— Спасибо, я буду иметь в виду, — сказал Эндрю, откидываясь в кресле. — А покупатель у меня уже есть.

— Ну, ты даешь. Быстро работаешь, — присвистнул Юджин.

— Меня, как покупателя, даже убеждать не надо, — засмеялся Эндрю.

— Я правильно понял? Это ты хочешь купить дом? Но зачем? Он и так твой.

— Не мой, а наш. Дом принадлежит семье. Я не могу грабить своих. Именно поэтому мне нужна его настоящая стоимость, чтобы все были довольны.

— Знаешь, я думаю, что мне стоит познакомиться с вашей семьей. Уж больно ты симпатичный парень.

— Спасибо. А познакомиться не так сложно, надо всего лишь приехать к нам в Шотландию. Теперь что касается оплаты. У меня есть кое-какие сбережения. Куплены несколько моих изобретений в области безопасности. Так что я могу себе это позволить, хотя придется еще брать ссуду. Но мне очень нужен этот дом. Видишь ли, я собираюсь жениться.

— Поздравляю. Твоя невеста полюбит тебя еще больше, когда увидит его.

— В дом-то она влюбилась... Хорошо бы, чтобы она также любила меня.

— Я не ошибаюсь? Ты еще не сделал предложение?

— Сначала я должен сказать ей нечто неприятное. Думаю, что было бы нечестно ставить ее в безвыходное положение. Пусть сначала она поймет, что хочет общаться со мной, а потом уж отвечает на мои брачные предложения. Так что пожелай мне удачи.

— Я, конечно, не понимаю, о чем идет речь. Но удачи желаю от всей души.

Эндрю поблагодарил и положил трубку. Он решил купить усадьбу в Белгрейвз. Его семейство возражать не станет, он был в этом уверен. Но что ответит ему Бриджет?

7

— Да нет, все отлично, честное слово. Я давно собиралась тебе позвонить в любом случае...

Бриджет слушала вполуха, как Надин разговаривала сразу по двум телефонам. Она готова была болтать всегда и с кем угодно. Если бы в доме имелось еще несколько линий, она стала бы говорить с большим количеством людей, причем одновременно.

— ...а потом она ему сообщила, что если он не согласен с такой постановкой темы, то пусть засунет это свое несогласие, сама знаешь куда. Представляешь? Прямо так и заявила преподавателю! Ничего удивительного, что она сменила трех научных руководителей.

Бриджет поудобнее устроилась на кушетке и улыбнулась, перевернув страницу в книжке «Политическая кампания. Стратегия и тактика ведения выборов».

— Так что я ей все объяснила, а потом сказала: «Если ты хочешь носить розовое, то, пожалуйста, ради всего святого, не пользуйся оранжевой помадой», — продолжала болтать Надин.

— Надин! — позвала Бриджет, стараясь так вывернуть шею, чтобы ее голос был слышен в столовой. — Не будешь ли ты так любезна сходить наверх и...

— Да, я знаю, что ей не стоило вываливать ему на колени спагетти, но думаю, что теперь она малость успокоилась... — говорила Надин, не обращая внимания на Бриджет. — Сюда прийти? Вы хотите прийти? Ну, я не знаю...

Бриджет, которая чуть не подпрыгнула до потолка, пулей слетела с кушетки и вырвала у Надин трубку.

— Мама, это я. Нет, послушай, тебе не нужно приезжать. Это была случайность. И вообще, так ему и надо. Кроме того, это были лишь спагетти. Я же не стукнула его по голове кирпичом или чем-то еще тяжелым. Нет, правда, тебе не нужно...

— Здесь плохо слышно, возьмите другую трубку, — сказала Надин, протягивая ей аппарат. — На этом проводе не миссис Винсен, а моя подруга. Я только хотела рассказать ей о трюке со спагетти, который вам не следовало делать. Не обижайтесь. Поверьте мне, об этом уже знает весь город. Возьмите, пожалуйста, ваша мама звонит по этому телефону.

— Мам, это я — сказала Бриджет в трубку, одновременно пытаясь прожечь Надин взглядом. — Я не знала, что это ты звонишь. Надин мне не сказала.

Дальше последовали двадцать минут, заполненных монологом мамы. А Бриджет лишь время от времени вставляла «угу» или «я знаю, мам, правда, знаю», продолжая сверлить взглядом горничную. Та, сидя в кресле, грызла орешки и улыбалась при этом подобно Чеширскому Коту.

Спустя каких-то полчаса Бриджет смогла, наконец, убедить мать, что благотворительный турнир по бриджу в пользу местного летнего лагеря гораздо важнее, чем приезд в Лондон. И она знает, что леди не следует прибегать к физическому насилию. И что она постарается искупить и загладить свою вину перед джентльменом. Потом вдруг с удивлением поняла, что речь идет не о ней, а о Надин, и что она должна помочь бедной девушке решить все ее проблемы. Она так устала от объяснения, что была искренне рада какао, которое та ей приготовила за это время.

— Я думаю, что ты не нарочно выболтала маме все мои секреты, а только с целью спасения моей заблудшей души, — сказала Бриджет, отпивая из чашки. — Сахара многовато... Ладно, я тебя прощаю.

— Ну, вот еще! Сахара столько, сколь нужно! — возразила Надин и добавила: — Так или иначе, но вы должны меня простить. — Она пристроилась в кресле с тарелочкой орешков на коленях. — Я сказала ей, что с вами все в порядке, прежде чем вы вырвали у меня трубку.

— Да ну, правда? Ты же у меня сама невинность и добродетель и шествуешь по жизни со знаменем в руках, на котором начертаны золотом мои интересы, разве не так? Как ты думаешь, кто рассказал ей, что я опрокинула спагетти Эндрю на колени?

— Может, птичка на хвосте принесла? — предположила Надин, подбросив в воздух орешек и пытаясь поймать его ртом. — Вы сегодня снова с ним виделись? Во что он был одет? Надеюсь, на нем была юбка, он же шотландец, не так ли? С тех пор как ваша жизнь стала куда интереснее, чем моя, я веду дневник, заимствую ваши истории и, частично меняя имена, представляю, что это происходит со мной. Так что я рассказывала о своем приключении.

— Ты сумасшедшая! Как тебе удалось пройти через допрос моей мамы так, чтобы она не смогла меня вычислить? Это для меня загадка. Слава Богу, у тебя это получилось. Я очень рада, что ты рядом.

— Уж лучше говорить со мной, чем со стенами. Кроме того, раз уж мне не удается найти работу по специальности и преподавать русскую историю, я могу попытаться сочинить на ходу небольшую комедию. Эх, никогда не знаешь, что может произойти. Итак, отвечайте, как у вас с ним было сегодня? Ну, я имею в виду с мистером шотландцем!

Бриджет подняла голову и закрыла глаза, тая от воспоминания о чудесном дне.

— Все прошло хорошо. Нет, правда, хорошо.

— О, силы небесные, мне нужны детали. Как можно больше деталей. Отнеситесь к этому, как к акту милосердия по отношению к лежачему больному. Я уже три недели не ходила на свидания.

Открыв глаза, Бриджет села прямо и сложила руки на коленях. Ей необходимо было выговориться, рассказать кому-нибудь обо всем, иначе то, что накопилось на душе, вырвалось бы наружу подобно расплавленной вулканической лаве.

— Хорошо. В общем, дело обстоит следующим образом. По-моему, я влюбилась в него.

— Черт меня побери! Рассказывайте не торопясь, я хочу все запечатлеть в памяти.

— Да сегодня ничего особенного не случилось, Надин, — сказала Бриджет, надеясь, что не покраснела, произнеся эту наглую ложь. — Я имею в виду... Ну, признаюсь, он поцеловал меня. Я ответила. И мы еще долго целовались. А потом мне пришло время возвращаться в офис, чтобы встретиться с группой избирателей. А ему нужно было бежать на работу, чтобы спасать отечество. Хотя, не будь у нас обоих назначены встречи... — Она не стала заканчивать фразу, в воздухе повисла многозначительная пауза.

— Слушайте, а как он целуется? Я в том смысле, что есть масса вариантов. Но большинство мужчин жутко слюнявые. А у него с этим как? Вообще-то, он, похоже, не из тех. Так какую оценку вы ему выставляете?

Бриджет закатила глаза.

— Ты имеешь в виду по шкале от единицы до десятки?

— Именно. От единицы до десятки.

— Ладно, — усмехнулась Бриджет, понимая, что хвастать нехорошо, но ничего не могла с собой поделать. — Он целуется баллов так примерно на четырнадцать-пятнадцать.