«Да, – ответила Карашаш, – я звала тебя. Я видела, как ты вскочил. Я видела костер… огонь…»

«Неужели это правда, драгоценная моя?!»

«Да», – просто ответила Карашаш.

«Вечером, когда колонна заключенных возвращалось в барак, мой друг тувинец сказал мне: Акбалак не смотри так долго на огонь, ты можешь умереть от «тоски». С тех пор я перестал смотреть в огонь. Но не потому, что испугался смерти от тоски, нет…»

«Ты боялся за меня», – сказала Карашаш.

«Да, – ответил Акбалак. – Я стал бояться за тебя, Видно, мы с тобой из того поколения, которому не дано было познать счастье… Ты спрашиваешь про Алмагуль. Если ей дано будет познать счастье, то и мы с тобой хоть немножко, но будем счастливы ее счастьем. Так же мы с тобой будем радоваться успехам Шортанбая – внука нашего. Да только сомневаюсь я, что они будут счастливы. Худые, тягостные времена настали, Карашаш. И печаль, наверно, не обойдет их стороной…»

«Мне пора», – сказала между тем Карашаш.

«Побудь со мной еще немного», – взмолился Акбалак.

«Прощай, прощай…» – слабым движением губ прошелестела Карашаш. Ее лицо стало растворяться, Акбалак, протягивая руки, вскрикнул: «Карашаш! Карашаш!»

Но руки его уперлись в Насыра.

Насыр лишь вздрогнул, но не проснулся. Он тоже что-то стал бормотать в ответ. Беспокоен, тревожен был сон двух стариков Синеморья…

– Ну и как тебе Одесса, Шортанбай? – спросил Игорь. – Как учеба?

– Привыкаю, – ответил Шортанбай, отмахиваясь от комаров. – Следующим летом поедем в загранку, на практику…

– А по Черному морю плаваете? – спросила Лена.

– Ребята с четвертого курса даже в океан выходят на практику…

– Значить, поедете к старику Сантьяго?

– Кто это такой – Сантьяго?

– Ба, в таком случае он тебе отец! – Лена тоже улыбнулась и положила голову на плечо Игоря.

– Я бы гордился таким отцом, – сказал Игорь.

Шортанбай не мог понять скрытого смысла их разговора и лишь удивленно переводил глаза с Лены на Игоря.

Славиков подкинул в костер дров, спросил его:

– Читал ты когда-нибудь такую фразу: «Старику снились львы»?

– Сейчас молодежь не читает, – вмешалась Лена – Они ничего не знают, и знать не хотят, кроме своего тяжелого рока. Так Шортанбай?

– Старику львы?.. Это Хемингуэй. «Старик и море».

– Ты смотри, в точку попал, – обрадовался Сережа. – А вот наш Самат Саматович недавно отчебучил…

– Подожди, я покажу! – Лена вскочила, встала в позу и заговорила, видимо подражая Самату Саматовичу: – Я человек дела, человек плана. Какой толк от приснившегося льва? Ох уж эти писатели, совсем они разболтались, как я погляжу. Повторить бы им тридцать седьмой год, чтоб знали, на каком свете живут… «Старику снились львы» – надо же! По-моему, полнейшая чушь! Какой смысл заключен в этой фразе?

Все громко рассмеялись удачной пародии, а Игорь приложил палец к губам, призывая к тишине.

– Спят старики, сильно устали… – успокоил всех Шортанбай. – Интересно, а что снится вашему Самату Саматовичу? Думаю, только его кресло да план…

Сергей подмигнул Лене:– Молодежь-то у нас сообразительная, а ты – «тяжелый рок»…

– Значит, нашей молодежи ура! Ну, как плечо?

– Ноет чуть-чуть. – Шортанбай отмахнулся от вопроса и воскликнул, испытующе глядя на Сергея и Лену: – «О человек, не усни у штурвала!»

– Ну-ка задумайте, молодые ученые! – Игорь одобрительно посмотрел на Шортанбая.

Лена стала сосредоточенно хмуриться.

– Томас Билл. «История кита».

– Нет, кажется, это не Билл. Скорсби? – Сергей вопросительно посмотрел на Шортанбая. – Это из художественной литературы?

– Конечно, из художественной. Из научной книги вам вовек не отгадать, – стал подтрунивать Игорь над своими сотрудниками.

– А вы, Игорь Матвеевич, не будете участвовать в нашей игре? – спросила Лена.

– Он будет судьей, – ответил Шортанбай.

– Дарвин. «Путешествие натуралиста».

– Сережа, запомни, – предупредил Игорь. – Дарвин не писал художественных книг.

– Купер. «Лоцман»! – Лена, сияя, смотрела на Шортанбая, но тот отрицательно помотал головой.

– Близко, – подзадоривал их Игорь.

– Монтгомери. «Перед концом света»!

– Лена, ты все кружишь в девятнадцатом веке. А может, это из двадцатого? Так, Шортанбай?

– Нет, девятнадцатый, – засмеялся Шортанбай.

– Причем американский континент, – добавил Игорь. – Какую еще подсказку вам нужно?

– Приходится констатировать, что ваши научные работники мало читают художественную литературу…

– Чарльз Лэмб. «Победа Кита»!

– Может, это из Хемингуэя?

– Слушайте:

Вот уж снова

К смертельной схватке все готовы,

И яростный Ронмонд занес над головой

Гарпун зазубренный и меткий свой…

– Фолкнер. «Гибель корабля».

– Мне стыдно за вас, мои дорогие МНС. Расширим цитату: «О Боги! Человек, не смотри подолгу на огонь! Не усни за штурвалом, о человек!»

– Вспомнила, Игорь Матвеевич! – Лена вскочила и радостно захлопала в ладоши. – «Моби Дик»!

– Молодец! Я-то думал, это уж безнадежно, – похвалил ее Игорь.

– Ура нашей молодежи, – довольно-таки иронично повторил Шортанбай.

Между тем в небе показалась луна – она только начала подниматься.

– Мы совсем забыли о рыбе, – всполошилась Лена. – Может, она уже готова?

– Еще нет, – успокоил ее Игорь. – Почисть картошки.… А вот стариков пора будить.

Лицо Шортанбая стало сосредоточенным, и он спросил:

– Игорь Матвеевич, что будет с нашим морем, с нашим побережьем? Как настроены ученые? Что они предполагают сделать? Обидно: у нас есть свое море, а практику будем проходить на Каспие.

– Да, придется вам поскитаться, ребята. Сколько вас учится в Одессе?

– Пять человек. Если б я знал, что положение будет такое безнадежное, я бы еще подумал, поступать или нет мне в училище. Кахарман-ага нас тогда с агитировал…

– Он не желал вам зла, поверьте, – ответил печально Игорь. – Знания тебе в любом случае не помешают. – Он помолчал. – На сегодняшний день судьба Синеморья безнадежна, не буду этого скрывать. Нам должна помочь перестройка. После возвращения Болата поеду в Москву. Нужно подключать прессу, радио, телевидение.

Насыр проснулся от голоса Лены – в ту минуту, когда она вскочила и, угадав название книги, захлопала в ладоши. Он прислушался к дыханию Акбалака. Сон жырау был ровным, дышал он спокойно. Кряхтя, Насыр принялся вылезать из палатки. Увидев диск вокруг полной луны, подумал, что к утру должен быть туман. Нелегко придется Акбалаку, если они завтра не смогут вернуться в Шумген. Игорь и Шортанбай продолжали разговор вполголоса. Насыр подошел к молодежи. На него дохнуло жаром костра, и только теперь он почувствовал, что немного продрог.

– Как отдохнули, Насыр-ага? – улыбнулся ему Игорь.

– Ничего, спасибо за заботу…

– Путь неблизкий, сильно, наверно, устали.

Насыр помрачнел:

– Чайки-то какие, скажи! Чайка, конечно, птица хищная, но впервые вижу, как нападает она на человека… Да уж нечего теперь обижаться – люди, видимо, вполне заслужили такое с собой обращение…

– Дедушку будить, Насыр-ага? – поднялся Шортанбай.

– Не надо, проснется сам. У стариков сон короткий. Приготовь ему у этого дерева местечко помягче, чтобы он мог прислониться…

– Может, ему ужин в палатку отнести – зачем зря беспокоить пожилого человека?

– Акбалак в одиночестве ужинать не станет, – улыбнулся Насыр. – Это не в его правилах.

Игорь вместе с Шортанбаем приняли сооружать удобное сиденье для Акбалака.

– Ты говорил, – обратился Насыр к Игорю, – что виделся с Кахарманом на Балхаше…

– Да. Выглядит он хорошо, а вот настроение у него, мягко говоря, неважнецкое…

– Что, сник совсем?

– Совсем? Нет, Кахарман не из таких людей – он человек сильный. Работа у него неплохая, да и жена Айтуган – просто находка для него.