Матушка короткое время молчит, потом поднимается с кресла.

– Идёмте, девочки. Нам надо познакомиться и поговорить. Не знаю, что вам напел мой сын, но… Да и наверняка надо прийти с дороги в себя.

Поворачивается ко мне:

– Атти, мы идём в баню. Когда ты тоже вымоешься – зайди к нам на чашку натты… Девочки, за мной!

Те вздрагивают, испуганно смотрят на меня – развожу руками, когда требуется, моя матушка способна командовать не хуже заслуженного сержанта. Ну а баня… Мне удалось её построить! Да-да, настоящую русскую баню, которая выпила и у меня, и у мастеров море крови! Я её сам проверил, протопил – благодать… Парная, обшитая осиной, каменка для пара, небольшой бассейн с холодной водой, предбанничек, в общем, красотища! Оборзев в конец, притащил туда матушку, велел укутаться ей в… Вы чего зубы скалите?! Я что, извращенец?! В общем, нечто вроде халата из лёгкого полотна, и устроил ей помывку. С горячей водой, сидением в парной и намазыванием кожи мёдом. Доса вышла оттуда помолодев на десять лет, совсем как юная девчонка! Потом поведал ей, за распиванием горячего липового настоя, совершенно безалкогольного, кстати, в предбаннике, о пользе распаренного веника. Короче, матушка моя в баню влюбилась сразу и бесповоротно. И теперь каждый седьмой день у нас пар коромыслом, из парной визги и смех, и распаренные дамы снуют туда-сюда по двору. Словом, гигиена – мать здоровья. Ну а русская баня ещё и лекарство от всех болезней. Словом, матушка моя очень резко стала хорошеть и расцветать. Поползли слухи. Всякие. Но мы их оборвали быстро, когда те из сервов, кто жил и работал в замке, тоже париться начали. Для простого народа мы, естественно, отдельную баню построили. Прошло это дело легче, да и веселее – все шишки при возведении первой набили. Так что, отгрохали на совесть. Не скрывали ничего. Никаких секретов. И наши замковые обитатели это дело тоже полюбили. Особенно, женщины. Пропаришь кожу, поры откроются, мёдом натуральным сверху намажутся, и в парную. Да мыло. Да мочалка. После помывки одеваешь чистое, а поскольку мы своим людям платили щедро, то они могли себе много чего позволить, к примеру, нижнюю одежду из тонкой ткани. Из того же льна. Или шерсти… В общем, баня, выйдя из ворот замка, успешно вела завоевание простого народа. Поэтому все слухи утихли сами собой. Да и церковь здесь, опять хвала Высочайшему, не воинствующая, и особо не свирепствует. Когда монахи, что в монастырях живут, её распробовали, да применили для лечения профессиональной болезни всех религиозных деятелей – ревматизма обыкновенного, признали сразу это нововведение богоугодным делом. И мой персональный святой Клапауций получил дополнительные очки к своей репутации. Так что сейчас матушка загонит красавиц в баню под предлогом помывки, выпорет распаренным веником, авансом, нарядит в лёгкие халатики-балахоны и вытащит в предбанник распивать настои. Ну и заодно посмотрит, какие фигурки, и попытается выведать, не переспал ли с ними её любимый и единственный сынок… Женить меня – её основной бзик. Поэтому в каждой даме, что появляется в поле моего зрения, она видит будущую мать своих внуков, а потому всегда придирчива, прикидывая, будет ли её Атти счастлив с данной кандидаткой… Вот и сейчас… Даю гарантию, что намазывая красоток мёдом прощупает им и груди, и бёдра, и бока… Ой-ой-ой… Кажется, меня опять не туда понесло… Очнись, граф! Приди в себя!!! Лиэй… Ф-у… Наваждение исчезает. Хвала Высочайшему… А ещё предстоит война. Напасть самому, или ждать пока полезут? Маркиз уже колеблется. Тем более, что ему известно – мне нравится его дочь. Точнее, это ему кажется, что нравится. На самом деле я её люблю… И девушка отвечает мне взаимностью тоже. К тому же, мысли высказанные вслух… С другой стороны, если он нападёт первым, то я окажусь в проигрышном положении – сейчас графство не те закрытые горами долины, в которые был лишь один путь. Поэтому, неизвестно, откуда вторгнутся войска Тумиана. Но в любом случае, пока меня известят, пока армия выступит, и, самое главное – доберётся, врагов и след простыл, сервы частью угнаны, частью убиты, всё имущество сожжено, вытоптано и вырезано. Так что в данной конкретной ситуации ждать начала войны равносильно разорению и смерти. Поэтому придётся нападать… Самому. И моей армии… Окачиваюсь горячей водой, вытираюсь льняным мягким полотенцем, набрасываю на себя чистейшую белоснежную просторную рубашку и штаны, всовываю ноги в мягкие шлёпанцы, затем поднимаюсь по лестнице наверх, на второй этаж бани. Там у нас, так сказать, комната отдыха: горячие настои, мягкие булочки, а главное – нечто вроде зимнего сада за стеклянными стенками. В общем, вещь приятная и даже позволяющая немного релаксировать.

– Ой!

Обе девчонки, чистенькие и умытые, ещё не совсем остывшие после парной, заливаются густейшей краской и лихорадочно начинают прикрываться руками, потому что сидят, хе-хе, в обычных банных халатах… Ну, мама!!! Так что у них обнажены ноги, руки, и наполовину груди в вырезах подпоясанных лишь тканевыми поясами полотнищ. Фактически, по их понятиям, они предстали передо мной голыми… Матушка смеётся:

– Да что вы, девочки! Перестаньте. Это же Баня! Здесь можно многое…

Лукаво улыбается. Но я же вижу что девчонкам не по себе, и они уже подозревают всё самое страшное и грязное, что только может прийти в голову… Не обращая на них внимание, тяну носом, прошагиваю к столу и ухватываю с подноса ароматную булочку с вареньем. Наливаю себе в стеклянную кружку настоя липового цвета, с удовольствием жую, ну и пью. А девчонки, кажется, сейчас осыплются золой от стыда…

– Чего вы дёргаетесь? Я вам слово дал? Дал. И опять повторяю – спать со мной не нужно! Понятно?

Нотация приводит их немного в себя, да и матушка в точно таком же одеянии ведёт себя абсолютно естественно, не стесняясь ничуть открытости халата, хотя поначалу ходила в глухом полотняном балахоне, пока я втихую не подсунул ей эту модель послебанной одежды… Вижу, что доса Аруанн довольна. Успели пообщаться? Отлично! Убедилась, ма? У меня на обеих вдов чисто деловые планы, и никаких пошлых мыслей и намерений…

– Где ты их поселишь?

Мама машет рукой, удивительно нежной и гладкой. Словно у юной девушки.

– Думаю, в бывшие покои Эрайи. Она вместе с мужем и детьми сейчас в Иоли, в замке Льех. Покои пустуют. Да им спокойнее будет рядом со мной. Так, девочки?

Те послушно кивают, словно два болванчика из Китайской Партократии.

– Отлично. Тем более, что мастерские пока только здесь, возле Парда, и если что им непонятно, то всегда смогут обратиться ко мне за разъяснениями.

Алана не выдерживает, она более непосредственна, чем Кера.

– Мастерские… Это в тех длинных зданиях?

Киваю в знак согласия. Делаю глоток настоя, откусываю булочку, жую, потом поясняю:

– Они пока маленькие. Всего пятьдесят станков. Но если всё получится, то я переведу мастерские в Тумиан. И расширю.

– Насколько, Атти?

Это уже мама. Я машу рукой в знаке неопределённости:

– Думаю, до пяти, шести тысяч. Ну и производство пряжи. Хочу за зиму всё-таки сделать свой хитрый станок, и если получится, то мы опять заработаем кучку деньжат…

Доса Аруанн небрежным тоном, словно походя, бросает:

– Да, совсем забыла… Сьере Ушур привёз очередную плату за товар. Что-то порядка двенадцати тысяч фиори… Разумеется, золотых. Кстати… Он интересовался, не согласишься ли ты принять в следующий раз плату камнями? Королевство Тушур хочет закупать у нас сталь, но с золотом у них плохо, больше серебро. И, разумеется камни…

– Аметисты? Изумруды?

– Рубины…

– Согласен…

Так мы вскользь, за попиванием настоев пробегаем пару-тройку неотложных дел, потом я делаю мрачное лицо:

– Не хотел портить тебе день, мам, но мы опять воюем…

Девчонки бледнеют, а матушка спокойно улыбается:

– Кто на этот раз?

– Маркиз Тумиан.

– Всего лишь?

Она смеётся. И у обоих красоток, которым кажется, что мы про них совсем забыли, вытягиваются лица – ведь война это же… Горе, кровь, разорение и слёзы. А мы сидим спокойные, добродушно улыбаемся, и говорим о самом страшном в Фиори, словно об играх детей…