Полковник блеснул глазами и закашлялся.

— Поперхнулся, — пояснил он, переведя дыхание. — От твоих бредовых идей.

— Надо сделать запрос заказчику, может быть, раз решат нам самим провести проверку.

— Вряд ли. Они скорее прикажут уничтожить всю команду. Хотя попробуем.

— При положительном ответе можно будет провести эксперимент на зондирование.

— Не понял?

— Потом объясню. Надо еще кое-что проверить.

Почему-то Зотов чувствовал, что не надо раскрывать полковнику все карты. Саблин как-то странно посмотрел на майора, но промолчал.

— Давай-ка выпьем по одной, — неожиданно предложил он, доставая из чемодана бутылку коньяка. — И прекрати «выкать», одно ведь дело делаем!

— Договорились.

Пропустив по рюмке, чекисты с наслаждением закурили.

— Послушай, — сказал Саблин, — но ведь увеличение нагрузки было кратковременным. Может быть, что-то где-то коротнуло или компьютер взбесился? Если бы кто-нибудь тайно работал в блоке, нагрузка была бы значительно больше и по силе, и по времени.

— Я думал об этом. Мне кажется, убийца не успел сделать то, зачем пришел. Доводить работу до конца после смерти лейтенанта он не рискнул. Он понимал, что в обычной ситуации никто из техников не обратил бы внимания на увеличение нагрузки, так как ночные опыты проводятся довольно часто. Но не сейчас. Завтра я дам команду, чтобы проверили все свободные от опытов ночные смены за последние полгода. Может, где-нибудь да всплывет слишком большое потребление электроэнергии. Хотя на месте убийцы я бы работал только тогда, когда в соседних блоках проводят опыты. Тогда вообще ничего нельзя определить. Стоп: А ведь в ночь убийства в четвертом блоке должны были проходить опыты, но их перенесли за два дня до этого. Значит, работа неизвестного была запрограммирована в компьютере еще раньше и изменить дату он не смог.

«Прав Сеня, — подумал майор. — Надо перевернуть всю операционную систему компьютера».

— Ты, пожалуй, прав, — вздохнул полковник.

— Чем больше я об этом думаю, — продолжал Зотов, — тем сильнее уверен, что убийцей может быть только одиночка. В этом случае остается один Мизин. Днем он, естественно, не мог проделывать свои штучки, так как мне сразу доложили бы. Поэтому профессор вынужден был выбрать ночь, но не учел двух случайностей: лейтенанта, который поперся к своему другу, и Черкова с его бредовыми идеями, обеспечившими алиби не только ему, но и Кудановой.

— И третье, — вставил полковник. — Отмену ночных опытов.

— Точно. А теперь я скажу еще кое-что. Как ты знаешь, лаборатория днем и ночью охраняется как в «центральной», так и на заводе и на «радиоточке». Чтобы проникнуть в бункер и воспользоваться личным кодом, необходимо сначала пройти охрану. Офицеры же в один голос утверждают, что в ту ночь никто не входил.

— А может, они спали?

— Не думаю. Но даже если и так, двери-то открываются изнутри. Чтобы попасть в вестибюль, необходимо разбудить дежурных. Дверь не вскрывали — я проверил. Я сейчас прорабатываю вариант с выходом в шахту для спецотходов. Мизин либо нашел способ блокировать сигнализацию шахты, либо влез в операционную систему и изменил время открытия и закрытия дверей. Если ты помнишь, работа шахты строго регламентирована.

— Когда ты проводил спецмероприятия по профилактике системы?

— По инструкции, в начале квартала. Кроме того, мои техники сейчас носятся по всей лаборатории — просматривают и прослушивают каждый сантиметр кабельных линий, электронной защиты и вообще все сети.

— Смотри, Зотов, документация у тебя должна быть в полном порядке, чтобы комар носа не подточил.

Майор тяжело вздохнул.

— Кстати, — спохватился полковник, — Мизина потрошили? Я имею в виду обыск.

— Конечно. Пока он на работе — у него дома, а ночью — в лаборатории. Ничего.

— А может, взять его? Одна ампула — и он мать родную заложит. Хотя без разрешения Москвы мы не можем этого сделать, а чтобы получить разрешение, нужны веские доводы. Замкнутый круг. Ты веришь в привидения?

— Так же, как и ты.

— Тогда нам надо придумать что-то очень хитрое, чтобы этот мерзавец как-то себя выдал.

— А тут и выдумывать не надо. Все удачно складывается.

Полковник открыл было рот, чтобы выразить свое удивление, но телефонный звонок перебил его.

— Зотов слушает… Сейчас иду. Извини, Петр Александрович, служба, — сказал майор, положив трубку. — Поговорим после. Перед ужином я к тебе зайду.

Полковник кивнул и плеснул себе еще коньяка.

Когда Зотов появился на пункте связи, телеграмма из Москвы была уже расшифрована. Дмитрий взял листок.

Совершенно секретно.

Начальнику Особого

отдела в/ч 42127

майору Зотову АД. Н.

ПРИКАЗЫВАЮ

Провести тщательное расследование убийства лейтенанта Макарина параллельно полковнику Саблину. Обо всех результатах докладывать мне лично. Посвящать в ход расследования полковника Саблина на ваше усмотрение.

Генерал-майор Орлов В. С.

Дмитрий еще раз пробежал глазами телеграмму и отдал для передачи в архив.

«Ничего не скажешь — вовремя! — думал он, возвращаясь к полковнику. — Еще немного, и я бы раскрыл ему свой план. Дело закручивается не на шутку. Не попасть бы меж двух огней. А то они „там“ глотки друг другу грызут, сволочи, а я окажусь крайним. Не нравятся мне все эти игры, ох, не нравятся!»

Администрация Зоны старалась свести к минимуму бытовые заботы, дабы вся человеческая энергия уходила на труд и научный поиск. Поэтому жизнь на объекте после рабочего дня была как в лучшем пансионате. Функционировал огромный оздоровительный комплекс, имелось много спортивных секций, кружков самодеятельности, вязания, шитья, художественных, музыкальных. Была своя школа, правда, только до четвертого класса.

Каждое воскресенье отмечали чей-нибудь день рождения, бурно праздновали государственные праздники, ну и, конечно, посвящение вновь прибывших в «робинзоны» этого островка науки. Новички были явлением крайне редким, поэтому к встрече всегда очень торжественно готовились и устраивали шикарный праздник. Но в этот раз из-за траура гулянье пришлось отменить. Решили собраться просто, по-домашнему.

В дверь позвонили.

— Одну минуту! — крикнула Бережная, сделав последний штрих помадой и поправив волосы.

Перед Еленой Николаевной стояла симпатичная светловолосая девушка с очень выразительными глазами и длинными ресницами. Она мило улыбалась и как-то сразу к себе располагала.

— Здравствуйте, меня зовут Света, а вас Лена. Я уже знаю, — выпалила девушка на одном дыхании.

Они обменялись рукопожатием, с нескрываемым интересом разглядывая друг друга. Повидимому, обе остались довольны.

— Я пришла за вами. Буду вашим гидом, если не возражаете.

Елена мельком взглянула в зеркало, и женщины направились в общепит, который был в Зоне и рестораном, и столовой, и кафе с баром одновременно. Жители городка по праву называли его рестораном, ибо отделан он был по первому классу. Немало труда к этому приложили и сами «робинзоны»: одни вырезали по дереву, другие рисовали, третьи занимались лепкой, икебаной и другими видами народного творчества. В итоге дизайну могло позавидовать любое столичное заведение высшего разряда. Так было на всей территории зоны отдыха и жилого массива.

Дорога от дома заняла буквально две минуты, но за это время Света успела рассказать о Зоне все, что знала сама.

— Давайте подсядем к моему шефу, — предложила новая подружка, когда они вошли в зал. — Вон он сидит с женой за столиком у окна.

Подполковник (академик-биохимик), увидев вошедших женщин, уже и сам замахал руками, приглашая разделить компанию. Когда они подошли, он быстро встал и, поклонившись, представился: