Вечером, того же дня. Морг.
— Харис! Мне нужны все детали твоего исследования. Как она погибла? Что явилось причиной смерти? На меня с самого утра кричит мой босс, требуя отчёта, преследуют журналисты, и бог знает сколько начальства из управления. Я даже не знал, что их так много в нашем управлении. Звонили даже из мэрии. Все ждут результата расследования. Ты же знаешь, сейчас выборы. Им это совсем не надо.
— Вести для тебя не утешительны. Это преступление, и его совершил человек, а не дикое животное, как это пишут журналисты.
— Почему ты так решил? — спросил лейтенант Эдрин.
— Смотри сам, — он подошёл к столу и приоткрыл тело.
— Нет, Харис, спасибо. Я уже насмотрелся. У меня мурашки по телу ходят от этого. И, будь так добр, не снимай покрывало с тела. А просто расскажи в словах. Кстати, твой отчёт, не только я хочу, но и босс требует, — сказал Эдрин отворачиваясь от трупа.
— Ладно, Бэк, тогда слушай. Это преступление было совершено не животным, а человеком. Не было обнаружено ни следов спермы, ни следов насилия. По-видимому, девочку сначала усыпили, прежде чем произошло всё остальное. Об этом свидетельствует большое количество снотворного, найденного в её крови. Были обнаружены куски лицевой кожи. Такое ощущение, что кто-то или что-то пыталось добраться до центральной нервной системы, то есть мозга. При этом оно съедало всё на своём пути: лицевую кожу, глаза, черепную коробку. А когда добралось до цели, то далее оно сделало, возможно, скальпелем, операцию на мозге, точнее разрезало его на две части. Кстати, вторая часть не была обнаружена. О том, что была сделана операция, свидетельствует ровный разрез мозговой ткани, по-видимому, очень острым предметом, например: хирургическим скальпелем. Я сделал слепок зубных отпечатков, оставленных на теле жертвы. Вот полный отчёт, — Он протянул папку с бумагами.
— Спасибо тебе Харис. Теперь моя головная боль усилится еще больше, — сказал, тяжело вздохнув, Эдрин.
— Не за что, Бэк. Это моя работа. Кстати, таблетку от головной боли я могу тебе дать.
— Спасибо, ты мне уже помог. И надо это мне, перед самой пенсией. Сорок лет службы.
— Да, тебе не позавидуешь. Как бы там ни было, я желаю тебе удачи, — сказал добродушно улыбаясь Харис.
— Босс хочет замять это дело, какое бы оно ни было. На него давят сверху. Ты же знаешь, скоро выборы. И почему это произошло именно сейчас, в такой неудачный момент?
— Да, чувствам и порокам не прикажешь, первые помогают выжить, вторые — губят человеческую природу; первые легкодоступны, вторые — непонятны, посылаются из ада, а свершаются в раю.
Лион (Франция), 27 сентября 2004, 00:10.
Его переполняла ненависть к этому существу. Оно стояло склонившись над человеческим телом. Кто она он не знал, и не хотел знать. Её сердце ещё билось, когда оно достало её окровавленный мозг. Взяв в руки скальпель, оно начало спокойно делать разрез. Оно пыхтело и рычало. Кругом было всё в крови. Но это его не пугало. Оно считало, что это так и должно быть. Ведь при любой операции много крови. Но, что это? Капли. Одна, вторая… Нет, не может быть. Это слёзы. Оно плакало над уже мёртвым телом. Оно не желало плакать, и страшно удивилось этому. Слёзы всё капали и капали, и оно не было в силах остановить их. Кровавые руки утирали мокрые от слез глаза, но это не помогало, они градом катились вниз. Когда операция была завершена, оно выпрямилось, раскачиваясь, словно маятник развернулось и побежало прочь, по тёмному и безлюдному переулку вытирая выступающие слезы.
Лион (Франция), 27 сентября 2004, 14:30.
Лейтенант Эдрин сидел в своей машине, и нервно сжимал свежую газета. «Слёзы сатаны» — так была озаглавлена одна из статей. Это была загадка. Почему на очередной жертве маньяка были обнаружены слёзы? Неужели этот монстр оплакивал жертву или, может быть, он испытывал жалость к ней. Ясно одно — это был больной человек. И тут Бэк вспомнил о профессоре психологии, статью которого он недавно держал в руках и даже вырезал для своей коллекции. Профессора звали Эрнст Баленсуа. «Да, мне надо срочно повидать его. Возможно, он прольёт свет на все эти убийства», — сказав про себя эти слова, он завёл двигатель машины.
У профессора был двух этажный дом, в котором он жил и работал. После короткого разговора у двери, через микрофон, лейтенанта впустили. Профессор встретил лейтенанта в прихожей и пригласил подняться в кабинет на второй этаж.
— Я уже давно жду вас, лейтенант Эдрин. Я правильно назвал вас? — лейтенант, молча, кивнул. — Я читал сегодняшние газеты, где писали о вас и о сериях этих чудовищных преступлений, — сказал учтиво профессор.
— О вас я тоже читал из газеты. Я прочёл вашу статью, напечатанную 18 сентября в газете «Старый город». Признаюсь, меня заинтересовали те выводы и доводы, которые вы смело изложили в ней.
— Не хотите ли выпить коктейль, — профессор налил два стакана из графина.
— Спасибо, не откажусь. Я хотел бы поговорить с вами о ваших результатах…
— Все мои результаты — это логически обоснованные и математически рассчитанные выводы.
— Но, профессор, как можно рассчитывать и делать выводы, если преступление ещё не было осуществлено, если, конечно, вам не было известно о нём заранее.
— Я вас понимаю. В природе есть множество непонятных вещей. Те или иные одного рода события повторяются через определённый интервал времени. Процессы развития идут по спирали или по кругу.
— Я вас не совсем понимаю, профессор. Что значит одного рода? — спросил Эдрин.
— Хорошо. Я поясню это на простом и понятном примере. Видите на полу небольшую выемку, это старая прогнившая доска.
— Так, ну и что?
— А теперь представьте, что вы держите перед собой апельсин и закрытыми глазами бросаете его в направлении этой выемки. Что произойдёт? Апельсин может упасть в неё, а может оказаться рядом. Я беру сто таких апельсинов и закрытыми глазами бросаю их, один за другим, в выбранном направлении. В результате мы имеем, что 89 апельсинов раскатились по полу, а 11 попали в интересующую нас область. Разделив 11 на 100, я получу результат равный 0,11. То есть вероятность попадания последующего апельсина в выемку равна 0,11. Если бы все 100 апельсинов попали бы в выемку, то вероятность попадания равнялась бы 1 или 100 %. В нашем случаи — это 11 %.
— Хорошо профессор, я кажется, понял. Однако нельзя ли пояснить это на другом примере. Например, об этих серийных убийствах.
— Можно и об этом. В моих исследованиях я использовал данные, взятые с уже совершённых преступлений, которые были совершены психически нездоровыми людьми, то есть маньяками. Область происходящих убийств тоже была ограничена — это территория Европы. Опуская теоретические или математические подсчёты, я пришел к заключению, что возможный маньяк должен появиться на территории Франции. А вероятность его появления, как вы уже знаете, это писалось в газете, равна 0,666. То есть вероятность появления нового маньяка равна 66,6 %.
— Поразительно. Но, ведь три шестёрки — это число дьявола!
— О, да. К сожалению, это уже факт. Теперь вы понимаете, почему я не мог более скрывать результат своих исследований, — сказал профессор.
— Математика — вещь полезная, однако я хотел бы знать более весомые факты об этом серийном убийце.
— Да, математика это точная наука, и она не совершала преступления и ничего не знает о них, а лишь оперирует голыми числами. Однако у меня для вас кое-что есть. Это последние мои исследования, которые я сделал, используя уже совершённые этим маньяком убийства. Сейчас я их принесу.
Он взял стакан со стола и повернулся к сейфу, расположенному в стене. Пригубив немного, он положил стакан на стол. Слегка покачнувшись, он отвернулся от сейфа и сделал несколько шагов в направлении лейтенанта, словно молчаливо обращаясь за помощью. Раскрыв рот и протянув вперёд правую руку, он как будто хотел что-то сказать лейтенанту. Его, уже мёртвое тело рухнуло на пол. В глазах был виден чудовищный испуг, выражение лица приняло зловещую маску ужаса, будто он только что увидел дьявола.
