Лион (Франция), 29 сентября 2004, 18:20.

— Жак! Надень свитер, — ей всегда приходилось следить за своим братом.

— Спасибо, милая Кетрин, но мне и так тепло, — сказал Жак.

— Но, даже здесь в гостинице прохладно, да и потом, уже не лето, а разгар осени.

— Вот именно, разгар. Мне не холодно, я разгорячен после дневной тренировки. Во мне столько адреналина перед завтрашними соревнованиями.

— Ну, пожалуйста, надень свитер. Ведь, если ты заболеешь, кто тогда будет бороться за первое место? — её мягкий детский голосок всегда воздействовал на брата. Его твердый мужской характер смягчался, юношеское упрямство таяло, и он более не упрямился. Жак обладал твёрдым и сильным характером, как истинный мастер восточных единоборств. Его металлический голос иногда таял и превращался в мягкую податливую воду, когда он слышал детский дискант любимой сестры.

— Ладно, уговорила. Давай пойдём в кафе, здесь, внизу гостиницы.

— Хорошо, только вот вещи сложу в шкафчик, наведу порядок в твоём. Ведь ты у меня такой неряха. Тогда и пойдём.

Он отправился в свой номер. Бросив сумку на тумбочку, он лёг на кровать. «Надо бы ей подарок подарить, ведь у неё сегодня день рождения», — подумал он. — «Нет, не сейчас. Пусть она расправится с вещами. Золотая брошка с зелёными камушками на ней будет очень хорошо смотреться. Её ярко зелённые глаза так великолепны, что даже эти сверкающие камушки меркнут в сравнении с её взглядом».

За ужином, в кафе, он сделал ей подарок.

— Ах, Жак. Это замечательная брошка. Посмотри, как переливаются эти камушки, — она восторженно улыбнулась. — Спасибо тебе, она наверно дорогая. Ты мне всегда такие оригинальные подарки даришь. Она подойдёт к моему вечернему платью.

— Спасибо не мне, а тебе, за то, что ты самый замечательный мой друг. Мне бы одному трудно было.

— Жак, а можно я надену новое платье и эту брошь? — девочка, прищурив глаза, посмотрела умоляюще на брата.

— Сейчас? Ты хочешь подняться к себе в номер?

— Да, ну пожалуйста, — её детский и ласковый голос не мог оставить равнодушным брата к просьбе сестры.

— Ну, ладно, иди. Я подожду тебя здесь. Только недолго.

— Хорошо, я быстро. Двадцать минут и я уже буду здесь, — она быстро встала и довольная умчалась, словно ветер наверх по ступенькам.

Она напомнила ему их мать, которая когда-то, также легко и проворно двигалась и ласково говорила с ними. Её нежный голосок напоминал ему материнский. «Ах, если бы мама была жива. И видела, какая замечательная у неё дочка выросла», — подумал он.

Прошло пятьдесят минут. Он уже выпил несколько стаканов сока и съел салат. «Что-то она не идёт. Ведь она уже должна была появиться. Она всегда быстро одевается», — подумал он. Какое-то тревожное чувство сквозняком пробежало по сердцу, оставив несколько беспокойных мыслей. Вот, по ступенькам зазвучали чьи-то легкие шаги. Он обернулся, но это была не она, а какая-то девочка, которая шла с мамой. Он не выдержал и решил подняться в номер. Однако в номере он никого не обнаружил. Странно, куда же она могла пойти. В этом чужом городе у них не было знакомых. Они были в нём первый раз. Он вихрем и с тревогой в сердце оббегал все этажи, поговорил со швейцаром у проходной и выбежал из гостиницы. Холодный осенний ветерок подул ему в лицо, остужая разгоряченную плоть, но сердце не унывало — оно било тревогу. Слегка моросило. На улице уже было темно, зловещие тени окутали улицы и весь город, погрузив его во мрак. Леденящий страх незаметно прокрался в его сердце. Где она? Что с ней? Он готов был сразиться с каждым, кто причинит ей хоть какой ни будь вред. Но в этой темноте никого не было и лишь черная мгла и легкий ветер наполняли просторы ночного города. Что делать? Он один стоял посредине пустынной улицы и смотрел в темноту, прислушиваясь к её зловещей тишине.

Лион (Франция), 1 октября 2004, 22:15.

Поиски сестры оказались безуспешными. Никто не видел её. Он ходил с её фотографией по разным местам города, и всех расспрашивал. Он уже не мог думать о соревнованиях, на которые он с сестрой приехал. Город, который поначалу казался светлым и радостным, вмиг сменил краски, окрашиваясь в серость. Для него этот город стал чужим и холодным. Он постоянно думал о ней, и эта мысль давала ему надежду к жизни. «Зачем нужна эта жизнь без неё?» — неустанно думал Жак. Он зашёл в какое-то кафе с названием «Для двоих». Подошёл к стойке бара и попросил выпить. Говорят, что спортсмены не пьют, но Жаку сейчас было всё равно. Уже несколько дней он ходил по городу, не обращая внимания на многие свои привычки и поступки. В жандармерии, куда он обратился за помощью сразу после исчезновения сестры, ему ответили, что необходимо ещё подождать 24 часа: город большой, и бывает так, что люди возвращаются, а у жандармов и так много нераскрытых дел, включая и серии убийств, чтобы проводить время в поисках пропавшего туриста. Жак не находил себе места. Он уже ненавидел этот город и проклинал эту поездку на соревнования. По телевизору, расположенному на стене, шли новости, где сообщалось о политических программах кандидатов в меры. Кандидаты расхваливали себя и много обещали выполнить, если их изберут. Они смеялись и улыбались, им аплодировала публика.

— Ваши виски, мсье, — услышал Жак сухой голос бармена.

Жак молча взял стакан и тут же опорожнил его. Затем он сделал ещё заказ, и ещё.

— Эй, парень, может, хватит пить, — сказала крашеная девица, которая уже полчаса наблюдала за ним. — Может, пойдём, развлечёмся? — лукаво предложила она.

— Отстань! — грубо произнёс он, твёрдым голосом.

— Фу, какой грубый! — возмущалась девица.

Она отошла к столику, где сидела компания здоровых мужиков. Тихо сказав им что-то, она начала хихикать противным голосом, презрительно поглядывая на Жака. Один из этих ребят, огромный увалень, подошёл к Жаку.

— Эй, ты! — произнёс верзила. — У нас здесь таких не любят. И вообще…

— Шёл бы ты своей дорогой, — холодным голосом произнес Жак, равнодушно уставившись на недопитый стакан недопитого виски.

Верзила схватил его своей громадной рукой за левое плечо, и сжал пальцы, что есть силы, пытаясь причинить боль. У Жака за многие годы тренировок мышцы стали стальными и потому этот эффект не произвёл на него впечатления. Увалень удивился и отпрянул назад, разжав пальцы рук. Тогда он решил ударить Жака, чтобы произвести больший эффект на незнакомца. Он сжал свои огромные кулаки и размахнулся… В этот момент Жак неожиданно наклонился, чтобы поправить свою потёртую одежду, а затем отошёл к свободному столику в зале и сел за ним. Верзила на этом не остановился, он подошёл к столику, за которым сидел Жак и решил продолжить начатый разговор.

— Я сказал — ты мне не нравишься! — заорал он во всё горло, даже бармен удивленно посмотрел в их сторону.

— Я не девушка, чтобы нравиться. Пошёл вон придурок, — все еще равнодушно сказал Жак.

— Что!? — протяжно заорал верзила во всё горло. — Ты здесь развлекаться не будешь, потому что здесь развлекаюсь я!

После этого он размахнулся и ударил, что есть силы по столику — в знак подтверждения свои слов. Стол не выдержал и разлетелся на две половины. Невзирая на выпитые Жаком рюмки виски, он был вне себя от ярости. Жак быстро поднялся со стула, и молниеносно нанёс удар ногой с разворота прямо в голову верзиле. Тот слегка покачнулся и, застыв, рухнул на пол, расстелившись. После этого он уже не двигался. Это произошло настолько быстро и неожиданно, что вся компания, пристально наблюдавшая за ними, сразу не сообразила, как это могло произойти. Опомнившись, они стали брать в руки всё, что попадётся, и ринулись все вместе в сторону Жака. Холодным взглядом Жак смотрел на лежащего врага, словно молодой тигр смотрит на поверженного бизона. Услышав многочисленные шумы позади себя, он резко повернул голову в направлении свирепой компании нападающих. Быстро выбрав очередную жертву, он, сделав несколько лёгких шагов в пробежке, стремительно оттолкнулся от стула, расположенного на его пути, и, подпрыгнув, выпрямил в воздухе левую ногу, а затем поджал правую. Его тело почти горизонтально перелетело через противника, затем он нанёс удар ногой в голову второму, находившемуся позади первого. После этого он низко присел и быстро сделал заднюю подсечку первому. Не вставая, он развернулся к нападавшему третьему противнику и нанёс ему удар кулаком в живот. После этого он медленно опустил голову, диким и свирепым взглядом он уставился в пустое пространство, словно не замечая никого. Все три удара произведённые им были настолько ловкими и быстрыми, что со стороны можно было увидеть следующую картину. После небольшой, но стремительной схватки, все неожиданно замерли, оставаясь на своих местах. Жак оказался в середине компании, состоявшей из десяти человек, и вдруг три из них, находящиеся ближе к нему, покачнулись и упали на пол. Остальные не сразу опомнились. Они теперь не лезли на рожон, а ходили кругами вокруг Жака, пытаясь подойти к нему со спины. А Жак всё сидел на колене, не шелохнувшись. Он дико уставился в одну точку и крепко сжал кулак правой руки.