Боже, ну и глаза, думала она, любуясь их бездонной синевой и густыми темными ресницами, и на мгновение даже забыла, в какой дурацкой ситуации оказалась. Сердце неожиданно начало бешено колотиться, а на лице выступил румянец. Аннемари смутилась, чувствуя, что незнакомец разглядывает ее не менее пристально, чем она его, и отвернулась, надеясь, что он не воспримет это как доказательство нечистой совести.

— Мэм, подождите минутку, — сказал Дэвид Гэннон. Можно подумать, у нее есть выбор, но Гэннон произнес это так, будто выбор этот действительно был. У него оказался приятный низкий голос, и Аннемари попыталась определить по акценту, откуда он родом — она умела это делать. Похоже, что он из Нью-Йорка. Или, может быть, из Нью-Джерси.

— Хорошо, — наконец произнесла она. Слава Богу, кажется, ситуация немного прояснилась. Сержант отошел от нее на некоторое расстояние, уведя с собой второго пехотинца. Аннемари внимательно следила за ними, намереваясь подслушать их разговор.

— …какого черта ты решил, что эта женщина собирается устроить в посольстве взрыв? — Отчасти она прочитала слова по губам и подошла чуть ближе.

— Не знаю, сэр, — ответил тот.

— По крайней мере, пока Фредди не завизжал, как крыса, я ничего такого не думал. Я решил, что она, наверное, что-то ему сделала, раз он поднял такой переполох. Ей повезло, что я в нее не выстрелил.

— Нет, Хершель, это тебе повезло, что ты в нее не выстрелил. Это печенье ей передала моя сестра.

— О Боже! — негромко воскликнул Хершель.

— Так что ты собираешься делать?

— Я, сержант?

— Да, черт возьми, ты! Это же ты пистолетом размахиваешь!

Хершель на мгновение задумался.

— Ну… если она не дочка какого-нибудь важного сенатора, может, мы как-нибудь выкрутимся? — с надеждой спросил он.

— И каким же образом? — спросил Гэннон.

— Не знаю, сержант.

— Это точно, Хершель. Не знаешь. Вот поэтому-то я командир подразделения, а ты пока капрал.

— Извиняться не будем, сержант, — сказал молодой пехотинец.

— Придется, дружище, иначе я тебе надеру задницу, — пригрозил ему Гэннон. — Но, учитывая то, что информации у тебя было немного, ты поступил правильно. Говорил твердо, но не оскорбительно, и твои слова возымели эффект. В общем, справился неплохо.

Они направились к Аннемари, и она начала понимать, что происходит. Младший охранник, казалось, чувствовал, что должен что-то сказать ей, но не мог подобрать нужные слова.

— Добро пожаловать в Харан, мэм, — произнес он наконец. Аннемари не смогла сдержать улыбку, хотя и была уверена в том, что Гэннон использовал случившееся в своих целях как учебное занятие.

— Спасибо, — сухо произнесла она, а затем повернулась к сержанту. — Не желаете ли разыграть еще одну сцену террористического акта?

— О чем вы, мэм? — удивился он, подходя ближе. Аннемари ощутила запах его тела — очень свежий и очень мужской.

— Вы слышали, что я сказала, — ответила она. — Я не дочь сенатора, но мне не слишком нравится то, что вы только что сделали.

— И что я, по-вашему, сделал, мэм? — Его синие глаза хитро поблескивали, и это слегка действовало ей на нервы.

— Думаю, вы позволили ситуации затянуться, сержант Гэннон. Капралу ничего не стоило уложить меня на месте!

— Нет, мэм. Этого не случилось бы.

— Откуда вы знаете?

— Знать это — моя работа. Хершель — отличный охранник. Это был очень подходящий момент для тренировки. Такова сейчас ситуация в мире… Извините, мэм, я не знаю вашего имени.

— Уорт, — сказала Аннемари. Он снова посмотрел ей в глаза, но она заставила себя выдержать его взгляд.

— Иногда, мисс Уорт, в нашей работе приходится учиться на собственных ошибках; и порой — увы! — бывает слишком поздно. Приобретенный сегодня опыт когда-нибудь поможет Хершелю спасти чью-то жизнь.

— Вы в этом уверены? — спросила она, все еще сомневаясь, что сержант и в самом деле задумал провести подобный эксперимент.

— Да, представьте себе. Я мог бы остановить его раньше, но намеренно не сделал этого. За это я приношу свои извинения, но Хершель не виноват. Он справился с обязанностями охранника отлично. Понятно?

— Понятно? — переспросил он, когда Аннемари ему не ответила. Она прекрасно знала, какова сегодня обстановка в мире — всем было известно, как опасны стали поездки на Ближний Восток. И она, конечно, была согласна с его доводами.

— Понятно, — наконец произнесла Аннемари, и в ответ на это Гэннон продемонстрировал самую обезоруживающую улыбку, какую ей только доводилось видеть.

Неудивительно, что самые разные люди прилагают столько усилий, чтобы этот змей-искуситель получил печенье. Аннемари не стала улыбаться в ответ, поинтересовавшись вместо этого:

— Не проще ли останавливать посетителей у главного входа?

— Проще, не спорю, но нельзя показывать, что нас беспокоит сегодняшняя ситуация. Мы обязаны быть доступны для наших граждан и одновременно быть готовы ко всему — но это не должно бросаться в глаза, ясно?

— Что-то вроде грузовиков с цементом возле входа? — с легкой иронией в голосе спросила Аннемари. Гэннон воспринял ее слова без всякой обиды.

— Да, — ответил он, изо всех сил сдерживая улыбку. — Видите, какие мы хитрые? Мисс Уорт, не зайти ли вам сюда? — неожиданно продолжил он, показывая на дверь офиса.

— Зачем? — с опаской спросила она.

— Пожалуй, у вас немного нездоровый вид.

— Не волнуйтесь, со здоровьем у меня нет проблем.

— Пусть так, но после того, что здесь произошло, я не могу отпустить вас, не удостоверившись, что с вами все в порядке.

— Но со мной действительно все в порядке!

— Ну почему бы вам не сделать мне приятное? Это тоже моя работа. — Он отошел в сторону, чтобы забрать жестянку. — Я хочу, чтобы вы взяли несколько штук. Тереза, моя сестра, печет лучшее в мире шоколадное печенье.

— Нет, спасибо. Я вовсе не хочу, — упиралась Аннемари, но Гэннон взял ее под локоть и повел по коридору. Аннемари поняла, что благоразумнее было подчиниться, поскольку все, кто был в посольстве, с любопытством ее разглядывали.

— А я тем не менее настаиваю, мисс Уорт. Я благодарен вам за то, что вы согласились взять на себя эти хлопоты. Знаю, что не очень-то приятно путешествовать с таким огромным грузом — не говоря уж о том, какую встречу вам оказали в посольстве. Но вы не расстроились — нет, вы все же немного расстроились, — заявил он, когда Аннемари собралась запротестовать по поводу его оценки ее эмоционального состояния. — Но вы же, надеюсь, понимаете, как обстоят в этой стране дела, и не собираетесь создавать мне проблемы?

Аннемари постаралась не улыбнуться. Как все предельно просто! Немного участия, немного печенья — и предполагалось, что она обо всем забудет.

— Я еще не решила, — сказала она, постаравшись придать своему лицу как можно более серьезное выражение. Пусть они немного поволнуются, гадая, подаст ли она жалобу своему конгрессмену? — Меня еще никогда не принимали за обезумевшую террористку-смертницу.

— Охотно верю, — вздохнув, произнес Гэннон.

Он шагнул вперед и открыл дверь офиса. Их головы едва не соприкоснулись. Он стоял очень близко, и Аннемари вновь почувствовала себя хрупкой и беззащитной; у нее опять слегка задрожали колени, а мысли смешались. Хотелось стоять и неотрывно смотреть на этого великолепного мужчину.

— Да, с вами всегда куча проблем, — негромко произнес Гэннон и открыл пошире дверь, хитро глядя на Аннемари.

Наверное, у него от женщин отбоя нет, подумала та.

— По-моему, не больше, чем вы сами себе создаете, — парировала она.

Сержант рассмеялся.

— Черт возьми, мисс Уорт, вас не проведешь!

Аннемари прошла в офис первой. При этом она заметила его отражение в стеклянном окне на противоположной стене. Гэннон… рассматривал ее ноги. Вот как, подумала она. Даже если он и бабник, то галантный. По крайней мере не таращится открыто!

В офисе никого не было. Гэннон, ничем не обнаруживая того интереса, отражение которого она только что увидела, поставил печенье на стол и открыл коробку. Затем взял из ящика стола лист белой бумаги, сложил вдвое и скрепил края степлером. В этот импровизированный пакетик он положил одно печенье.