Приободренный было Кахарман опять почувствовал, как сникает. Где бы он ни оказался – везде приходится близко к сердцу принимать невзгоды людей. Да будет ли конец людским горестям, бедам, лишениям – когда же люди будут жить по-человечески?

– Кто они, молодожены? – спросил он.

– Невеста – дочь Байтена, не знаю, помнишь ли ты его по родным местам. А вот жениха из-под Алма-Аты не помню как звать. Ходят слухи, что главным сватом приезжает из-под той же Алма-Аты Герой Соцтруда…

– Не Оразбек ли? – удивился Кахарман.

– Точно, Оразбек! Вспомнил… – ответил председатель.

Кахарман покачал головой и стал прощаться:

– Спасибо, Жомарт-ага за человеческое отношение – стал я забывать, что оно еще существует. Тяжело мне, вы, наверное, заметили. Так что в самом деле – не дай бог вашему Зайсану нашей участи… – И Кахарман вышел. Когда он был уже во дворе, его снова окликнул председатель, высунувшись из окна:

– Заеду за тобой вечером, будь дома… Ты ведь у Семена остановился? – И лукаво погрозил пальцем: – Эх, конспирация… Все донесла боевая разведка!

Возвращаясь к Семену Архиповичу, он еще издали услышал звонкие, упругие стуки молотка о наковальню, которые неслись по улице. И он не ошибся в том, кто мог на этой улице заниматься слесарным делом – еще утром он заприметил в сенях кучу сваленных железяк. Семен Архипович сидел во дворе спиной к калитке и, положив жестянку на наковальню, стучал по ней легким молотком. Заметив Кахармана, он оставил молоток и пошел к нему навстречу.

– Уже вернулся, Кахарман? Иди мой руки. Нас ждет Балзия…

Он снял кожаный старый фартук, направился к дому. Кахарман остался во дворе у рукомойника. Вытирая руки, он подумал все о том же: как быстро, как неожиданно ему пришла в голову мысль поехать на Зайсан. Мир не без добрых людей – случайная встреча с Семеном Архиповичем обернулась вдруг душевной близостью.

Семен Архипович между тем тоже вышел во двор и стал намыливать руки. Кахарман подлил воды в умывальник.

– Балзия и Дуйсен живут рядышком. – Он кивнул в сторону соседнего дома. – Ждут нас. Cтолковался с Жомартом?

– Договорились, кажется… Только с жильем плохо – к следующему лету обещает…

– Живи пока у меня, а я на время перееду пока к Балзие…

Сказал он это так уверенно, что Кахарман понял – дело решено.

– Она у меня учительница. Дуйсен – рыбак. Двое детей у них. Они переехали сюда, чтобы быть ближе ко мне. – Он открыл дверь перед Кахарманом. – Вообще это длинный разговор. Как-нибудь потом все расскажу…

Их встречала Балзия:

– Проходите, пожалуйста. Дуйсен сейчас на работе – так что за гостем придется поухаживать вам, братец…

Семен Архипович согласно кивнул. Они расположились за столом, перед ними было несколько бутылок на выбор.

– Кахарман, что будем пить?

– Может, не будем?

– Балзия обидится, – подмигнул он Кахарману. – Правда, сестренка?

Балзия зарделась:

– Вы, мужчины, сами себе хозяева. Если гость не желает – зачем его неволить?

– И то правда. А ты знаешь, кстати, что Кахарман собирается переехать сюда, на Зайсан? У них был деловой разговор с Жомартом. Эх, сюда бы нам еще пяток таких, как Кахарман! – Он открыл бутылку. – Коньяк днем пить не годится. Выпьем водки – по маленькой. – Он наполнил рюмки. – Рад, что познакомился с тобой, Кахарман!

Кахарман поднял было свою, но тут же поставил на место. Семен Архипович с удивлением посмотрел на него.

– Не обижайтесь, – пояснил Кахарман, – я выпью позже. Вчера я узнал о смерти достойного человека – ходжи Бексеита. На вашей земле – это первая могила человека, который оставил наш край. Схожу на кладбище – потом и выпью.

– Ты прав, – ответил Семен. И, заслышав чьи-то шаги, быстро убрал со стола спиртное и снова хитро подмигнул Кахарману.

Открылась дверь, и на пороге появилась женщина лет пятидесяти в белоснежном головном уборе. Балзия быстро встала, указывая женщине на почетное место. С женщиной был маленький мальчик, державшийся за подол ее длинного платья. Не садясь, она посмотрела на Кахармана.

– Здравствуй, дорогой Кахарман! Как живы-здоровы родители? Как Айтуган?

Кахарман узнал ее мгновенно. Это была вдова Откельды – Марзия. Время не пощадило ее былой красоты, но благородства в осанке и поведении ее не убавилось.

Кахарман встал ей навстречу, протягивая руки:

– Здоровы ли сами, Марзия-апа?

Она улыбнулась полными, еще красивыми губами, и они обнялись.

– Значит, помнят еще обо мне люди! Господи!

Она, прижимая Кахармана к груди мягко поцеловала его в лоб. На глазах блестели слезы. Кахарман под руку проводил ее к почетному месту за столом, помог ей сесть на мягкие одеяла.

– Я думаю о нашем море каждый день. Старость, наверно, дает знать о себе. Как ни привыкла, а не могу сказать, что прижилась здесь – мыслями витаю в родных местах…

Кахарман почтительно кивнул. Но она обратилась к Семену Архиповичу:

– Слышала, что ты ездил на могилу матери. Да будет ей земля пухом.

– Да сбудутся ваши слова, Марзия! – поблагодарил ее Семен Архипович. – В Усть-Каменогорске повстречал вашего земляка – и целевым назначением доставил его к вам.

– Благослови тебя Аллах! И хорошо, что так получилось. Люди говорят – народ славен лучшими своими сыновьями. Кахарман сделал для спасения нашего края все возможное… – Марзия тяжело вздохнула и после молчания спросила: – Как здоровье моей сестры и зятя? Все знают, что они остались. Насыр не мог поступить иначе – он так устроен. Благодарение Богу, что хоть раз в сто лет рождаются такие люди, как он! Покойный Отеке очень его уважал…

Кахарман слушал Марзию, думал о том, что как бы далеко ни разбросала судьба людей его края, а души их остались в Синеморье.

– Кахарман, – спросила Марзия, – как дальше сложится судбьа нашей земли? Что говорит правительство?

Кахарман теребил край скатерти – что он мог ответить женщине?

– Марзия-апа, поднять наш край – задача не из легких. Разве думали об этом те, кто лишил его жизни? До сих пор еще некому у нас об этом задуматься… Нам, простым смертным, остается только ждать. Такова ситуация на сегодняшний день – никого не хочу зря обнадеживать.

В разговор вмешался Семен Архипович, он сказал невесело:

– Мы сидим и ждем, а катастрофа близится…

– Что же будет?.. – сокрушенно обронила Марзия. – На глазах у людей осквернить, погубить такое сокровище, как наше море?!

Больше она не проронила ни слова. Только когда Кахарман сказал, что хотел бы побывать в доме покойного Бексеита, она вздохнула:

– Пойдем, я провожу тебя…

– Как Нурлан? – по дороге стал расспрашивать Кахарман Марзию. – Оправдал ли он ваши надежды?

– Нурлан рос слабым, хилым. Я подумала и не решилась отправить его на учебу в город. Да и сам не хотел меня оставлять одну. И денег у меня совсем не было, чтобы учить его, как ты знаешь, Отеке не скопил ничего. В общем, как переехали сюда – так и не разлучались. Закончил медицинские курсы в Усть-Каменогорске, работает здесь фельдшером.

– «Фельдшером»… – вмешался в разговор Семен Архипович. – Что же ты такого низкого мнения о нем? Он – целитель, а это нечто другое. Веришь ли, – он с восторгом посмотрел на Кахармана, – сломал я себе в прошлом году ключицу, Нурлан мгновенно вправил перелом ее!

– Это дар от отца. Тьфу-тьфу, как бы не сглазить… Вот мы и пришли – это дом Бексеита. Дома сейчас только вдова. Бедная, не удалось ей найти в детях отраду. Старшего сына убили в какой-то драке, а младший не вылазит из тюрьмы… – Марзия перешла на шепот. – Развращают большие деньги, правду люди говорят. Тяжело было Бексеиту – кто мог исполнить его последнюю волю при таких-то детях? Старушка? А воля его была такая – просил похоронить на родине. Пройдоха Кайыр вроде бы взялся за это, но вернулся из города ни с чем. Якобы не мог найти цинкового гроба… И что за времена такие проклятые настали! Умрешь, а похоронить тебя в родной земле никак нельзя…

Кахарман усомнился в том, что проныра Кайыр не смог купить в городе цинкового гроба. Конечно, он прикарманил выделенные деньги, стал бы он так просто сидеть у постели умирающего ходжи – выждал свое. «Змея, пригретая на груди! Шакал!» – ругнулся про себя Кахарман. Он почувствовал неумолимое отвращение к Кайыру, хотя посмотреть трезво: что ему, казалось бы, с того, что один мулла обдирает другого?