Но не прекращали своей работы по спорту университеты и колледжи. Они по-прежнему выискивали талантливых спортсменов среди школьников, вовлекали их в университетские команды, создавали условия для тренировки.

При подготовке к Олимпиаде особое внимание было уделено развитию женского спорта, а также тех видов, которые прежде не пользовались в США большой популярностью. За океан стали приглашаться европейские спортсмены и тренеры.

При подготовке к Олимпиаде, как и раньше, большое внимание обращалось на лёгкую атлетику. В 1954 г. состоялось совещание ведущих американских тренеров. После оживлённого обмена мнениями был утверждён план подготовки американских легкоатлетов. План предусматривал усиленную тренировку спортсменов в своих клубах, затем серию международных встреч и соревнований внутри страны, а в конце июня 1956 г. — отборочные состязания, после которых некоторое снижение тренировочных нагрузок, активный отдых, а через полтора-два месяца вновь усиленная тренировка. Олимпийские игры показали, что американские легкоатлеты находились во время соревнований в блестящей форме.

Наряду с подготовкой своих спортсменов американцы внимательно следили за тем, что происходит в других странах. Поэтому на первенства Европы по лёгкой атлетике, плаванию, боксу приезжали наблюдатели из США. Американские спортивные журналисты посетили Англию, СССР и другие страны.

Но не только в США мечтали о золотых медалях олимпийских чемпионов. В весьма выгодном положении находились австралийцы, которым не надо было акклиматизироваться и приноравливаться к необычным срокам проведения соревнований. Ведь европейцам, да и североамериканцам впервые пришлось соревноваться так поздно — на стыке осени и зимы, тогда как для хозяев Олимпиады это был разгар спортивного сезона.

Наиболее популярным из олимпийских видов спорта в Австралии является плавание, которым в стране увлекаются десятки тысяч людей. И неудивительно, что, располагая большими резервами в этом виде, австралийцы сумели вырастить много пловцов самого высокого класса. Именно в плавании австралийцы и добились наибольшего успеха: из 13 золотых медалей они завоевали 8, т.е. больше, чем все остальные страны, вместе взятые. Надо сказать, что на Олимпиаде 1952 г. австралийские пловцы получили только одну золотую медаль.

К Олимпиаде готовились и советские спортсмены. Решающее значение в этой подготовке имела Спартакиада народов СССР. Она всколыхнула массу физкультурников. За время подготовки к спартакиаде было выявлено много молодых способных спортсменов. Только в 1956 г. норму мастера спорта СССР выполнили свыше 1600 человек, из них 123 человека в возрасте до 18 лет. Спартакиада показала, что у советского спорта могучая база, мощный резерв для олимпийской команды.

Мельбурн — громадный по протяжённости город. Площадь его приблизительно 350 кв. км. Это при населении всего в 1,5 млн. человек!

Мельбурн — город одноэтажный. Без конца и без края тянутся кварталы аккуратненьких домиков, окружённых заборчиками, палисадниками, газонами. Часто у домиков возвышается деревцо или неторопливо вращается «искусственный дождь».

Улицы с зелёными, жёлтыми, красными, белыми деревянными, иногда кирпичными домиками под черепичными крышами, лепящимися друг к другу, идут и идут без конца, порой поднимаясь на холм или сворачивая к берегам залива. Без конца сменяются кварталы, перекрёстки, маленькие площади. В этом океане домиков нелегко разобраться, и, сколько мы ни ездили от нашей Олимпийской деревни к центру города, так и не смогли запомнить дороги.

Впечатление такое, что всё это загородная местность, дачные места, наподобие подмосковной Малаховки, куда жители выезжают летом. Но это не так. Море домиков и есть Мельбурн. Центр — Сити — лишь маленькая часть города, существенно отличающаяся от остального Мельбурна. Здесь, тесно прижавшись друг к другу, высятся огромные многоэтажные здания банков, страховых компаний, отелей, всевозможных фирм и акционерных обществ.

Вот колоссальное серое здание магазина «Майер». А высокий башнеобразный дом — это Центральное полицейское управление, у дверей которого обычно стоят широкоплечие, жующие резинку детективы в штатском и прогуливаются, заложив руки за спину, рослые полицейские. Недалеко здания библиотеки, музея.

Много в Мельбурне чудесных парков и скверов. Как красив сквер около Экзибишен-билдинга, где проходили соревнования по борьбе и тяжёлой атлетике! Склонились почти к земле густые ветви деревьев, редкие сухие листья только подчёркивают густо-зелёный цвет ровной травы.

Неподвижна вода в затянутых в каменные обручи прудах. Тихо журчат фонтаны, дремлет на скамеечке старичок. Большие чёрные кошки лениво пересекают асфальтовые аллейки.

А какой в Мельбурне ботанический сад!

В почти чёрных от густоты рощах пальм и каких-то экзотических деревьев из невидимых трубок, укреплённых вдоль стволов, сеет мелкий дождь, журчит вода по каменистым ложам ручьёв, на широких лужайках сверкают роскошные цветники. Широкие аллеи пролегли через сад. Здесь одно из любимых мест отдыха жителей Мельбурна.

В Мельбурне мало достопримечательностей: городу немногим больше 120 лет.

Но об одной хочется рассказать. На холме, там, где Турак-роуд, один из самых богатых районов города, сходится с Южным Мельбурном, одним из его беднейших районов, высится огромный мавзолей. Это высокое здание с куполом — памятник австралийским солдатам, павшим в мировой войне.

Внутри под куполом каменная плита с надписью: «Надо иметь к людям любовь, но не ненависть». Один раз в год лучи солнца, проходя через стеклянный купол, падают точно на каменную плиту. Это бывает 11 ноября, в день поминовения погибших. Вокруг центрального зала идут коридоры. В ящиках под стеклом лежат 42 книги, где записаны имена павших. Каждый день переворачивается очередная страница книг. Этот замечательный памятник напоминает о погибших и предостерегает против новых жертв.

В районе Турак-роуд уже не одноэтажные деревянные домики. В густых больших садах и парках за каменными и чугунными оградами утопают двух-трёхэтажные роскошные виллы. Здесь можно встретить и машины последних марок, и нянь с элегантно одетыми детьми. Здесь тишина, покой.

Машина, на которой мы ехали, остановилась. Один австралиец и его жена, любезно показывавшие нам город, спросили:

— Как вы думаете, кто живёт здесь?

Мы посмотрели на большой незастроенный, покрытый травой участок.

— Никто, — отвечали мы.

— Нет, здесь живут, — объяснили нам наши спутники. — Здесь живёт лошадь. Да, да, лошадь. Девять лет назад её хозяин, богатый человек, скончался. Он завещал этот участок своей лошади. И вот теперь она живёт здесь, знаете ли, такая тучная старая лошадь. При ней состоят два конюха, на лето её увозят на дачу. Вот так.

Машина тронулась дальше.

— Между прочим, — продолжал наш спутник своё объяснение, — участок, который вы видели (как и все в этом районе), очень дорогой.

Нам вспомнился этот разговор, когда другая австралийская семья показывала нам другой, бедный район города. Здесь громоздились тёмные дома, с ржавыми крышами, с поломанными на лестницах перилами, без дворов, без газонов, без палисадников.

На этот раз нашими спутниками были люди со скромным достатком — муж и жена. Рози и Пано женаты три года. Они купили очень скромный домик, не такой, как в районе Турак. Каждую неделю они выплачивают за него очередной взнос: дом куплен в рассрочку. Но если почему-либо Пано потеряет работу, то придётся распроститься не только с домиком, но и с большей частью суммы, уже внесённой за него.

…Свенсон-стрит, Бёрке-стрит — центр Мельбурна. Унеслись к серым набухшим небесам бесконечные этажи монументального банка, слепят глаза пёстрые витрины «Майера». Одетые в розовые (чтоб быть заметней) халаты переводчицы любезно встречают гостей у дверей магазина.

Вот вдоль всего фасада одного из огромных магазинов на десятиметровую высоту вознеслось сложное сооружение. Тропический лес, залив, парусное судно входит в него, аборигены машут ветвями.