— Давай, тихоня! Пошла! Давай, давай!..
Склон холма был очень крутым, и обе лошади стрелой понеслись вниз, не разбирая дороги. Франциска инстинктивно натянула поводья, пытаясь сдержать эту дикую скачку, но у нее ничего из этого не вышло. Лола скакала, как индеец, безумным криком пугая лошадей, которые не привыкли к таким стремительным рывкам. В какой-то момент лошадь Франциски стала терять равновесие, животное споткнулось о камень, и Франциску вышибло из седла. В самый последний момент она отчаянно вцепилась в луку седла, но лошадь покатилась кувырком, и Франциска слетела с нее.
Некоторое время девушка лежала неподвижно, будучи слишком ошеломленной, чтобы собраться с мыслями. Лошадь поднялась на ноги и ускакала прочь, волоча поводья. Она остановилась в отдалении и оттуда настороженно смотрела на Лолу. Пошевелившись, Франциска ощутила дикую боль в лодыжке и едва не потеряла сознание.
Лола галопом примчалась назад. У нее было виноватое выражение лица, и она тут же рассыпалась в извинениях.
— О Франциска, прости, я же не знала, что все так получится!
Франциска выразительно посмотрела на нее.
— Не надо было равнять меня с собой в искусстве управления лошадью.
— Ты можешь подняться? — спросила Лола, спешившись и наклоняясь, чтобы помочь девушке.
Франциска попыталась приподняться, но движения причиняли ей нестерпимую боль.
— Должно быть, сильно повредила связки. Какая боль...
— О Боже! — Лола оглянулась на лошадей, которые уже успокоились и теперь щипали травку неподалеку. — Ты сможешь сесть в седло? Больную ногу можешь не вставлять в стремя. Я помогу тебе влезть.
— Попытаюсь, — охрипшим голосом сказала Франциска.
С помощью Лолы она поднялась с земли и стояла на одной ноге, дожидаясь, пока к ней подводили ее лошадь. Наконец ей, ослепленной и оглушенной болью, удалось взобраться в седло. Девушка вцепилась в луку, закрыв глаза и стараясь не потерять сознание. Постепенно она пришла в себя.
— Ну вот... немного получше, — слабо проговорила она.
— Ты меня простишь, Франциска? Простишь? Какая же я идиотка! Я просто думала позабавиться! Я думала, тебе понравится этот спуск... Мне очень нравится вот так спускаться с холмов... С тобой все в порядке? Ты сможешь доехать до дома?
Вторая попытка спуска с холма была уже крайне осторожной.
Девушки вернулись домой молчаливые и подавленные. Анна встречала их на крыльце. Услышав о несчастном случае, она склонна была упрекнуть лишний раз Лолу в ее безрассудности. Отец Франциски помог дочери спешиться и, поддерживая ее, увел в дом. Завтрак был уже готов, но сначала нужно было осмотреть поврежденную ногу.
— Перелома нет. Растяжение, правда, очень сильное. Пару дней придется полежать, дорогая. Иначе может быть хуже.
Франциска была зла сама на себя. Надо же такому случиться! Да еще в самое неподходящее время!
— Нет, я не буду лежать в кровати! Пап, завяжи мне ногу так, чтобы можно было ходить.
— Хорошо, только учти: центр тяжести должен приходиться на здоровую ногу, поняла? Повязка большой пользы не принесет, но она будет напоминать тебе о больном месте. Все будет нормально, я уверен. Перелома нет — это главное. Считай, что тебе повезло. Когда опухоль спадет, я еще раз посмотрю...
— И как это я не расшиблась насмерть? У меня все тело ноет, но... я цела.
— Я все понимаю, дочка. Ты просто давно не садилась на лошадь. А насчет того, что ты не расшиблась... Видимо, тебе очень повезло.
Анна и доктор внимательно просмотрели утренние газеты, но ни от Макса, ни о Максе никаких сообщений не нашли. Его редактор сказал, что связь с той страной после землетрясения все еще не установлена, но они не оставляют попыток выйти на Макса, и первое же его сообщение будет немедленно поставлено в номер.
Новости в полдень также ничего не дали, хотя их прослушали от первого до последнего слова. Тревога росла по мере того, как день клонился к вечеру. Солнце жгло немилосердно, но в сердцах у них был лед мрачных предчувствий.
Лола оставалась в доме Фэйртонов до позднего вечера, бесцельно блуждая по дому и саду, будучи не в силах оставаться на месте больше пяти минут. Франциска весь день провела в кресле. Анна и доктор раскладывали пасьянс, пытаясь сосредоточиться, но у них из этого ничего не выходило. В десять вечера все собрались около радиоприемника в ожидании очередного выпуска новостей. Через несколько минут они уже знали обо всем, что случилось в зоне бедствия. В результате землетрясения с лица земли были стерты целые села и деревни, тысячи людей погибли или остались без крыши над головой. Снабжение предметами жизнеобеспечения наиболее пострадавших районов страны было налажено неудовлетворительно, и поэтому многие из оставшихся в живых были обречены на смерть от голода и отсутствия медицинской помощи.
— Ну, почему?! Почему Макс не подает о себе весточки?! — стонала Анна, заламывая руки.
— Возможно, сейчас у него нет на это ни одной свободной минуты. Возможно, он еще никогда прежде не был так занят, как сейчас, — пытаясь ее успокоить, проговорил доктор.
— Он должен заниматься своим профессиональным делом: сообщать новости в газету, — почти не разжимая губ, сухо заметила Анна.
После выпуска новостей Лола распрощалась и отправилась на своей малолитражке в Ньюкасл. Обитатели дома не ложились спать до полуночи, надеясь, что в следующем выпуске прозвучит что-то новое.
Следующий день прошел во все нараставшем напряжении. Однако, когда были доставлены газеты, напряжение спало. Чувство облегчения было настолько сильным, что поначалу никто не видел ничего, кроме подписи Макса внизу публикации. Только потом они смогли прочесть статью и осознать ее содержание.
— Боже мой!.. — воскликнула Анна со слезами на глазах. — Раз написал, значит, он в безопасности.
— Должно быть, он сумел побывать в самой зоне бедствия... Смотрите, что он пишет. Катастрофически не хватает предметов жизнеобеспечения, особенно медикаментов, но также пищи, одеял и другого... Да!..
От волнения у доктора задрожали руки, и он вынужден был прервать чтение.
Приехала Лола. На лице ее светилась улыбка. Должно быть, до нее уже дошли слухи о том, что Макс наконец объявился.
— Я так рада! Теперь он скоро вернется домой, да? А где Франциска?
— В своей комнате. Сегодня она не встанет с постели до обеда.
Франциска рада была случаю отдохнуть в одиночестве, чтобы сбросить с себя наконец груз напряжения и сомнений, которые просто истерзали ее в последнее время. Она молилась за то, чтобы Макс был в безопасности, чтобы его жизни ничто не угрожало. Последствия падения с лошади все еще давали себя знать. Сильно болела голова, ныло все тело. Но она не обращала на это внимания, понимая, что ее страдания — ничто по сравнению с бедой, которая обрушилась на граждан той страны, где находился в данную минуту Макс.
Она сидела у туалетного столика и осторожно расчесывала волосы, стараясь не усиливать этим головную боль, когда Лола постучалась и вошла в ее спальню.
— Тебе лучше, Франциска? Господи, я так виновата в том, что ты вынуждена лежать в постели! Надеюсь, ничего серьезного?
— Когда я услышала новые известия о Максе, мне стало гораздо лучше, — призналась Франциска. Она оглянулась на свою гостью. Лола выглядела очаровательно в своем желтом платье без рукавов. Она стояла в середине комнаты и с любопытством рассматривала Франциску. — Я почти готова спуститься вниз. Теперь, когда каждый выпуск новостей может принести нам что-то новое, я просто должна это сделать. Если бы не голова!.. Дико болит!
— Бедняжка, — сочувственно проговорила Лола. — С моей стороны это было так гадко, я знаю... Постарайся простить меня, если сможешь. Давай я помогу тебе спуститься?
Но Франциска сказала, чтобы она не беспокоилась. Лола ушла, и Франциска была этому рада. Ей вообще больше не хотелось видеть эту «подругу семьи».
Франциска спустилась вниз вслед за Лолой. Она старалась осторожно ступать на больную ногу, перенося всю свою тяжесть на здоровую. Ничего, оказывается, ходить можно... Однако спуск с лестницы был для нее испытанием, после которого она сильно устала. Каждый шаг отдавался в голове болью.
