Она произнесла это совершенно нечаянно, но ее мать испугалась и широко раскрыла от удивления глаза.

— Когда ты видела Мораг? Это она вбила тебе в голову, что надо уехать?

— Конечно, нет, — ответила Катриона, не задумываясь. — Я помогла ей донести домой сумки с продуктами, а она пригласила меня зайти и выпить чашку чая.

Родители молчали, пораженные.

— Ты была у нее дома?

— Да. И, смею сказать, вы поступили бы так же, если бы она вас пригласила. Все равно, я к тому моменту уже решила уехать, хотя никому об этом не говорила. Но она знала.

Отец удивленно почесал в голове.

— Да… Вот тебе и Мораг. Не многое из происходящего здесь ускользает от ее внимания.

— Она ясновидящая, это точно, — уважительным шепотом согласилась с ним мать. — Неудивительно, что наш бедный священник всякий раз пропускает рюмочку, если нечаянно встретится с ней. — Она помолчала, а потом спросила приглушенным голосом: — А как выглядит ее дом внутри?

Катриона успокоила ее:

— Ну… он очень старомодный, но все чисто и блестит. И там не было ни черной кошки, ни хрустального шара, ни черных свечей, если ты спрашиваешь об этом.

— А-а… — разочарованно протянула мать. — Так что именно она тебе сказала?

— Она просто сказала, что мне не о чем беспокоиться, потому что я из рода Макнейлов, а Макнейлы никогда не пропадут.

И снова мать выглядела удивленной.

— И это все?

— Разве этого не достаточно? — спросила Катриона, тщательно избегая прямого ответа. — Разве не ты всегда говорила, что у нее есть «дар» и она из тех, кому можно доверять?

— С меня хватит, — твердо сказал отец. Он смирился с неизбежным, сохранив при этом самообладание. — Мы устроим тебе небольшую прощальную вечеринку в баре гостиницы, когда ты соберешься уезжать.

Мать прикусила губу, потом кивнула и устало улыбнулась.

— Да… думаю, ты права, Катриона. Я всегда знала, что этот день наступит. Но ты ведь будешь часто приезжать к нам, правда?

— Конечно, буду, мама. — Она обняла и поцеловала их обоих, потом развернулась и быстро убежала, чтобы они не увидели ее слез.

Прибрав квартиру, Катриона осталась довольна результатами своей работы. Она заглянула в комнату Мадж и, увидев, что та мирно посапывает, не стала беспокоить ее. Потом надела пальто и вышла, закрыв дверь на ключ.

Магазин находился всего в десяти минутах ходьбы. День был воскресный, поэтому Катриона надела свободный белый свитер и джинсы. Несмотря на сжимавшую сердце обиду, она дружелюбно обменивалась приветствиями с встречавшимися ей знакомыми. Старушка Нелли, владевшая соседним с ними цветочным магазином, размещала на тротуаре свою прелестную экспозицию. Катриона заказала у нее букет цветов, предупредив, что заберет его по дороге домой.

Она приготовила себе чашку кофе, затем, вооружившись инвентарным списком, занялась учетом товаров, хранившихся в кладовой.

Веселая, беззаботная улыбка, которую она нацепила, когда шла сюда, была лишь фасадом. Теперь, когда она осталась одна, маска соскользнула, и в ее глазах и опущенных уголках губ застыла горечь.

Она старалась изо всех сил, но уже через десять минут поняла, что придется бросить свое занятие. Обычно с учетом товара она легко справлялась за полчаса, но в это утро никак не могла сосредоточиться. Голова ее была занята мрачными мыслями о предательстве, а в душе кипел гнев.

Как она могла быть такой глупой и влюбиться в этого дьявола? Итак, Макнейлы никогда не пропадут. Ну что же, вот вам наивная дурочка, которая явно не способна за себя постоять. Неужели она так легко поддалась искушению потому, что была всего лишь доверчивой деревенской девчонкой с гор, которая все еще верила в предания своего народа? В сказки о волшебстве, о верных возлюбленных и старухах, которые могут предсказывать будущее. Ей хотелось верить, что Райан Хайнд — это тот мужчина, которого судьба предназначила ей в мужья, и именно поэтому она так безрассудно влюбилась в него и сама оказалась своим врагом…

Рука судьбы, которая свела их, приняла облик подростка, стремительно мчавшегося по тротуару на роликовых коньках, пугая прохожих.

Катрионе удалось вовремя отскочить в сторону, чтобы не оказаться сбитой с ног, и удар пришелся сбоку. Но зато она столкнулась с высоким незнакомцем, который в эту секунду выходил из дверей агентства по недвижимости.

Его руки крепко схватили ее, и она пробормотала извинения узлу его шелкового галстука, поскольку это было единственное, что она видела в тот момент.

— Извините… мне очень жаль, что так получилось.

Низкий, звучный голос дружелюбно ответил:

— А мне нет. Это самое приятное событие за сегодняшний день. Вы можете падать в мои объятия каждый раз, когда захотите.

Она уже собиралась решительно сказать ему, что вполне способна стоять на ногах самостоятельно и что нет необходимости так крепко ее держать, но когда подняла голову, то передумала. Он был потрясающе красив! Взгляд живых светлосерых глаз под темными, насмешливо изогнутыми бровями поразил ее. При виде этого лица перед глазами невольно возникали картины романтических любовных свиданий под звездными небесами в безлюдном уголке.

— Вы не ушиблись? — с беспокойством спросил он.

От звука этого голоса по телу Катрионы снова пробежала дрожь, и она попыталась покачать головой. Она чувствовала исходивший от него тонкий аромат лосьона, запах свежей, ослепительно белой сорочки.

До ее слуха доносился шум машин, которыми была заполнена улица в час пик, вокруг сновали прохожие, спешащие по домам после рабочего дня. И только они вдвоем стояли, словно в пустыне, пораженные и не в состоянии вымолвить ни слова.

Он по-прежнему смотрел ей прямо в глаза, и во рту у нее пересохло.

— Будем надеяться, что этот юный головорез сломает ногу, прежде чем кто-нибудь серьезно пострадает из-за него, — с досадой заметил мужчина.

Она наконец смогла говорить:

— Да. Сейчас… опасно ходить по улицам. Некоторые люди так невнимательны, не правда ли? — Вот уж поистине тонкое наблюдение! — отругала она себя. Но так трудно быть спокойной и загадочной, когда вся горишь и возбуждена, а он все так же крепко сжимает тебя в объятиях.

— Вы немного бледны и еще не пришли в себя, — заметил незнакомец, а потом добавил тоном, не терпящим возражений: — Вам нужно выпить рюмку коньяка. Пошли.

Катриона открыла рот, пытаясь изобразить отказ, но это у нее не получилось, и она позволила проводить себя до ближайшего бара. И только оказавшись за уединенным столиком, она нервно пробормотала:

— Я… я не люблю коньяк. И я, право, не думаю…

— Тогда виски? Я настаиваю, чтобы вы чего-нибудь выпили. — Он покровительственно посмотрел на нее. — Только в медицинских целях.

Катриона слабо улыбнулась, поддавшись силе его обаяния.

— Ну, хорошо. «Гленливет» и минеральной воды, пожалуйста. — Так пили виски английские туристы в баре около гавани Киндароха, к вящему удивлению местной публики, и она запомнила.

Он подозвал официанта, сделал заказ и сел напротив нее. Протянув руку через стол, представился:

— Райан Хайнд. А вас как зовут?

— Катриона Макнейл, — вежливо промурлыкала она. Его ладонь была крепкой и прохладной, и у нее по руке побежали мурашки.

— Очень мило. Великолепно вам подходит, — улыбнулся Райан.

Она была крайне обеспокоена тем, как он разглядывает ее, и у нее промелькнула мысль, что такой мужчина, как он, ни за что бы не удостоил ее взглядом, если бы они встретились раньше. Мадж взяла ее под свое крыло и дала несколько советов, касающихся стиля и моды. Именно Мадж купила ей одежду, утверждая, что дело тут вовсе не в доброте, а в имидже ее магазина.

В тот день на ней был свободный жакет жемчужного цвета и шелковая кремовая блузка, а рыжие волосы были тщательно уложены и обрамляли лицо, легкой волной спадая на плечи.

Райан продолжал молча изучать ее, и она смутилась еще сильнее. Все умные мысли вылетели из головы, а левая нога вдруг начала нервно подрагивать. Бог знает, какое впечатление я произвела на него, в отчаянии думала Катриона. Школьница и то оказалась бы более сообразительной в такой ситуации.