— Может, хватит плутовать? — с любопытством спрашивает Порта, жадно глядя на большую стопку денег перед Вольфом.

— Я отвергаю эти инсинуации с тем презрением, какого они заслуживают, — надменно отвечает Вольф.

Грегор досадливо бранится. Он уже просадил большую сумму. Старик молча нервничает, проиграв двести марок, .которые собирался отправить домой Лизелотте.

Вайс чуть не плачет. Просит о небольшом краткосрочном займе. Он все еще надеется, что стопки денег перед Вольфом и Портой могут поменять владельцев.

Порта щедро придвигает к нему пятьсот марок.

— Только подпиши этот листок бумаги, пожалуйста!

Вайс пробегает глазами написанное.

— Под восемьдесят процентов! — возмущенно орет он. — Это ростовщичество! Как ты смеешь делать такое предложение старшему по званию, шеф-повару? Знаешь, что это нарушение уставов, даже гражданское преступление?

— Будем обсуждать противозаконные действия? — спрашивает Порта с лукавым выражением в глубоко посаженных глазах. — Что скажешь об обер-фельдфебеле, который занимает деньги у людей других званий?

— Дать ему пинка в задницу и сорвать с него к чертовой матери нашивки! — выкрикивает Малыш, воспользовавшись возможностью припрятать две карты.

На взятые в долг Вайсом деньги он уже смотрит как на свои.

Вайс сдается и с кислым выражением лица подписывает расписку. Быстро кладет пятьсот марок в карман, словно боится, что их кто-нибудь стащит.

Порта громко отхаркивается. Плевок попадает в стоящее у двери ведро.

— Прекрати пачкать посуду, — злобно предупреждает Вайс. — Это не плевательница, это ведро для кофе третьей роты.

— Хорошо, — с готовностью отвечает Порта. — В следующий раз плюну тебе в рожу.

Вольф ржет и снова выигрывает.

Грегор берет у Порты в долг, но, естественно, тоже под восемьдесят процентов.

Вайс кладет карты. Он не понимает, как можно всякий раз получать такие скверные. Лицо его побледнело, как у мертвеца. После третьей партии, в которой он не принимает участия, Вайс шепотом просит о новом займе.

Порта с сомнением смотрит на него, но после долгой паузы придвигает к нему триста марок и торжественно разворачивает новую расписку.

— Что за черт? — кричит Вайс, покраснев, как рак. — Оплатить в течение суток! Почему?

— Потому что ты очень ненадежный должник, — нагло усмехается Порта, продолжая ловко раздавать карты.

— Ненадежный должник? — подавленно бормочет Вайс. — Что ты знаешь об этом?

— Больше, чем ты думаешь, — понимающе улыбается Порта. — Как только ревизоры проверят твои склады, ты отправишься в ряды великих безвестных героев.

Вайс синеет.

— Ты намекаешь, что я вор?

— Не думал, что ты так туп, — развязно усмехается Порта и чуть не подскакивает, увидев, что на руках у него три короля.

Вольф снова ржет и с притворным дружелюбием хлопает Порту по плечу.

— Видимо, ты прав, Порта. Мы с тобой можем за километр унюхать воришку. Вайс прямо-таки смердит глупостью и подмышечным потом!

— Надеюсь, твое чувство юмора не исчезнет при этом зрелище, — усмехается Порта, с победным видом кладя трех королей на стол.

— И твое, — блаженно улыбается Вольф, выкладывая двух тузов и даму. Его рука уже тянется к деньгам Порты.

— Постой-постой! — выкрикивает Малыш, бросая двух тузов и короля. Он быстро заменил двойку одним из тузов, на которых сидел.

— Ты не плутуешь, а? — спрашивает Порта, сурово глядя на Малыша.

— В жизни не плутовал! — громко протестует оскорбленный Малыш.

Порта оглядывает сидящих за столом. Он понимает, что Малыш смошенничал. Тройка, на которой Порта сидит, заменив ее на короля, кажется докрасна раскаленной, и он не сомневается, что Малыш тоже сидит на подмененной карте. Можно, конечно, потребовать, чтобы Малыш встал и оказался разоблаченным, но если у Малыша выдался один из редких светлых моментов, он потребует, чтобы встали все, и Порта сам тоже будет разоблачен. С другой стороны, возможно, что и еще кое-кто сидит на картах. Это будет означать, что игру придется начинать сначала, и все выигрыши придется вернуть. Он мысленно делает молниеносный подсчет и решает оставить все, как есть. С займами под восемьдесят процентов и выигрышами он не остался в накладе. Однако решает следить за Малышом, как овчарка за краденой костью.

Порта выигрывает следующие пять партий.

Вайс выходит из игры и спускается в подвал поесть хлеба с сахаром. Он слышал, что сахар — источник энергии. Порта дает Вайсу еще один заем, но на сей раз ему приходится оставить в залог пятьдесят килограммов кофе. Что рота будет утром пить вместо кофе, Вайса не волнует. До завтрака еще долго, за это время может произойти многое.

Дверь со стуком распахивается, входит штабс-интендант Зиг, под мышкой у него большой, угрожающе черный портфель, украшенный орлом рейха. Толстый, колыхающийся, он плюхается на шаткий стул, скрипящий под его тяжестью.

Лицо Вайса становится зеленым.

— Какого черта тебе нужно? — спрашивает Вольф, не пытаясь скрыть недовольство этим неожиданным визитом.

— Ладно, ладно, — обрывает его Зиг с высокомерной миной и со стуком кладет на стол портфель, где тот лежит с угрожающим видом бомбы замедленного действия. — Было бы разумнее держаться немного попроще, тебе не кажется?

Он щелкает пальцами и обнажает пожелтевшие от табака зубы в неприятной усмешке.

— Может быть, разумнее и для тебя, сынок, — говорит Вольф, усмехаясь по-волчьи[58]; Зигу эта усмешка ничего хорошего не сулит.

Зиг, сощурясь, смотрит на Вольфа.

— Даже если это будет последним моим делом в жизни, — шипит он, — я позабочусь, чтобы тебя и Порту изрешетили пулями еще до конца войны!

— Жалкий идиот, — надменно усмехается Порта. Берет стоящий перед Зигом полный стакан водки и с удовольствием выпивает залпом. Потом достает из кармана Зига сигару и просит прикурить.

Изумленный Зиг протягивает золотую зажигалку.

Порта не спеша прикуривает, потом выпускает к потолку громадные клубы дыма и кладет зажигалку в карман.

— Я не дарил тебе ее, — слабо протестует Зиг.

— Ты сказал «пожалуйста», разве не так? — снисходительно отвечает Порта, — а я теперь говорю «спасибо»! Приятно получать подарки.

— Я не потерплю этого! — возмущенно кричит Зиг. — Я отдам тебя под суд, Порта, я штабс-интендант!

— Ты недоумок, — заявляет Порта. — Будешь орать, так вышвырну тебя отсюда пинком!

Зиг в ярости вскакивает и сшибает кружку Грегора. Весь стол залит пивом.

Грегор укоризненно смотрит на него.

— Смотри, не промокни, сынок, — говорит он и вытирает стол офицерским шарфом Зига.

— Мой шарф! — рычит в бешенстве Зиг.

— Мое пиво, — улыбается Грегор, швыряя насквозь мокрый шарф под ноги.

— Ты соображаешь, что делаешь? — вопит Зиг, сжимая кулаки в бессильной ярости. — Ты за это поплатишься! Я тебе больше не кореш. Теперь я штабс-интендант. И у меня есть достаточно сильные друзья, чтобы давить таких вшей, как вы!

— Ты похож на кролика во время гона, — презрительно говорит Порта. — Штабс-интендант! Подонок армии!

— Ну, теперь тебе конец! — угрожающе кричит Зиг, размахивая над головой мокрым шарфом.

— Мы решили избавить тебя от тяжкого бремени жизни, — дьявольски усмехается Порта.

— Дал бы тебе пинка в задницу, если б не боялся испортить сапог, — говорит Вольф, покачивая ногой в шитом на заказ офицерском сапоге и восхищенно глядя на него.

— Ты арестован! — рычит Зиг, вытаскивая маузер. С убийственным блеском в глазах взводит курок и спускает предохранитель.

Старик молниеносно выбивает пистолет из руки штабс-интенданта.

— Теперь выбирай, решим все на месте, или я доложу о случившемся! В последнем случае ты уже не будешь чем-то вроде офицера! — резко говорит Старик, засовывая маузер в карман.

— Как понять — решим на месте? — неуверенно спрашивает Зиг.

— Болван ты. — Старик подтверждает кивком свои слова. — Нисколько не изменился с тех пор, как был у нас захребетником.