Как раз к тому периоду ее жизни относится мое знакомство с Медведевой: мне позвонил Володя Марочкин, с которым мы в то время делали журнал «Русский Рок» и предложил познакомить Медведеву с Круизом – я жил через дорогу от студии этой знаменитой в восьмидесятые годы группы и поддерживал дружеские отношения с «круизерами». Студия Круиза, доставшаяся им по наследству от продюсера Векштейна (художественный руководитель ВИАПоющие Сердца – прим. ред.), во второй половине восьмидесятых вокруг которого крутились такие команды, как Ария, Мастер, Черный Кофе и т. п. и нелепо умершего – задохнулся в собственной машине от угарных газов, была вполне работоспособна и являлась своеобразным тусовочным местом, куда частенько наведывались не только музыканты, типа Расторгуева, Кузьмина, Никольского и прочих рокеров старой закваски, но и персонажи из нарождающейся тогда плеяды так называемых «новых русских». Нам казалось, что гремучий ресурс Медведевой совпадет с бесконечными ночными «сейшенами» круизовских гостей, и из этого сможет получиться хороший альбом. Кстати говоря, впоследствии мы с Наталией часто вспоминали день нашего знакомства – потому что та поездка на круизовскую студию стала для нее, некоторым образом, настоящим приключением, и об этом стоит рассказать особо.
Когда я предложил местному народу познакомиться с Медведевой, о ней мало кто знал. Правда, многие знали имя Лимонова, и этого было достаточно, чтобы Григорий Безуглый, душа и гитарист-виртуоз Круиза резюмировал: «Пусть приезжает, встретим по полной программе». Один из друзей группы, бизнесмен, согласился помочь встретить ее на своей «Ауди». Поскольку в те времена бизнесмены чаще всего выглядели как бандиты, а не наоборот, Медведева, приехав на студию (это в 15 км от Москвы, неподалеку от Люберец, в небольшом зеленом городке под названием Лыткарино) и, оказавшись в окружении не только круизеров, но и спонсоров группы, почувствовала себя (по ее поздним признаниям) на бандитской стрелке.
Сначала разговор не ладился, комкался; наверное, музыкантам она представлялась певичкой из парижского кафешантана, по какой-то прихоти пожелавшая записать диск с рокерами. И тогда, неожиданно для всех, Наталия предложила показать свои песни вживую. Она запела своим незабываемым мощным голосом, народ стал переглядываться, почувствовав, что происходит что-то необычное, неожиданное. Кто-то вслух пожалел о том, что нет видеокамеры. «У меня дома есть камера» – сказал один из братков и выбежал из комнаты. Через десять минут он вернулся – и теперь весь остальной полуторачасовой концерт можно при желании увидеть. Насколько я знаю, та уникальная пленка, записанная люберецким братком, долгое время хранилась у Бегемота из Хуй Забей – с Бегемотом, как, кстати, и с Иваном Соколовским ее познакомили Вася Лонг и Сергей Жариков, – а потом оказалась в коллекции Борова. ХЗ, в конце концов, и стали теми музыкантами, которые помогли Медведевой с ее альбомом.
Серега Высокосов, ради Медведевой пожертвовавший Коррозией, собрал вокруг Наталии несколько музыкантов, и они за год отрепетировали программу-тяжеляк, которую впоследствии «ОРТ Рекордз» выпустила в виде диска под названием «Трибунал Наталии Медведевой». Репетиции проходили в лофте (арт-студии) Медведевой, который ей удалось получить от Московского Союза Художников, и где они с Сергеем бессменно жили – неподалеку от Казанского вокзала, без телевизора, среди книг и аппаратуры своей команды. В начале этого века, кстати, Медведева восстановила свое российское гражданство, но прописаться ей удалось только у мамы, в Питере.
«Трибунал» был насквозь экстремален и ядовит; просто удивительно, что такой откровенно попсовый лейбл взялся за его реализацию. Лозунг легендарной Савитри Деви «Да, смерть!» является рефреном одной из песен того альбома, остальные – по смеси музыки и особого «медведевского» драйва – были не менее гремучи. Многим памятна история с приглашением Наталии на передачу «Акулы пера», с которой она ушла чуть ли не самого начала: ей показалось унизительным отвечать на хамские подколы сопливых девочек и мальчиков, и она публично накрутила им носы, красиво «хлопнув дверью»… Она всегда поражалась, почему ее так часто зовут на телевидение: Медведева его ненавидела, телевизора не имела, а в те моменты, когда ее все-таки уговаривали на телеинтервью, всегда оставалась самой собой – яркой, необычной, не выбирающий слов, «не попортить» дабы своего имиджа или карьеры.
Она могла во время интервью заорать типа еб вашу мать, что типа за херню вы тут меня спрашиваете просто потому, что ее интеллект был куда выше той «планки приличия», которая допускается на ТВ. Я много раз видел, как разфуфыренные тётки испуганно поджимали губы, разглядывая ее, всегда сумасшедшие, но всегда абсолютно идеальные по стилю наряды: она, как ледокол, раздвигала своим высоким ростом толпу, и не заметить ее появления где-либо было бы совершенно невозможно.
Однажды она поставила мне кассету, на которую наговорила свои стихи. Я помнил, что у Борова есть нереализованный проект «НИЛ-66» (эдакая шаманская гитарная психоделика) и сказал ей, что хорошо бы подложить ту музыку на ее стихи. И она, и Сергей обрадовались: оказалось, что они уже пытались сделать нечто подобное, но не знали, будет ли нужно это еще кому-нибудь, кроме их самих. Я стал убеждать их в том, что из этого может получиться отличная вещь, и вскоре Сергей, покорпев над сведением, показал демо-запись, которая впоследствии появилась на публике в виде нового проекта Медведевой и Борова под названием «НАТО».
По духу и энергетике «НАТО», наверное, больше всего напоминало то, что делает Диаманда Галас. Пронзительные тексты Наталии, то вкрадчивым речитативом, то каким-то потусторонним, запредельным завыванием переплетающиеся с наверченными запилами Высокосова очень трудно поддаются описанию. Существует отличнейшая концертная запись, сделанная незадолго до смерти Медведевой, которую вот уже второй год не осмеливается издать ни одна наша фирма, хотя материал, там поистине первоклассный.
Компьютер появился у Медведевой лишь в последний год жизни, и ее очень сильно интересовал интернет. Интересовала даже не техническая его сторона, а творческая. Я могу судить об этом по тому, как Наталия, бывая у меня в гостях, надолго зависала на «подоночных» сайтах и как она заразительно смеялась, найдя что-то, что она считала по-настоящему свежим и интересным. Она хотела подключиться к сети, но из-за того, что дом, в котором она жила, принадлежал к нежилому фонду, быстро сделать это без существенных для нее трат (их с Сергеем, конечно же, нельзя было назвать вполне обеспеченными людьми) технически не представлялось возможным.
И тут мы подходим к самому печальному отрезку нашего рассказа, к удивительно обидной и совершенно неожиданной смерти Наталии.
Буквально за полгода до своей смерти Медведева, чтобы получить прописку, в течение месяца ходила по докторам и сдавала анализы – короче, проходила так называемую «диспансеризацию». И ничего тогда врачи у нее не обнаружили. Конечно, у нее бывали недомогания, но не доводившие ее до больниц или операций. Она много курила. Говорят, что она когда-то и много пила – но я, за почти десять лет нашего плотного общения, только однажды видел, как она выпила бутылку красного вина. Она считала, что пьянка мешает работе, и всегда старалась не потакать пьянству, если кто-то в ее окружении предлагал развлечься с алкоголем.
Я, как и многие, узнал о том, что ее больше нет, совершенно по-дурацки. Вечером, накануне презентации очередного номера «Контркультуры» (которая так и не состоялась – прим. ред.), я позвонил Медведевой, чтобы договорится о том, где мы будем встречаться – за пару дней до того мы уже созванивались и решили пойти туда вместе. К трубке подошел Сергей и на мою просьбу позвать Наталию, с каким-то странным смешком ответил: «Она не может подойти. Вообще». Я спросил – почему? Ответ Сергея меня почти не смутил: «Наташа умерла». Я подумал, что Серега неудачно шутит, а Наталия сейчас просто или спит, или где-нибудь в ванной… Жизнь бывает страшнее. Сергею пришлось несколько минут убеждать меня в том, что он говорит правду… Я по-настоящему не верил в это, пока на следующий день рано утром не приехал в лофт Медведевой и не обнаружил там десяток людей с осунувшимися лицами и гнетущую атмосферу общего несчастья. Из них только Сергей и мама Наталии были в состоянии хоть как-то решать обычные для таких несчастий вопросы.
