— Входи.

Китто попытался встать и уйти, но я поймала его руку и удержала на месте.

— Мы в твоей комнате. Нечего тебе уходить.

Китто глянул с сомнением, но остался на месте. Мне в нем это нравилось. Он прекрасно выполнял приказы, чем мои стражи редко могли похвастаться.

Рис вошел, бесшумно закрыв за собой дверь. Вглядевшись в его лицо, я решила, что оно довольно спокойное.

— Даже для сидхе Дойл жутко упрямый.

— Ты только сейчас это выяснил? — спросила я.

Рис улыбнулся:

— Засчитано. Ну да, не сейчас.

— Он не хочет, чтобы Мерри сидела возле него? — спросил Китто. Он держался совершенно спокойно, словно и не думал сбегать секунду назад.

Рис шагнул ближе к нам.

— Говорит: «Я здесь, чтобы защищать ее, а не наоборот». И еще говорит, что тебе надо отдохнуть, а не сидеть и вздыхать над ним.

— Я могла бы его обнять и поспать у него под боком.

— Ну так ему беда, а нам счастье, — сказал Рис, улыбаясь еще шире и снимая пиджак.

— Нам счастье, — повторил Китто с некоторым удивлением в голосе.

Рис застыл с пиджаком в руке. Наплечная кобура резко выделялась на бледно-голубой рубашке. На вид кобура как будто предназначалась исключительно для пистолета, а на деле — совсем не только. Все мои первые стражи обзавелись новыми кобурами — наверное, сработали их умельцы в стране фейри. Ни один смертный так быстро и так хорошо работу не сделает. Модель тоже была неординарная, остроумно приспособленная для того, чтобы носить прорву оружия под модным пиджаком.

У Риса пистолет закреплен был под одним плечом и нож под другим, еще один пистолет на поясе, а на спине как-то пристроен короткий меч, его рукоять чуть выступала сбоку — чтобы Рис мог его выхватить, как пистолет, который носят на пояснице.

— Я же тебя обнимала в адвокатской конторе, — сказала я. — Никаких пистолетов с мечами не почувствовала. Ты их скрываешь заклятием, обманывающим зрение и осязание?

— Ну, если ты их не ощутила, значит, заклятие действует, как обещано, — ответил Рис.

— А почему у Дойла и Холода я мечи на спине вижу?

— Чары действуют, только если оружие не выступает из-под одежды. Эти двое упорно носят длиннющие мечи, вот ты их и видишь. За одно и прочее оружие лучше видно — стоит где-то нарушить иллюзию, и она рассыпается. Ты же в курсе.

— Да, но я не думала, что ваши кобуры и прочие портупеи зачарованы.

Он пожал плечами.

— Должно быть, стоят прорву денег.

— Нам их подарили, — сказал он.

Я сделала большие глаза:

— Такие чары — даром?

— Ты после того спича в коридоре пользуешься популярностью у малых фейри. Когда ты заявила, что в детстве у тебя все друзья были с кухни, а не из тронного зала.

— Это чистая правда, — сказала я.

— Конечно, но от того не менее политически выгодно. Привлекает к тебе сердца. Как и твое родство с брауни.

— Так вашу сбрую делали малые фейри? — поинтересовалась я.

Он кивнул.

— Это сидхе магию почти потеряли, а малые фейри сохранили куда больше, чем мы думали. Полагаю, они боялись говорить сидхе, что малые фейри деградируют не в такой степени, как высокие.

— Мудро с их стороны, — оценила я.

Рис подошел к кровати.

— Не то чтобы мне не нравилась моя крутая кобура, но ты тянешь время потому, что ищешь способ вежливо меня отшить, или есть вопрос, который ты хочешь задать, но стесняешься?

— Меня действительно заинтересовали эти чары. Нам скоро понадобится весь доступный магический арсенал. Но я и правда хочу спросить… Ты в первый раз по собственной воле вошел в комнату Китто, когда я здесь. Нам интересно, в чем дело.

Рис кивнул и опустил глаза, будто собираясь с мыслями.

— Если оба вы не возражаете, я бы к вам присоединился — поспать обнявшись.

Он поднял лицо — с самым непроницаемым выражением, какое мне только случалось у него видеть. Обычно он прятал эмоции за язвительной иронией. А сегодня был серьезен, сам на себя не похож.

— Мое мнение не в счет, — сказал Китто, но при этом сполз пониже и натянул на себя простыню.

Рис перебросил пиджак через плечо:

— Мы говорили на эту тему, Китто. Ты теперь сидхе, а значит, вполне можешь иметь свое мнение, как все мы.

— Ой, только не это! — взмолилась я. — Не надо как все. Китто так выгодно от вас отличается отсутствием капризов!

Рис улыбнулся:

— Мы так ужасны?

— Временами, — сказала я. — Ты еще получше прочих.

— Вроде Дойла, — предположил Рис.

— Вроде Холода, — поправил Китто, и вдруг испугался собственной дерзости. Он буквально с головой забрался под простыню, крепко прижавшись к моему боку. Но по напряжению его тела ясно было, что ничего в этом нет сексуального, один страх.

Он боялся Риса? Страж как минимум однажды на моих глазах пытался если не убить, так покалечить Китто — вскоре после нашего приезда в Лос-Анджелес. Надо полагать, несколько визитов в кино и прогулка по магазинам прежнюю вражду не преодолели. Это как родители пытаются наладить отношения с детьми после развода: хоть сколько подарков и внимания прежнее зло не перечеркнут.

Рис зла сделал достаточно, но Китто скрывал, что до сих пор боится стража. Я ничего, совсем ничего не замечала. Я думала, что все мы — одна большая счастливая семья, насколько это возможно. Как же я собираюсь править целым народом, если среди собственных любовников не могу установить мир и порядок?

— Боюсь, Китто в твоем присутствии будет неловко, Рис, — сказала я, гладя Китто по спине сквозь простыни. Он прильнул ко мне, словно боялся, что я потребую от него чего-нибудь неприятного. Я не понимала, почему «обслуживать» Падуба с Ясенем он не был против, а Риса смущался. Может, дело в культурных различиях — все-таки я не гоблин. Возможно, я стану их верховной правительницей, но гоблином по-настоящему не стану никогда. Гоблины — наша пехота, наши громилы и нередко пушечное мясо. Красные колпаки — ударные части нашей армии. Но чего-то я никак не могла понять в гоблине, что лежал в одной постели со мной. По своей магии он был истинным сидхе, но в сердце он навсегда останется гоблином, как и я во многом останусь человеком из-за того, что ходила в школу для людей и дружу с людьми. Не одни только гены делали меня человеком — я стала больше человеком, чем должна была, и больше американкой по образу мыслей, чем должна была.

Иногда я задумывалась, не нашел бы мой отец другой предлог, чтобы воспитывать меня за пределами волшебной страны, если б Андаис не пыталась меня убить. Он считал очень важным, чтобы я понимала дух нашей новой страны.

— Китто, — сказал Рис. — Я знаю, что поначалу вел себя ужасно, но я пытался загладить вину.

Голос Китто глухо прозвучал из-под простыни:

— Ты все делал, просто чтобы загладить вину?

Рис обдумал вопрос.

— Поначалу да, но ты один оказался способен посмотреть два гангстерских фильма подряд и получить от них удовольствие. Остальные только терпели. Или и ты просто проявлял вежливость?

Китто ответил, не высовывая головы:

— Мне нравится Джим Кэши. Он маленький.

— Угу, я это тоже ценю, — согласился Рис.

— Но ты же не маленький, — сказал Китто.

— Для сидхе маленький.

Китто выглянул из-под простыни и повернулся к Рису. На меня внимания не обращали. Момент взаимопонимания между парнями — правда, с несколько девчачьим оттенком. Я вообще заметила, что с Китто мужское молчание не проходит. Ему надо было почти по-женски проговорить свои мысли и чувства, или он их не вполне осознавал.

— Эдвард Г. Робинсон тоже маленький, — тихонько сказал Китто.

Рис улыбнулся.

— Да и Богарт совсем не высокий.

— Правда? А кажется, будто высокий.

— Ящики из-под яблок и камеры снизу, — хмыкнул Рис.

Китто не задавал вопросов насчет ящиков из-под яблок, так что у них явно был уже разговор о том, как невысоких актеров ставят на подставки, чтобы они казались повыше. Простейший способ добиться, чтобы герой или злодей выглядел так, словно может одной левой всех вокруг расшвырять. О, эта магия малобюджетного кино!