Нету лучшего средства от горести мира
Виноградною кровью лечусь от скорбей.
– Да, Камбар, только человеку дано понять душевные муки другого человека – спасибо тебе, что ты приехал, зашел ко мне… – Язык у Кахармана заплетался. – Только человек способен… – начал он свою мысль снова. – Давай-ка, вспомним, Камбар, что говорил Абай… Как же это он сказал… Ага, вот!.. Э-э-э… да как же он говорил?
Кахарман терзался, слова Абая никак не шли на ум. Наверное, он много выпил… так-так, значит, хватит, значит, достаточно. Хмель, принесший на какое-то время облегчение, постепенно стал слабеть – снова стали теснить его душу тоска и отчаяние. Так что же сказал великий Абай о своей боли? Он ведь хорошо помнил эти строчки, в последнее время часто повторял их, а теперь почему-то не идут они на память… А, вот же они! Кажется, вспомнил: «…Против тысяч сражался – не обессудь!» А как же начинается строфа? Где эти строчки, где та тоска, которая много-много лет назад жгла нутро Абая и вот теперь словно бы переселилась в другого человека – в него, в Кахармана?
…Вернулся он с Беришом только под утро. Кахарман лег в постель, но уснуть не мог. Сквозь дрему вдруг явственно услышал голос Камбара: «Синеморье гибнет, земля оскудела и стонет от боли, а большие люди где-то там не могут прийти к согласию – разве это не ужасно? Полно – не заботами о нас живут те люди. Их спорами правит честолюбие, они терзаются черной завистью друг к другу, алчностью терзаются, забыв о том, что все мы смертны, забыв о милосердии и Боге. А наши судьбы для них, наше Синеморье для них – лишь повод, всего лишь повод. Никому нет до нас дела! Но если счастье изменило даже Синеморью, то что такое вообще человеческое счастье? Мыльная пена, которую смывает грязный поток. И неужели даже горе не способно сплотить людей?»
Кахарман не мог понять: сам ли он говорил эти слова Кам-бару или Камбар говорил их ему в гостиничном застолье и они автоматически отложились в его памяти. Кому бы они ни принадлежали, чьим бы голосом ни были произнесены – сейчас они не давали покоя Кахарману. Он наконец поднялся с постели, постаравшись сделать это бесшумно, но Айтуган уже оторвала голову от подушки:
– Что с тобой, Кахарман? Поспи хоть немного – скоро на работу вставать. Ты всю ночь сам с собой разговаривал…Кахарман вышел на кухню, закурил. В голове гудело, тело было сковано тяжестью. Выпив холодной воды и стоя у окна, он наконец-таки вспомнил строчки Абая:
В душу вглядись глубже, сам с собой побудь:
Я для тебя загадка; я и мой путь.
Знай, потомок, дорогу я для тебя стлал,
Против тысяч сражался – не обессудь!
Да-да, именно так говорил Абай! Какие мощные, сильные слова! И какая неизбывная горечь в них!
Он так и не лег в постель этой ночью. Стоял, курил у окна. Потом принялся собираться на работу. Не стал делать привычную зарядку, не поцеловал перед уходом, как обычно, Айтуган. Уходя, бросил взгляд на сына. Бериш, разметавшись, спал на диване – одеяло сползло с него, валялось на полу. На его детском безмятежном лице проступило отреченное спокойствие. Что снилось ему?.. Синеморье?..
– Право руля! Право руля! – крикнул кто-то с берега.
Кахарман приказал:
– Глуши мотор! Помогите баржу отцепить!Вся команда сошла на берег, а Кахарман спустился в каюту, расстегнул китель и плюхнулся на диван. Хотелось пить, но лень было подняться. По радио передавали последние известия.
...
МАССОВАЯ ГИБЕЛЬ МОРСКОЙ ФАУНЫ ОТМЕЧЕНА В ПРИБРЕЖНЫХ ВОДАХ Норвегии и Швеции на стыке Северного и Балтийского морей.
АВАРИЯ ТАНКЕРА «ВАЛДИЗ» ВОЗЛЕ ПОБЕРЕЖЬЯ АЛЯСКИ СТАЛА КРУПНЕЙШЕЙ экологической катастрофой подобного рода в истории США. Это событие представляет собой американский вариант преступной халатности старших офицеров команды танкера, пренебрежения руководством компании «Экссон» экологическими нормами и стандартами, а также бюрократической неразберихи между отдельными ведомствами.
В ЗАТЯНУВШЕМСЯ ПРОТИВОБОРСТВЕ КОЛУМБИЙСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА и медельинского картеля, кажется, наступил перелом. В перестрелке с полицией был убит один из главарей наркобизнеса Хосе Гонсало Родригес Гача, выдачи которого долгое время добивались США. И все же до полной победы еще далеко. Оставшиеся на свободе главари наркобизнеса обещают 30 миллионов долларов за голову президента США Джорджа Буша.
СОТНИ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ, ВКЛЮЧАЯ РАЙОНЫ БУЭНОС-АЙРЕСА, оказались под водой в результате ливней, которые обрушились в минувшие дни на побережье Аргентины.
УРАГАН НАД ЗАПАДНОЙ ЕВРОПОЙ ПРОДОЛЖАЕТ БУШЕВАТЬ. ГАМБУРГ – крупнейший портовый город. ФРГ – подвергся самому крупному наводнению за последние 90 лет. В приморских районах Англии разбушевавшимся морем смыты плотины и дамбы, защищавшие побережье от наводнений.
ВСЕМ ПОЖАРАМ ПОЖАР. ВТОРУЮ НЕДЕЛЮ ДЛИТСЯ ЭТОТ НЕБЫВАЛЫЙ пожар. Горят автомобильные покрышки – 14 миллионов «лысых» шин, скопившихся на свалке на окраине небольшого городка Хейгерсвилл, что в 90 километрах от Торонто. Причина возгорания неизвестна, а огонь практически не поддается тушению.
В АВСТРАЛИИ В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ СИЛЬНО РАЗМНОЖИЛИСЬ МЫШИ. Мелкие грызуны наносят большой вред сельскому хозяйству. А штат Уэльс, житница страны, объявлен районом «мышиного бедствия».
ЦИКЛОН, НАЛЕТЕВШИЙ С СЕВЕРО-ЗАПАДА НА ЮГ КАЗАХСТАНА В начале недели, за сутки смешал землю с небом.
В РАЙОНЕ СИНЕМОРЬЯ СЕГОДНЯ СЕДЬМОЙ ДЕНЬ БУШУЮТ СОЛЯНЫЕ ураганы. Согласно прогнозам синоптиков ослабления ветра не ожидается. Вышли из строя линии электропередач, размыты железнодорожные пути, прервано автомобильное сообщение. В городах и поселках трудности с питьевой водой, разрушены дома. Спецрейсом в район бедствия прибыли члены Государственной комиссии.
Ни один мускул не дрогнул на лице Кахармана – он слушал, прислонившись плечом к спинке дивана, безразлично глядя в иллюминатор на течение медленных вод Иртыша. До его ушей доносился гул крана, который наполнял баржу галькой, голоса людей, но все это казалось ему сейчас бессмысленным.
Если уж поднялся такой ветер в Синеморье – много он принесет недоброго. Ураган часто меняет направление и способен уничтожить весь урожай в целинных областях, не пощадив и хлопок Узбекистана. Тогда и над Иртышом пройдут соляные дожди… Когда они только что переехали сюда, Айтуган поначалу не верила, что и здесь бывают эти, так называемые, «аномальные осадки». Кахарман лишь горько усмехнулся в ответ: «Неужели ты не понимаешь, Айтуган? Это Синеморье шлет нам свои подарки». – «Значит, беды наших родных краев могут сказаться и за тысячи километров?» – простодушно удивлялась Айтуган. «Да, недуг, который случается в одном конце Земли, обязательно даст знать о себе совсем в другом. Таковы закономерности природы. Вот бы так было и в человеческом обществе! Увы, нет этого». Справедливость и зло, щедрость и алчность, совесть и бесстыдство, мужество и трусость лишь сменяют и дополняют друг друга…
«Ты все о том же печалишься, Кахарман, – мягко ответила Айтуган. – Раньше я не понимала строчек Абая: «Не будь сыном своего отца, а будь сыном своего народа», – думала: как же такое может быть? А теперь знаю – есть такие люди на земле, и один из них…» Она не закончила, отвернулась.
…Мчатся годы, все чаще и чаще человек задумывается о своем предназначении, и если ты мыслящий человек, тебе невозможно пройти мимо великого Абая. Кахарман не расставался с книгой Абая. Он страдал над страницами, ибо была она и правдива, и горька. Но и черпал в ней силы, оттачивал ум. За годы скитания он многое почерпнул не только из жизни, но и из этих живых, трепетных строк. Однако только в последние годы стал он понимать, почему умудренные опытом люди – Насыр и Акбалак – получали наслаждение от стихов великого поэта, говоря с упоением о том, что только Абай мог писать истинные стихи. Он понял, что Абай – разный. И еще – что у каждого свой Абай.
