Так завершилась беседа-интервью моей доброй знакомой из Германии Лилии Цибарт-Фогельзанг со столетней жительницей Берлина Лизелоттой Лаабс, близко знавшей Ренату Швейцер в те годы, когда Рената вела переписку с Борисом Пастернаком. Видимо, только Лизелотте удалось услышать реальный рассказ Ренаты о встрече с Пастернаком в апреле 1960 года, за месяц до его смертельной болезни и кончины. И где-то у родственников Ренаты в Германии находится то восхитительное «любовное» письмо к Ренате от поэта, осознавшего неминуемость близкой кончины.

В ноябре 2007-го я обратился к Алене Денисевич, живущей в Берлине, знакомой мне по Цветаевским кострам. Попросил ее узнать о здоровье Лизелотты Лаабс и передать ей некоторые новые материалы об Ольге Ивинской. 3 декабря 2007 года Алена сообщила мне прискорбную весть о том, что долгожительница Германии Лизелотта Лаабс скончалась в Берлине 20 сентября 2006 года в возрасте 102 лет.

Мир ее праху, и пусть земля будет ей пухом.

В одном из моих разговоров с Ивинской о последнем годе жизни Пастернака возникла тема его переписки и встречи в Измалкове с Ренатой Швейцер. Ольга Всеволодовна сказала мне:

— Я благодарна Ренате за то, что она дала последний импульс Боре, как умирающему лебедю, сделать прощальный порыв — взлететь к звездам.

Ольга Ивинская вспомнила слова из парижского письма Марины Цветаевой к Борису Пастернаку: «Ты, Борис, как и все поэты, лечишься любовью».

• Рената Швейцер (справа) — главный адресат писем Бориса Пастернака в Германии.

Эта фотография, переданная специально для этой книги, поступила от Л. Лаабс через Л. Цибарт-Фогельзанг. Снимок 1965 г. Публикуется впервые.

• В этой комнате на Большой даче в апреле 1960 г. беседовали Борис Пастернак и Рената Швейцер. 2008 г.

• Веранда на Большой даче, где в апреле 1960 г. прошел пасхальный обед с участием Бориса Пастернака и Ренаты Швейцер. 2008 г.

• Лилия Цибарт-Фогельзанг в гостях у Лизелотты Лаабс (слева) в дни ее 100-летнего юбилея. Берлин, апрель 2004 г.

Ольга Всеволодовна Ивинская родилась 27 июня 1912 года в Тамбове[403]. Ее отец Всеволод Федорович Ивинский происходил из известной в Тамбове богатой семьи. Обаятельный молодой человек с яркой внешностью, он во время учебы на естественном факультете Московского университета влюбился на одной из студенческих встреч в красавицу с курсов Герье — полуукраинку-полупольку Марию Демченко. В семье родилась дочь, которую назвали Ольгой. На мой взгляд, в облике и характере Ольги Ивинской удивительно сочетались красота, необыкновенная ясность и благородство, унаследованные ею от родителей.

После революции жизнь семьи была сломана. Отец Ольги, участник белого движения, пропал без вести в 1918-м. Спустя время, в 1920-е годы, Мария Николаевна вышла замуж второй раз, за Дмитрия Ивановича Костко, работавшего на Курском железнодорожном узле.

Семья Костко переехала в Москву, и Дмитрий Иванович стал школьным преподавателем словесности. Жили в Серебряном бору, там Ольга ходила в школу. Отчим любил стихи, и это повлияло на девочку — она увлеклась литературой, особенно поэзией. Нерабочее происхождение Ивинской не позволило ей поступить на филфак МГУ, и она стала студенткой биологического факультета. После года учебы Ольга перевелась на Высшие литературные курсы, которые вскоре были реформированы в Редакционно-издательский институт. Этот институт затем включили в состав МГУ, который Ивинская и окончила. В 1929 году семья переехала в центр Москвы, обосновавшись в квартире, расположенной в одном из домов Потаповского, бывшего Большого Успенского, переулка.

В начале 1930-х годов Ольга работала в журнале «За овладение техникой», где познакомилась с Варламом Шаламовым, который был одним из редакторов журнала. Шаламов читал молодой журналистке Ивинской свои первые стихи, и много лет спустя он вспоминал о хорошем поэтическом чутье Ольги. В письме к ней в мае 1956 года Шаламов писал: «Ты была первым человеком на свете, который говорил мне то, так и о том. Ты показывала мне ростки настоящего (редко) и ненастоящего, чужого и фальшивого (часто) в моих стихах».

Дом в Потаповском был полон стихов. Первым на иерархической лестнице у Ольги Всеволодовны стоял Александр Блок. Дети Ивинской, Ира и маленький Митя, тоже оказались в орбите поэтической круговерти и остались в ней на всю жизнь. Ирина пишет в своей книге, что в 1947 году новогодним подарком, который лежал для детей под елкой, был томик стихотворений Лермонтова с маминой дарственной надписью: «Ребята! Ира и Митя! Любите стихи! Это самое лучшее!»

Самыми любимыми поэтами Ивинской были Ахматова, Пастернак, Цветаева, Мандельштам… А с 1946 года, после встречи с Пастернаком в редакции «Нового мира», где Ольга Всеволодовна работала в отделе начинающих поэтов, этот «Бог неприкаянный» стал ее любимым человеком, а она — его любовью и музой.

Эта любовь вдохновила Пастернака на создание стихотворных шедевров «Зимняя ночь» и «Рождественская звезда». Сталинский арест Ольги в октябре 1949 года и ее освобождение после смерти кремлевского палача вызвал к жизни стихи Пастернака, ставшие жемчужинами русской поэзии XX века: «Свидание», «Магдалина», «Осень», «Разлука», «Ева», «Август».

Тогда же родился бессмертный пастернаковский перевод «Фауста» Гете. Образы, судьба и любовь Бориса Пастернака и Ольги Ивинской вошли в лучшие главы всемирно известного романа «Доктор Живаго». На подаренной Ольге рукописи романа Пастернак написал: «Ларе от Юры».

По указанию хозяина Кремля, для приручения непокорного Пастернака в октябре 1949 года Ивинскую арестовали, предъявив обвинение в антисоветской агитации. В подвалах Лубянки в марте 1950-го у Ольги погиб, не родившись, ребенок Бориса Пастернака.

После смерти «хозяина» Ивинскую освободили из концлагеря в мае 1953 года. Ее любовь вдохновила Пастернака на создание стихотворений, ставших шедеврами русской лирической поэзии, родился знаменитый роман «Доктор Живаго». После присуждения Пастернаку в 1958 году Нобелевской премии и начавшейся травли поэта советскими властями Ольга с горсткой верных друзей, первой среди которых была дочь Марины Цветаевой Ариадна, смогли сохранить жизнь и честь Бориса Леонидовича.

В дни последней, предсмертной болезни Пастернака органы и обитатели Большой дачи не допускали к нему «нежелательный элемент, антисоветчицу» Ольгу Ивинскую. 30 мая 1960 года ночью поэт умирает. Ранним утром 31 мая Ольга проходит на Большую дачу к «еще теплому телу» своего любимого. Эту сцену прощания Лары с умершим Юрой пророчески описал Пастернак в романе «Доктор Живаго».

На похоронах поэта 2 июня 1960 года в Переделкине собрались около трех тысяч человек, несмотря на то что советские власти старались скрыть день и время проведения траурной церемонии. Однако уже на следующее утро центральные газеты всего мира писали о похоронах Пастернака, поместив фотографию прощания с ним Ольги Ивинской — Лары романа «Доктор Живаго».

Об этой трагической минуте прощания Ольги с Борисом Пастернаком Мария Розанова, жена известного литератора и правозащитника Синявского (Абрама Терца), сказала: «Это было явление истинной красоты».

На следующий день, 3 июня, гаврики из КГБ явились на квартиру к Ивинской и отняли у нее и ее детей рукопись пьесы «Слепая красавица», которую Пастернак принес им в конце апреля, предчувствуя трагический исход роковой болезни. 16 августа КГБ, организовав провокацию, арестовал Ивинскую и захватил весь ее архив. В сентябре поспешно арестовали и дочь Ольги Всеволодовны Ирину, опасаясь ее встречи с неожиданно приехавшим в Москву итальянским журналистом Серджо Д’Анджело, получившим в 1956 году из рук Пастернака рукопись романа и сделавшим первый, главный шаг к его изданию в Италии.