Так продолжалось некоторое время, и вдруг…
Некое иностранное общество заявило протест против выдачи одного патента и доказало, что такое же изобретение было зарегистрировано у них на восемь дней раньше. Сходство чертежей оказалось совершенно поразительным, и шеф предпринял расследование среди своих служащих.
Эвелин в отчаянии бросилась к Мортимеру. Он спокойно посоветовал ей уволиться со службы.
Эвелин так и сделала. Ее шефу не пришло в голову заподозрить ее в чем-нибудь. Он даже дал ей отличную рекомендацию. А потом состоялся процесс, и шеф приговорен был к уплате большой договорной неустойки.
Вскоре Мортимер, оставив своей любовнице немного денег, исчез.
Прежде чем Эвелин сообразила, что он ее бросил, откуда-то появился его приятель — он повез ее к Батлеру.
Майор с ней не церемонился. Он предложил ей «выгодное» место в Си-Ай-Си, а когда она возмущенно отказалась, объяснил ей, что уже в течение длительного времени она фактически работала на них: Мортимер был их человеком. Ей оставалось только выбирать между немецким судом и работой на американскую секретную службу.
Когда Эвелин поняла, чем она была для Мортимера, силы покинули ее.
А через некоторое время она согласилась на предложение Батлера.
Ничего другого он и не ожидал.
Эвелин взглянула на часы. Время у нее еще было. Встреча со связным на остановке «Фридрихштрассе» должна состояться только через два часа.
Она ненавидела свое элегантно обставленное бунгало, которое служило единственной цели — быть золоченой оправой для нее, для ее тела. Когда обставляли этот дом, с ее личными вкусами и желаниями никто не посчитался.
Эвелин знала, что даже ее собственное тело больше не принадлежало ей. Оно принадлежало только Си-Ай-Си.
Она подняла чемодан и быстро вышла из спальни. На кухне присела на один из белых стульев и закурила.
Вся ее былая ненависть к Мортимеру странным образом обратилась теперь против Батлера, ставшего для нее воплощением всякого зла. Если б можно было убить его! Два года назад ей дали пистолет и обучили метко стрелять.
Во время занятий по стрельбе, проходивших в специально оборудованном под тир подвале, несколько раз присутствовал Батлер. Безмолвно, но внимательно наблюдал он за тренировками своих агентов. Эвелин тогда показалось, что он чувствует, как она его ненавидит.
Она раздавила сигарету и встала.
С чемоданом в руке Эвелин уходила из своего бунгало, так и не обернувшись ни разу.
Батлер с удивлением обнаружил, что начинает нервничать.
Сегодня он в хорошо сшитой парадной форме сидел в зале офицерского клуба, ожидая встречи с Адамсом.
Этот проклятый немец заставлял его ждать уже целых четверть часа! Но это было не единственной причиной его раздражения.
Майор начинал терять уверенность. Могущественный шеф берлинского центра Ведомства по охране конституции был его достойным противником, столь же хладнокровным, циничным и упрямым, как сам Батлер. Но почти на десять лет моложе его. Это-то и раздражало Батлера. Он знал, что Адамс владеет тем же арсеналом разнообразных уловок, что и он сам, теми же самыми средствами борьбы. И в борьбу он вступает ни поздно, ни рано, а в самый подходящий момент.
Он заказал еще коктейль.
В этот момент в зале появился Адамс. Он небрежно бросил свой плащ и шляпу заторопившемуся солдату и только после этого кивнул Батлеру.
— Вы пригласили меня встретиться с вами, господин майор?
Батлера возмутил его высокомерный тон. Намеренно замедленным движением он вынул сигару изо рта, покровительственным жестом указал на один из свободных стульев и произнес:
— Благодарю вас, что вы пришли. Вы исключительно порядочный человек, мистер Адамс…
Адамс иронически усмехнулся:
— Этот комплимент я с полной уверенностью могу отнести и к вам.
Батлер приподнял вверх свои кустистые брови.
— Ни к чему нам задерживаться на вступлении. Мы поддерживаем значительными суммами все немецкие разведывательные службы, особенно ваше учреждение…
— За что и получаете первоклассный материал — сделка без убытка, — отрезал Адамс.
— О качестве этого материала существуют очень различные мнения, — возразил майор, стряхивая пепел с бразильской сигары.
— Почему же вы тогда продолжаете ассигновать нас?
— Потому что мы, как и вы, полагаем, что имеем дело с порядочными людьми.
Адамс пожал плечами.
— Как-то в одном баре над стойкой я прочел примечательное изречение: «Мы доверяем только господу богу, все остальные должны платить наличными». Я бы порекомендовал вам то же самое.
— Вы хотите этим сказать, что нельзя полагаться на немецкие службы? — съязвил Батлер.
Адамс спокойно и обстоятельно прикуривал сигарету, понимая, что у него более выгодная позиция, чем у майора. Он хотел использовать свои преимущества до конца и вывести майора из себя.
— Я ничего не утверждаю, мистер Батлер. Я только даю вам хороший совет. Впрочем, о нас вы никогда плохо не отзывались до сих пор.
— Конечно… — неохотно подтвердил Батлер. — Но кроме вас в Берлине есть еще множество других секретных организаций и групп. В большинстве случаев это мыльные пузыри. Вспомните хотя бы дело Штефана.
— Нас никого он не продал, — возразил Адамс. — Зачем вы экспериментируете с разными подвернувшимися под руку людьми, вместо того чтобы сотрудничать с нами? Некоторые из нас работают в этой области по двадцать лет и больше. Мы накопили достаточный опыт, — продолжал Адамс с бахвальством. — Мы не мыльный пузырь. Мы стреляем без осечек. Как это у нас получается, для вас должно быть безразлично. Так мне кажется.
— Это заметно! — разозлился Батлер. — Вы даже прибираете наших людей к своим рукам.
Адамс дружелюбно улыбнулся:
— Вы подразумеваете мое знакомство с вашей прелестной Эвелин?
— Хотя бы. Впрочем, в будущем вы уже больше не сможете продолжить эти отношения.
— Как жаль!.. — проговорил Адамс и, кивнув солдату, заказал чашечку кофе.
Батлер перегнулся через стол:
— Почему вас, собственно, постоянно беспокоят наши дела? — И услышал контрвопрос:
— А почему вы пытаетесь завербовать немецкого ученого из восточной зоны? Такие специалисты, как Арендт, нам самим пригодятся, когда мы возвратим отобранные у нас восточные земли. Мы вовсе не заинтересованы в том, чтобы вы таких людей сплавляли в Америку.
— Оставим это, — уклонился от ответа майор. — Мне хотелось бы поговорить с вами об одном деле. Из-за него я и пригласил вас сюда.
— Я слушаю, — сказал Адамс.
— У вас находится магнитофонная запись, которая весьма компрометирует моего сотрудника лейтенанта Перси. То, что произошло, — это внутреннее дело моей службы: лейтенант Перси и мисс Эвелин подчиняются непосредственно мне. Я прошу вас передать мне эту пленку.
Адамс, поудобнее устроившись в кресле, любезно произнес:
— Во сколько вы оцените эту запись?
Майор ошалело взглянул на него. Этого он не ожидал.
— Не хотите ли вы продать мне ее?
— Разумеется! — подтвердил Адамс.
Майор обрадовался. «И этот тоже продается! Он непременно заломит огромную цену, но хорошо уже, что он заговорил о цене. Это многое упростит».
Подумав, он спросил:
— Сколько вы хотите?
Адамс сделал вид, что раздумывает о цене, и вдруг тихо, но отчетливо произнес:
— Эта запись служит доказательством ненадежности вашего сотрудника. Поэтому мне хотелось бы воспользоваться этим и кое-что сделать для своего Ведомства.
— Что это значит? — Голос Батлера стал хриплым.
Адамс злорадно улыбнулся:
— Это значит, что меня не интересует эта ваша маленькая фигура — лейтенант. Могу вам к рождеству подарить этого парня, завернутого в целлофан, вместе со всеми секретными делами и бумагами, к которым он имел доступ.
— К черту! — взорвался Батлер. — Вы говорите со мной так, словно мы не сотрудничаем, а боремся друг против друга. Каждый человек может сделать ошибку.
