— Мэг, о чем ты думаешь? — сурово спросил Бирвитц.

— Забудь об этом.

— Не морочь мне голову. Меня интересует, что за мысли появились у тебя в голове. Почему ты с таким видом ответила мне «не знаю»?

— Ты сам во всем виноват, Витци… Вот ты только что сказал мне, что надо найти «козла отпущения». Допустим на минуту самое скверное: планы мистера Веста не удадутся, и тогда уже ему понадобится «козел отпущения». Ведь это ты передаешь секретные сведения преступникам и… скажи, кто еще знает, что ты действуешь по его приказу?

— Черт побери, Мэг, ты говоришь о суперинтенданте Ярда!

— Я говорю о человеке, у которого могут быть серьезные неприятности, если он не будет очень осторожным, — сказала Мэг и двинулась навстречу ему с протянутыми руками. — Дорогой, как ты не понимаешь? Он мне нравится, я не думаю, что он способен на предательство, но если встанет вопрос о его карьере и твоей…

— Договаривай до конца. Ты допускаешь, что Вест может отказаться от того, что это он отдавал мне такие распоряжения, и тогда меня обвинят в том, что я продавал информацию?

— Но ведь дело может так обернуться, верно?

Мэг его почти умоляла.

— Почему бы и нет, теоретически все может случиться, но я никогда не поверю, что так получится!.. Человек, занимающий его положение…

— Старших офицеров подкупали и прежде. Откуда тебе знать, что за его очаровательной улыбкой и приятными манерами не скрывается враг, продающий Ярд?

— Откуда мне знать? — спросил Бирвитц. — Но уж если дело дошло до этого, откуда ты знаешь, что этого не делаю я?

Он невесело рассмеялся:

— Прогони прочь эти глупые мысли, Мэг. Если никому не верить, то невозможно жить на свете… И потом, за этими разговорами ты оставила меня без завтрака.

— Будем надеяться, что ты прав, Витци. Куда ты сегодня едешь?

— В отель «Реджент-Палас», где видели Грина. Так что, если я понадоблюсь мистеру Весту, пусть он ищет меня там. Пока же я пойду надену рубашку.

Орас Грин вышел из ванной в номере отеля и замер на пороге комнаты. Бетти находилась на полпути между кроватью и дверью, под которую просунули свежие газеты. Она была практически нагая, в нейлоновой ночной рубашке с тонкими кружевами, ее юное тело было поистине прекрасно, кожа на нем была такой гладкой, линии плавные, но чертовски соблазнительные.

Она, видимо, почувствовала на себе взгляд Ораса, потому что повернулась и засмеялась: ей доставлял удовольствие его непритворный восторг.

— Бетти, до чего же ты хороша! — сказал он хриплым голосом и притянул ее к себе. — Если бы, не дай бог, с тобой что-нибудь случилось, я бы убил твоего обидчика, кем бы он ни был, а потом покончил бы с собой!

— Не говори таких ужасов! — запротестовала она. — Я бы никогда не согласилась расстаться с тобой. Я сама не догадывалась, как люблю тебя, до того… до того, как это случилось. Я ради тебя готова на все, абсолютно на все!

Он притянул ее к себе и принялся страстно целовать, не в силах иначе выразить свои чувства.

Лишь через час он вторично поднялся с постели, накинул на себя халат и принялся за чтение газет. Первой ему попалась «Эхо». Глаза у него округлились, рот принял форму буквы «О».

— Черт побери, ты только взгляни на вот это…

Он пробежал глазами строчки статьи.

— Все это происходило возле правления компании «Зипп». Гляди, вот Роки Марло, он выглядывает с верхнего этажа. А рядом с ним Кеннеди. Марло смеется во весь рот… мерзкая рожа!

Он принялся изучать фотографию.

— А вот и Красавчик Вест, — он ткнул пальцем. — Какая пощечина полиции! Знаешь, ведь Роки перегнул палку. Хорошо, что мы непричастны к этой истории. Веста нельзя безнаказанно оскорблять, теперь он камня на камне не оставит… Слышишь, что я думаю? По-моему, нам нужно сегодня же перебраться в такое место, где нас не сумеет отыскать полиция. У Марло сейчас забот полон рот, ему не до меня. Что ты скажешь про Бурнемаус? Там шикарнее, чем в Брайтоне. Да и от Лондона подальше!

— Раз так нужно, я согласна, — просто ответила она.

— Позавтракаем мы здесь, — решил Грин, — потом я пойду и расплачусь за отель, а ты тем временем начнешь укладываться. Одна справишься?

— Я многое умею делать, — сухо сказала Бетти, — не считай меня белоручкой.

Через полчаса Орас Грин вышел из номера, по многолетней привычке посмотрел сначала налево, потом направо, убедился, что в коридоре никого нет, только в одну из спален входит пожилая горничная с кипой чистого постельного белья. Он прикрыл за собой дверь и услышал, как Бетти тут же закрылась изнутри на задвижку. Хотя в таком роскошном отеле они были в относительной безопасности, Орас понимал, что успокаиваться еще рано. Он мог дать показания против Роки Марло и, следовательно, не мог не интересовать полицию. Если только Роки предполагает, что он способен продать его полиции, тогда его жизнь вообще ничего не стоит. Но если он правильно разобрался в смысле сегодняшней газетной статьи, полиция начала большую охоту на Роки, то есть она обошлась и без его свидетельств.

Он прошел мимо спальни, дверь в которую была широко распахнута, так что ему хорошо было видно снятое с постели белье, поднос для завтрака с грязной посудой, оранжевые апельсиновые корки и огрызки яблок. Шла утренняя уборка.

И хотя он услышал, что в этой комнате кто-то двигается, он не придал этому никакого значения.

Он был почти у самого лифта, когда за ним раздалось неясное шуршанье, и он еще успел повернуть голову и взглянуть назад.

И крикнул с отчаянием:

— Нет!

Взмахнув руками, он хотел защититься, но у него не было такой возможности. На какое-то мгновение он почувствовал нестерпимую боль от ножа, вонзившегося в спину.

И умер.

Позднее в то же субботнее утро Бирвитц стоял перед столом Роджера, лицо у него осунулось, глаза потускнели: так на него подействовали последние события.

Роджер, говоривший по телефону, не мог отвести глаз от сотрудника ричмондской полиции. Беседовал он с Гарди, интересовавшимся положением дел.

— Да, это был Орас Грин, — докладывал Роджер. — Умер он мгновенно. Ходят слухи, что в отель проник неизвестный, переодетый в форму электрика. При нем был чемоданчик со всякими инструментами. Но определенными данными мы пока не располагаем… Да, когда это случилось, Бирвитц находился в отеле, в холле, наблюдал за лестницей и лифтом, как его проинструктировали… Да, — сейчас он у меня… Да, вдова олл-райт.

Долгая пауза.

— Хорошо, — наконец сказал Роджер в трубку и положил ее на рычаг. Бирвитц вытянулся перед ним, как на параде. Никто не смог бы догадаться, какие мысли теснятся у него в голове, но, вне всякого сомнения, гибель Грина явилась для него страшным ударом, так что Роджер начал серьезно сомневаться, разумно ли привлекать человека в таком состоянии к столь ответственной операции, требующей постоянного нервного напряжения.

Роджер спросил:

— Вы говорите, что жена Грина потеряла сознание?

— Упала, как подкошенная, сэр.

— Сделала ли она какое-нибудь заявление?

— Между рыданиями она успела сказать, что как раз сегодня они собирались уехать в Бурнемаус, но кроме этого я не смог от нее добиться ничего толкового, ну а врач настоял на том, что ей необходимо принять снотворное.

— Когда она сможет говорить?

— Самое раннее после обеда, по словам врача.

— Тут уж ничего не попишешь… В комнате Грина ничего не нашли?

— Ничего полезного для нас, сэр. Осмотр производили ваши офицеры, я же выполнял их инструкции.

— Есть соображения, почему убили Ораса Грина?

— Только одно, сэр.

— Какое же?

— Потому что он мог вывести нас на Роки Марло. Или же… Или же на того, кто за ним стоит.

— Да, — согласился Роджер, — Роки Марло, Кеннеди, Виддерман. Я уверен, что эта троица не стоит в стороне. Бирвитц, по моему мнению, только у вас одного есть реальная возможность раздобыть вещественные доказательства. Что вы на это скажете?