И каждый раз нас поражала удивительная архаичность, оторванность от реальной обстановки, искусственность демонстрируемых приёмов. Просто трудно себе представить, чтобы хоть один из них мог быть применён в жизни.

Упрямая приверженность японцев к прадедовским традициям в национальных видах спорта особенно нелепо проявляется в дзюдо — спорте, ставшем ныне международным и включённом в программу XVIII Олимпийских игр. Казалось бы, в чьих интересах, как не японцев, введение нескольких весовых категорий в дзюдо? Ведь чем больше категорий, тем больше у них золотых медалей! Пока трудно себе представить кого-нибудь, кто мог бы вырвать у них хоть одно 1-е место, кроме абсолютной категории (где первенствовал голландец Антон Геесинк). Так нет же! Японцы настаивали, чтобы была одна-единственная весовая категория.

Архаический дух дзюдо царил и на конгрессе международной федерации этого вида спорта. Достаточно сказать, что первый день конгресса ознаменовался беспрецедентным фактом: конгресс прозаседал 13 часов, так и не приступив к обсуждению первого пункта повестки дня!

Во время Токийских игр многое изменилось. Японцы не только потеряли руководство в Международной федерации дзюдо, президентом которой стал англичанин Палмар. Они уже не гегемоны и на татами. Всё чаще места на пьедесталах первенств мира занимают спортсмены других стран.

Стоит сказать и о том, что всё шире распространяется в Японии борьба самбо.

Однако продолжу свой рассказ о Будокане.

Кроме упомянутых видов спорта там была продемонстрирована борьба сумо (позже в Советский Союз приезжала группа сумистов, познакомившая наших зрителей со своим искусством).

Сумо ведёт своё начало с 23-го года до рождения Христова. Это зрелище, пользующееся в Японии колоссальной популярностью. Такие великие чемпионы, как Касивадо, Токинуми, Тайо, пользуются известностью и почётом едва ли меньшими, чем император.

Национальные турниры по сумо проходят шесть раз в году в Токио, Нагоя, Осака и Фукуока и длятся по 15 дней.

Борцы с детства готовятся к своей будущей профессии. Смысл борьбы в том, чтобы, схватившись с противником или взяв его за широкий фетровый пояс, сдвинуть его за начертанный круг. Некогда борцы знали 48 приёмов, ныне профессионалы владеют двумя сотнями.

Глава Японской ассоциации сумо — барон Йонетаро Отани. Мне довелось побывать в токийском отеле «Нью-Отани», самом роскошном, современном и большом в Токио. Семнадцатиэтажное здание возвышается в центре города. На семнадцатом этаже находится ресторан, который медленно вращается и за час совершает полный круг, открывая дивный вид на японскую столицу.

В отеле десятки зрительных, выставочных, банкетных залов (в том числе на 3000 человек). В нём тысячи комнат, причём есть и стоимостью в 200 долларов. (Такое помещение арендовал на время Игр аравийский король Сеуд.) Отель окружён изумительным садом — истинным шедевром японского искусства. В саду редкие растения и ещё более редкие камни (в японских садах камни — неизбежный элемент, есть даже сады, целиком составленные из камней). Например, двадцатипятитонный красный агат с золотой россыпью. Сад, как и отель, принадлежит Отани. Как и сталелитейные заводы, угольные шахты, фабрики, промышленные компании, коммерческие предприятия, как и десятки залов для соревнований по сумо. Как и… десятки чемпионов-сумистов. Отани даже не миллионер, он миллиардер. Я, конечно, не берусь объяснить происхождение его богатства.

Но вот в Москве, во время Всемирного фестиваля молодёжи, я познакомился с Мицуо Минабэ, председателем молодёжного Олимпийского комитета Японии, преподавателем одного из японских университетов. Он, в частности, привёл такие цифры: профессиональный бейсбол, сумо, борьба, бокс приносят японским боссам в год более 50 миллионов долларов дохода (в основном сумо). Скачки, автовеломотогонки дают более 40 миллионов.

Раз уж я заговорил о доходах, хочу отметить, что катки, гольф тоже приносят немалую прибыль.

Лишь скромная часть этих сумм расходуется на массовый спорт в стране. Кое-какую лепту вносят частные компании, заинтересованные в содержании высококвалифицированных спортсменов в целях рекламы или в создании соответствующих условий для привлечения низкооплачиваемой рабочей силы, и частные университеты.

Большинство же трудящихся вынуждены сами платить за занятия спортом, а это стоит до 4 тысяч иен в месяц, т.е. одну пятую средней зарплаты рабочего.

Замечу, что Олимпийские игры обошлись Японии в чистом виде менее чем в 70 миллионов долларов, из которых одна пятая была покрыта частными лицами и компаниями. Большой доход, как я уже упоминал, дали марки, сигареты, памятные медали и т.п.

Так что нельзя сказать, что организаторы Игр остались в большом накладе, как это пытались представить некоторые японские газеты.

Вероятно, нужны были бы тома, чтобы описать всё интересное, что было на Токийской олимпиаде. Это же лишь короткий очерк.

Японию часто сотрясают землетрясения. Самое страшное, унёсшее 12 тысяч жертв, произошло в 1923 г. С тех пор за истёкшие 40 лет их было более 16 тысяч (в том числе и во время нашего пребывания в Токио).

Некоторые японские газеты писали, что Олимпийские игры были поистине землетрясением в жизни страны.

Хочется пожелать японцам, чтобы других землетрясений они никогда не знали.

Гренобль

1968

МЕДАЛИ И ПЕЧАЛИ

Я пишу эти строки в Гренобле. Только что состоялся торжественный ритуал закрытия X зимних Игр, только что вручены победителям последние медали и три юные прелестные француженки передали олимпийскую эстафету трём грациям из японского городка Саппоро. Произошло как бы смещение времени — настоящее стало историей.

И всё-таки заведомо зная, что заметки мои появятся в печати тогда, когда расцветёт весна, я пишу олимпийский репортаж. Потому что всё, что произошло в Гренобле — я имею в виду и радости и печали, — даёт повод для размышлений, споров и тщательных поисков истины.

В одной из французских газет юбилейная Олимпиада была названа прекрасно задуманным и осуществлённым спектаклем. Если принять это сравнение, то следует сказать не только о тех, кто был на сцене, постоянно и неизменно в фокусе нашего внимания, но и о тех, без кого праздник просто не мог бы свершиться.

Тут уж, конечно, не обойтись без цифр, которые помогут нам ещё отчётливее понять, насколько величественны масштабы современных спортивных форумов. Игры обслуживало более 20 тысяч человек, 650 автобусов и 500 специальных полицейских машин. Число участников соревнований, представлявших 37 стран, составило около 1200 человек, а число журналистов, освещавших ход борьбы олимпийцев, — почти 3000. В пресс-центре нам сказали, что только за две недели февраля в Гренобле была превышена годовая норма международных телефонных разговоров. За поединками лучших атлетов мира ежедневно наблюдали от 500 до 600 миллионов телезрителей. Всё это говорит о том, что игры стали всеобъемлющими, ими теперь поистине живут народы и государства.

X зимние Олимпийские игры, в общем, прошли под знаком дружбы и сотрудничества спортсменов и тренеров различных стран и континентов. Молодёжь не только соперничала на ледяных дорожках и снежных трассах, но и встречалась за круглым столом, рассказывала о своей жизни, учёбе, труде.

Но, увы, далеко не всегда на олимпийском небосклоне было безоблачно. Так, политической дискриминации подвергались спортсмены КНДР. Их отказались признать как команду самостоятельной страны, и посланцы КНДР покинули Гренобль.

Продолжительные дебаты происходили в Международной федерации лыжного спорта в связи с требованием МОК убрать фабричные марки с лыж, чтобы они не служили рекламой. И уж, конечно, возмущение всех честных людей вызвало решение МОК о допуске к летним играм Южно-Африканской Республики — страны, где нарушаются основные принципы олимпийского движения. Как известно, Олимпийский комитет СССР сделал по этому поводу специальное заявление, в котором говорится: «Вся ответственность за дальнейшие судьбы международного олимпийского движения полностью ложится на ту часть МОК, которая нарушила Устав этой организации».