Литмир - Электронная Библиотека

Безжизненным голосом она спросила:

– Почему ты не позвонил?

– Потому, что мой сотовый телефон попал под грузовик.

Фиби кротко взглянула в его глаза, и стало ясно, что она не ожидала такого ответа.

– О, ты принес лист? Выругавшись, он потер затылок.

– Нет, я оставил его в других брюках. Я хотел надеть что-то более торжественное, чем джинсы, и забыл про лист – Он жестом показал на черную масляную полосу на своей белой рубашке. – Я знаю, все это звучит так, будто я пытаюсь оправдаться, но я клянусь…

Фиби покачала головой и печально улыбнулась.

– Я уже сказала тебе. Я все понимаю. – Она мягко засмеялась. – Даже допускаю, что ты говоришь мне правду. Но на самом деле это уже не имеет значения.

– Не имеет? – Он повысил голос. – Как ты можешь говорить это? Если ты любишь меня, значит, все имеет значение. – Она не отвечала, и каждый мускул в его теле напрягся. – Ты ведь не соврала, правда же? Когда сказала, что любишь меня? – Он обнял ее за плечи. – Фиби?

– Да. Конечно, я сказала правду… – Ее голос прервался. – Я люблю тебя, но это ничего не меняет. Этого недостаточно. Мы не можем просто отвернуться от…

– Недостаточно? – перебил Трейс, обнимая ее еще крепче. – Ты сумасшедшая. Это больше чем достаточно. Лучше быть не может. – Она попробовала вырваться, и он вдруг понял: – Вот в чем дело! Ты хочешь услышать слова? Ты не уверена в моих чувствах и хочешь услышать слова. – Он засмеялся и обнял ее. – Я люблю тебя, котенок. – Он крепко поцеловал ее, улыбнулся и сказал: – Я никогда не говорил эти слова ни одной женщине, кроме матери. Ну, возможно, еще сестрам, да и то в день рождения. Но никому больше. Я хранил их для тебя. Я люблю тебя. – Она застонала и покачала головой. – Я люблю тебя, – шептал он, – так… черт возьми… сильно. – И Трейс поцеловал ее в губы. – Позволь мне доказать тебе это.

Фиби начала было отрицательно качать головой, но вдруг застонала, и у нее вырвалось:

– Докажи мне это. – Беспокойство прозвучало в ее голосе, как будто она не хотела дать себе время, чтобы передумать. – Прямо сейчас, – ей не хватало воздуха. – Не жди.

Но он не хотел, чтобы ею двигало отчаяние.

– Ш-ш-ш, – успокоил он ее. – Нет никакой спешки… я докажу тебе снова, и снова, и снова. – Его слова звучали, как волшебная песня, и за каждым словом следовал долгий поцелуй. Сегодняшний вечер принадлежит им. Он будет ласкать ее. Он подарит ей такое наслаждение, что в мире не останется ничего и никого, кроме них. И тогда они сольются воедино. Ничего важнее в жизни у него не осталось.

Фиби не хватало воздуха. Ее горло и глаза горели. Его слова отдавались эхом у нее в уме. Он любит ее, он любит ее… Но он же не знает ее. Совсем не знает. Женщины, которую Трейс любит – вернее, ему кажется, что любит, – не существует в природе. Он видит перед собой храбрую и бойкую особу, готовую за один миг прожить целую жизнь, не беспокоясь о последствиях. Но это же только выдумка, представление, шоу. Это шоу может продлиться еще немного, но ясно, что в конце концов эта особа превратится в прежнюю скучную, рассудительную Фиби, какой она и была дома, до приезда в Майами.

– Не плачь, – шептал Трейс.

Фиби подняла подбородок и положила руки ему на грудь. Теперь она знает, что он любит ее, и это только увеличило ее решимость закончить все теперь же, иначе будет слишком поздно. Тянуть до бесконечности было бы слишком жестоко для них обоих. Она и так уже разрешила себе слишком привязаться к нему, начала строить глупые планы, желая изменить себя и жить в любви. В любви, для которой ничто не имеет значения.

– Пожалуйста, не плачь. – Трейс поцеловал ее глаза, нос, подбородок. Затем вытянул руку, чтобы выключить воду. – Пойдем, вытрем тебя. – Он взял ее за руку, повел из душа и случайно увидел в зеркале свое отражение. Улыбаясь, он сказал: – Ты и эта ванная – такое сочетание уже второй раз губит мою одежду. – Он сбросил ботинки. Остальное скоро последовало за ними, образовав мокрую кучу на полу.

Пока он вел ее к вешалке с полотенцами, она пожирала взглядом каждый дюйм его влажной кожи. Это было их последним свиданием, и она чувствовала ужасную потребность запомнить мельчайшие подробности так, чтобы вспоминать их позже, когда будет одна.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Они не торопились. Их объятия и поцелуи были долгими и нежными. Фиби чувствовала, что тает в его руках, как льдинка в кипящей воде.

Слеза задрожала на ее ресницах и скатилась на щеку. В тот же момент Фиби выгнулась и вскрикнула:

– Я люблю тебя!

Трейс почувствовал, что его тело напряглось… и весь мир перестал существовать для них.

Потом, спустя вечность, он начал медленно возвращаться на землю и почувствовал, что настало время сказать ей главное. Сказать, пока ее слова еще звучат у него в ушах…

– Будь моей женой!

Конечно, предложение, сделанное в такой форме, не будет отмечено летописцами как самое романтичное или оригинальное. Но он этого и не хотел. Он даже забыл про вино и цветы, про коробочку с кольцом в кармане куртки. Трейс хотел только одного – чтобы Фиби согласилась остаться с ним на всю жизнь.

Ответила она невнятно.

– Это было «да»? – Трейс попробовал засмеяться. – Должен сказать, что это единственный ответ, который я хочу услышать.

В ответ она зевнула и сказала:

– Спасибо тебе. Ты тяжелый. Ты не против того, чтобы подвинуться?

Он стиснул зубы так сильно, что они скрипнули.

– Пожалуйста. Да, я подвинусь. И ответь мне.

Она сонно мигала.

– Хмм? Ты что-то сказал?

Страх перед возможным отказом заставил его голос прозвучать резко.

– Да я тут просто сделал тебе предложение. Ты – женщина, и, вероятно, тебе надо долго думать, но я буду ждать ответа.

Ее глаза удивленно распахнулись.

– Ты сделал мне предложение?

Его плечи напряглись.

Она деланно улыбнулась, похлопав его по плечам, и засмеялась. Но ее смех прозвучал фальшиво.

– Я не совсем поняла тебя. Ты хочешь сказать, что я должна думать, потому что я женщина, а была бы я мужчиной, то согласилась бы, не думая?

Трейс нахмурился.

– Это плохая шутка, если только это не отказ. Его нервы были натянуты, как струны, и он заметил, что ее нижняя губа начинает дрожать.

Он подумал, что, может быть, каждая женщина так себя ведет перед тем, как сказать: «Да, любимый, конечно, я буду твоей женой. Ты сделал меня самой счастливой женщиной в мире!»

Но Фиби разрыдалась, и ее громкие всхлипывания разрушили остатки его иллюзий.

– Почему у меня такое чувство, что это не слезы радости? – спросил он тусклым голосом, поскольку все понял и почувствовал себя выброшенным из жизни.

Трейс поплелся в ванную. Ему было тяжело дышать. Она собиралась сказать «нет», и он не мог поверить в реальность этого. Он закрыл глаза руками. Почему? Почему она так поступила с ним?

Гнев был единственной защитой от свалившегося на него горя. Он вернулся в спальню и бросил на простыню бумажную салфетку.

– Вытри нос и объясни, что происходит, черт возьми.

– О, Трейс, я не могу выйти за тебя. – Она села и вытерла глаза.

Он словно получил удар кулаком в живот. Трейс резко сел на кровать и опустил голову.

– Почему?

– Я должна была поговорить с тобой раньше. – Она всхлипнула. – Позволь мне умыться.

Ответить ему было нечего.

Когда Фиби возвратилась, ее волосы были гладко причесаны, и на ней был толстый махровый халат. Ее глаза еще больше опухли, и она продолжала всхлипывать.

Фиби бросила на него быстрый взгляд.

– Было бы легче, если бы ты надел хоть что-нибудь.

– Моя одежда намокла в душе. И другой пары ботинок у меня нет.

Ее голос прозвучал хрипло.

– Жаль.

Он потер лицо руками и засмеялся. Засмеялся, чтобы не разреветься громче Фиби.

– И другого сердца тоже нет. А мое ты растоптала уже во второй раз.

– О, Трейс. Ты не понимаешь…

23
{"b":"193707","o":1}