– Дьяволово отродье! – воскликнул он, но от двери не отодвинулся.

– Пропусти меня, – потребовала я. – А не то я снова пырну тебя!

По его виду нельзя было сказать, будто эта угроза очень уж устрашила его. На лице Дракана, затененном капюшоном, расплылась широкая улыбка.

– Ножик, – раздумчиво произнес он. – Маленький-премаленький, но все же ножик! – Он рассмеялся, и в его смехе прозвучала какая-то чудная радость, даже торжество. – Ведь в самом деле это гораздо лучше… – пробормотал он. – Я думал действовать руками, но этот ножик еще лучше.

Внезапно я горячо пожалела, что вообще показала ему нож. Что-то чудное… да, почти голодное было в том, как он смотрел на меня. Точь-в-точь будто наш старый кот, обычно оглядывавший пойманных им мышей. Это было еще до того, как появился Страшила, а кот перебрался от нас к Рикерту Кузнецу.

И прежде чем я осознала, к чему он клонит, Дракан начал двигаться. Я не успела сообразить зачем. Внезапно он прижал меня к себе, обхватив одной рукой мою шею, так что мне было не высвободиться, другой же рукой он больно вцепился в мое запястье. Не знаю, закричала ли я, но какой-то звук прорезался. Я пинала его по ногам, пытаясь головой ударить Дракана в подбородок. Но разве сравнить эту схватку с тем, как мы дрались с Давином! Мою шею сдавило так, что трудно было дышать, а запястье горело, словно его жгло огнем.

Я не могла достать Дракана ножиком, а вскоре стало невозможно удержать это оружие в руке. Я не хотела, чтобы Дракан отнял у меня ножик. Я бросила его Нико, бросила как можно дальше, но получилось не больно-то удачно.

Дракан прошипел что-то – слов я не расслышала. Его рука сдавила мою шею, и все стало удивительно алым и туманным. Я хотела позвать маму, или Давина, или нашего пса, но ведь их тут не было, а мне не хватало воздуха, чтобы закричать, и алое становилось все темнее и все туманнее… Было так страшно, будто умираешь… Но вдруг мне удалось вздохнуть.

Я стояла на четвереньках и вдыхала воздух с громким, похожим на всхлипывание, хрипом, куда более сильным, чем прежде у Нико. А рядом со мной, на полу камеры, лежал Дракан и так же чудно переводил дух, издавая какие-то свистящие звуки, становившиеся все слабее и слабее и в конце концов внезапно смолкшие.

Я подняла голову. Передо мной стоял Нико с моим маленьким ножиком, ножик и его рука были запятнаны темной кровью Дракана.

– Он помер? – спросила я, когда смогла вновь заговорить.

Нико стоял, не спуская глаз с ножика в своей руке.

– Кажется, я убил его! – сказал Нико таким тоненьким голоском, будто был не старше Мелли. – Теперь-то уж мне и подавно отрубят голову.

– Он пытался задушить меня…

– Он говорил… он говорил…

– Нико, почему он пытался задушить меня? – Я вся тряслась.

– Они подумали бы… на меня… – прохрипел он.

– Они решили бы… что это ты… они решили бы… что это ты убил дочь Пробуждающей Совесть…

Его плечи резко содрогнулись – так встряхивается мокрый пес.

– Но это… это он… убит… Нико! – Сбитый с толку, он огляделся вокруг.

– Прочь, – хрипло прошептал он. – Нам необходимо уйти отсюда… прежде чем обнаружат Дракана… пока не набежала толпа…

– Идем! – сказала я, заставив себя подняться. – Теперь идем!

В его груди с каждым шагом что-то пищало, и я заставила его опереться на мои плечи, хоть и была слишком мала ростом, чтобы помочь ему по-настоящему. Но едва мы сделали несколько шагов по переходу, он вдруг остановился.

– Драконий двор, – выдохнул он. – Мы воспользуемся… плащом… Дракана!..

Я не понимала зачем. Для чего нам эта отвратительная, вонючая драконья шкура? Однако же Нико не желал ступить без нее и шагу. Так что в конце концов я заставила его прислониться к стене и направилась обратно в камеру.

Дракан по-прежнему лежал на полу поперек лунной дорожки, закутанный в свою черную драконью накидку. Мне не хотелось входить в камеру… Я видала разных животных – заколотых поросят и ягнят, одного из Мельниковых мулов, который однажды внезапно пал меж тележных дышл, – но никогда не видела мертвого человека!

– Нико… – квакнула я, словно лягушка, – я не уверена, что у меня хватит смелости подойти к нему.

– Дозволь… мне! – сказал он, едва держась на ногах, а я похолодела при мысли о двух мертвых телах зараз.

– Нет! – ответила я. – Стой здесь! Я, верно, справлюсь!

Я сделала три быстрых шага в камеру и схватила край плаща, рванув его к себе. Тело Дракана перекатилось на спину, высвободив остальную часть драконьей шкуры. Я тут же стянула ее с тела Дракана, задержав дыхание, чтобы запах дракона не проник мне в ноздри. Фу, как воняла драконья шкура!

Теперь я могла выйти отсюда – прочь от тюремной камеры и мертвого тела. И вдруг мне на ум пришло еще кое-что. Коли мы хотим уйти прочь… нам нужны ключи от Драконьего двора. А это означало, что придется коснуться Дракана.

Я искренне желала, чтобы это сделал Нико. Или Давин, или мама. Но здесь никого не было. Никого, кроме меня самой. Никого, и никакой возможности избежать этого. Только я одна! Так что, сжав зубы, я присела на корточки рядом с телом Дракана, прищурилась и стала обшаривать его пояс, ища ключи. Внезапно что-то коснулось моей ноги.

Я вскочила и истошно заорала. Нико, держась за стену, потащился в камеру.

– Что… такое?..

Я не ответила. Окаменев, я не могла отвести взгляда от руки Дракана, каким-то образом сомкнувшейся вокруг моей лодыжки. И пока я глазела на него, Дракан медленно-медленно повернул голову, глядя на меня своими сумеречно-синими глазами.

– Помоги мне, – тихонько, но отчетливо прошептал он.

Из раны, нанесенной Нико, в том месте, куда он всадил ножик, сочилась кровь.

– Дай мне фляжку!

Его хватка ослабла, пальцы разжались, он походил на паука, упустившего добычу. Но Дракановы глаза по-прежнему цепко впивались в меня.

– Фляжка… – сказала я, оглядываясь. Она лежала на полу в нескольких шагах от нас, но Дракан не мог до нее дотянуться. Там едва ли оставалось несколько глотков. Но зачем она ему?

До меня донеслось хриплое сопение вконец измученного Нико, ковылявшего в камеру. Дракану было так худо, что даже двух-трех глотков, пожалуй, хватило бы прикончить его. Но тут я подумала, что, быть может, он и сам жаждет смерти. Ему, верно, больно и жутко ждать…

Я подобрала фляжку и сунула ее Дракану в руку; он сжал пальцы.

– Спасибо, – поблагодарил он и медленно поднес фляжку ко рту.

Не знаю, сколько глотков там осталось, но он присосался к фляжке почти как младенец. А потом закрыл глаза.

– Дина… – из последних сил позвал Нико. – Нам пора!

Я бросила последний взгляд на Дракана. Затем, повернувшись к нему спиной и не зная, жив он или мертв, схватила драконью шкуру и выроненные со страху ключи и направилась к Нико.

Караульная в конце коридора была пуста. Задумав совершить недоброе в тюремной камере, Дракан отослал стражей прочь, желая, верно, остаться без свидетелей.

Нам повезло, ведь не так-то легко было бы объяснить, почему мы собрались уходить, меж тем как умирающий Дракан лежал в камере. Я осторожно выглянула из караульной, но и по ту сторону в подземелье не было ни единой души.

– Оставайся здесь! – шепнула я Нико. – А я приведу матушку.

Кивнув, он сполз по стене вниз и уселся, прислонившись к ней. В караульной горела лишь простая изрядно закоптелая масляная лампа, но даже в ее желтоватом мерцании Нико выглядел бледным как мертвец. Он нуждался в помощи и отдыхе, а не в головокружительном бегстве по тюремным галереям и переходам да по драконьим логовищам.

Нам предстояло пройти через Драконий двор, но, если с нами будет матушка, бежать больше будет незачем. Она объяснит им, что Нико ударил Дракана, защищаясь или, вернее, защищая меня.

Ведь она Пробуждающая Совесть! Ей-то уж они должны поверить, даже, если, не пожелают поверить нам. Все это я, во всяком случае, твердила самой себе, крадучись под подвальными сводами и поднимаясь по каменной лестнице. Я была так убеждена в силе матушки, что, пожалуй, думала: даже драконы выкажут ей почтение.