Соседка незамедлительно распахнула перед ним дверь. Ее голова, как обычно, была обвешана бигудями.

– Доброе утро, Семен Львович! – с опережением, нараспев проговорила соседка.

– Доброе, доброе.

– Что, опять пойдем лазить по деревьям? После прогулки с вами я спала как убитая.

– Нет. Сегодня не будем лазить по деревьям.

– Вы уже нашли золото?! – всплеснула она руками.

– Да, я нашел золото. Но для того, чтобы были веские тому доказательства, мне необходимо попросить у вас… – Замятин на этом месте замялся, но собрался и выпалил: – Мне необходимо попросить у вас ваше обручальное кольцо.

– Пожалуйста. Но зачем? – спросила соседка.

– Для проведения эксперимента.

– Я надеюсь, вы его мне вскоре вернете? – В ее вопросе угадывались нотки сомнения.

– Вернем. Это я вам обещаю. И кольцо, и цепочку. Но по окончании эксперимента.

– Ну, тогда берите, – она подала соседу правую руку. Тот принялся снимать кольцо с затекшего пальца. Но оно никак не поддавалось.

– Давайте пройдем в ванную… – попросил соседку Семен Львович.

– Зачем? – насторожилась та.

– Надо. Пройдемте же. – Взяв за руку, сосед почти насильно затащил соседку в ванную комнату.

Там он покрутил головой, увидел мыло, открыв воду, смочил его и намылил палец с кольцом.

– Вы думаете, таким образом его снимете?

– Думаю. Потерпите немного. – Сыскарь принялся ожесточенно скручивать кольцо с пальца соседки. Она морщилась от боли, но терпела. Ей даже было немного приятно находиться в уединении с далеко еще нестарым мужчиной. В конце концов кольцо соскользнуло с отекшего пальца, и соседи облегченно вздохнули. Семен Львович сполоснул его под струей холодной воды, высушил руки полотенцем и потер кольцо об рукав.

– Ну, я… это… пойду?

– Да, да идите, экспериментируйте, – разглядывая вмятину на безымянном пальце, ответила Светлана Михайловна.

Дома Замятин вытащил кресло в прихожую. Поставил его так, чтобы в оставленную узкую щель в дверях залы была видна полка стенки, где будет лежать начищенное до блеска кольцо. Затем он, зная, что у ворон сильно развито обоняние, раскрошил на подоконнике лоджии старый плавленый сырок и, подавив в себе волнение, уселся с камерой в кресло.

В течение часа Семен Львович на цыпочках подходил к кухонному окну, чтобы узреть воровку, сидящую на проводе. Больше всего он боялся, что солнце перестанет светить в окна его квартиры, и она не заметит блеска золота. Но он не знал того, что эта ворона слыла аристократкой среди других ворон и не признавала протухшей пищи из мусорного контейнера. Потому, почувствовав сырный запах, она вскоре оказалась на лоджии Семена Львовича.

Сидя в кресле с камерой наготове, он, словно снайпер, терпеливо выжидал появление противника. Он даже слышал какие-то шорохи, доносившиеся из лоджии, но, не нарушая маскировки, сдерживая дыхание, упорно продолжал выжидать.

Часа три просидел Замятин в засаде. Проснулся он от холода. Из раскрытой балконной двери тянуло вечерней прохладой, а отопление было отключено. Он встал с кресла, поднял с пола оброненную им камеру, осмотрел ее и пошел в залу. Кольцо лежало на месте. Он прошел на лоджию и там проделал несколько гимнастических упражнений. Повернувшись в пол-оборота, он с удивлением увидел на подоконнике блестевшую вместо раскрошенного им сыра золотую цепочку.

Да, всего мог ожидать начальник убойного отдела майор Аверкин от бывшего коллеги, ныне пенсионера и частного сыщика Семена Львовича Замятина, но только не сумасшествия. Выслушивая его бред, Аверкин и сам начал подумывать о выходе на пенсию, о рыбалке в нейтральных водах далекой северной реки, о большущих муравейниках, в которых он будет лечить свои натруженные руки, о мизерной пенсии, начисленной ему государственными слугами из пенсионного фонда…

– …И ты понимаешь, Палыч, насколько умны эти пернатые! Если им дать вволю пожить еще этак лет… триста, они нас всех угробят. Знаешь сколько у них плюсов? Вижу, не знаешь: во-первых, они не пьют, не курят, прелюбодействуют в меру… только по весне, в одежде, в обуви не нуждаются… Ты представляешь, к чему все идет? Мало того! Они научились отличать золото от прочих блестящих предметов! А это вопрос государственного уровня…

– Стой! Погоди, – перебил Замятина Аверкин. – Давай-ка по существу.

– По существу. Ага. Давай. Короче, эта ворона натаскала мне на лоджию за два дня золота столько, что мне можно жить безбедно лет двести. Усек? А? Ущучил?!

– Н-ну-у, в какой-то мере… – промычал бывший коллега по службе.

– Я что тебе втюхиваю, и никак не могу втюхать?! Эта ворона дрессированнная! – Замятин откинулся на спинку стула. – Ты представляешь, сколько она уже смогла наворовать своим кормильцам? Конечно, я мог бы замолчать этот факт и наслаждаться жизнью, имея столько золотишка. Тем более что она продолжает его таскать ко мне на лоджию. Но я, отдавший полжизни органам, просто не имею права это делать! Понимаешь?

– Понимаю. Чего ты хочешь?

– Я? Да ничего. Цепочку соседке вернуть, да и только.

– Так и отдай!

– Не могу! Не имею права! Заведи дело… а потом уж…

– Ладно, вот чистая папка, вот бумага… на, заводи дело. Что ты напишешь в графе Ф.И.О.?! Клара Карловна Карлушина?

– Дурак ты, Палыч. Готовое дело дарю, а ты… Ладно, вижу, не до меня вам тут, пойду… – Замятин быстро встал со стула и решительно направился к выходу.

– Да ты постой! Погоди! – закричал ему вдогонку Аверкин. Замятин задержался в дверях. Аверкин поднял трубку внутренней связи. – Василий Трофимович, зайди-ка ко мне. – Он глянул на Аверкина. – Садись вон и не нервничай. Вредно в нашем возрасте… нервничать. Кино у тебя снято, конечно, забавное, только факт-то работает не в твою пользу.

– Так я и прошу подмогнуть, самую малость. Проверим ту лоджию, и все станет хоккей.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел старший лейтенант Мышкин. Увидев его, Замятин крякнул в кулак. Мышкин ему кивнул.

– З-здрасьте, – вымолвил он и вопросительно посмотрел на своего начальника.

– Да проходи ты, садись! – поторопил подчиненного Аверкин. – Ну, как у вас, продвинулось?

– Продвинулось, товарищ майор. Номер телефона хозяина пробили. Через спорткомитет…

– Так. И что же? – Аверкин подался вперед и уперся грудью в крышку стола.

– Не доступен, товарищ майор. Выключен, либо вне зоны действия. Ольга с утра беспрестанно его домогается.

– Домогается? Ну, пусть домогается. Может, он на тренировке. Не будет же он с собой трубку таскать. Так. – Начальник выдвинул ящик стола, порылся в нем и извлек оттуда автомобильные ключи. – Нате вот… – бросил он ключи на стол, ближе к Васе. – Пользуйтесь.

– Спасибо! – радостно схватил ключи старший лейтенант. – Ну, теперь-то…

– Заправить не забудь, Шумахер, – перебил его Аверкин.

– А, это?.. – оглянувшись на посетителя, Вася потер тремя пальцами друг о друга.

– Заправишь на свои. Принесешь чек, бухгалтерия оплатит.

– Так оплатит в следующем месяце! – возмутился несправедливому решению начальника подчиненный.

– Ну, все! Не нравится, как говорится, не ешь… – закрыл эту тему майор Аверкин.

– Понял, – с обидой в голосе проговорил старший лейтенант Мышкин. – Разрешите идти?

– Идите, – машинально ответил Аверкин, пытаясь задвинуть ящик стола на место. – Стой! Как идти? Куда? Ишь ты… идти. Вернись! Садись! – Аверкин никогда не говорил «присаживайся», чем подчеркивал свое неподчинение лингвистическим корректорам уголовного мира. Мышкин недоуменно посмотрел на начальника и вернулся на прежнее место. Теперь он еще глубже нутром чувствовал, что неспроста сидит у Аверкина его бывший коллега, и что наверняка от скуки старик придумал какую-то очередную хохму. – Вот, Семен Львович раскрыл тайну исчезновения у граждан золотых… э-э-э… украшений. В доказательство у него имеется запись на видеокамеру этих… скажем, курьезных похищений. Можешь посмотреть. Покажи, Львович, ему свой синематографический шедевр.