А в октябре 1852 года поэт вступил на службу в Петербургский комитет иностранной цензуры, где исполнял обязанности младшего цензора. При том что служба была сложной и трудной, поэт полюбил ее, особенно тогда, когда по его совету председателем комитета назначили его друга и великого русского поэта Ф. И. Тютчева, а в 1860 году секретарем там стал Я. П. Полонский [270]. С 1875 года Майков сам возглавил комитет.

– Мне ничего более не надо: я и умереть хочу, как и Тютчев, в дорогом моему сердцу комитете, – однажды признался Аполлон Николаевич. В этом ведомстве Майков проработал сорок пять лет, до самой смерти.

Как глава ученого комитета иностранной цензуры Майков состоял также членом ученого комитета Министерства народного просвещения. В 1853 году Академия наук избрала его членом-корреспондентом по отделению русского языка и словесности, а Киевский университет – почетным членом.

Крымская война 1853-1856 годов всколыхнула патриотические и монархические чувства Майкова. В самом начале 1855 года вышла его небольшая книжка стихов «1854-й год».

После Крымской войны Аполлон Николаевич сблизился с молодой редакцией «Москвитянина», поздними славянофилами и «государственниками». На почве славянофилов, но с твердой идеей государства, с признанием послепетровской истории Майков стал сторонником идей М. П. Погодина [271]и М. Н. Каткова [272]. При этом он создал ряд стихотворений о русской природе, которые заучивались наизусть «чуть ли не с первыми молитвами», ставшими хрестоматийными и цитатными: «Весна! Выставляется первая рама…», «Летний дождь», «Сенокос», «Ласточки» и другие.

Увлеченный эпохой Древней Руси и славянским фольклором, Майков создал лучший в истории мировой литературы перевод на современный русский язык эпоса «Слово о полку Игореве» (работа шла в период 1866-1870 годов).

По мотивам истории Древнего Рима поэт написал философско-лирическую драму «Два мира», удостоенную в 1882 году Академией наук Пушкинской премии.

В быту Майкову были присущи тонкий беззаботный юмор и доброта сердца. Он всю жизнь оставался искренним бессребренником.

27 февраля 1897 года Аполлон Николаевич Майков вышел на улицу слишком легко одетым, вскоре заболел и через полтора месяца 8 марта (20 по новому стилю) 1897 года умер. Похоронили его в Петербурге на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря.

Многие стихи поэта вдохновили композиторов на создание романсов. Петр Ильич Чайковский написал два романса в одном из первых своих опусов (Ор.16): «Колыбельную песню» («Спи, дитя мое…») и «Новогреческую песню» («В темном аде под землей…»). Cтихи Майкова из поэтического цикла «На воле» композитор использовал в качестве эпиграфов к двум пьесам из музыкального цикла «Времена года» – «Март» и «Апрель». Также на стихи Аполлона Майкова Чайковский написал кантату «Москва».

Кто-то называет ее Сафо XIX века, кто-то – американской Цветаевой. Кто-то обличает в тайной эротомании, кто-то чуть ли не возводит в ранг святой девы. «Белая затворница» или «Амхерстская монахиня» – самая таинственная поэтесса в истории мировой литературы. Тайна Эмили Дикинсон не раскрыта по сей день и вряд ли когда найдет свою разгадку. И пронзительное творчество ее вряд ли может стать ключом к феномену вечной девы.

Эмили Дикинсон родилась 10 декабря 1830 года в маленьком провинциальном городке Амхерст, штат Массачусетс. Городок принадлежал пуританам, его единственной религиозной общиной являлась Конгрецианистская церковь.

Семья Дикинсон была типичной пуританской семьей – традиционно благонравной и достаточно зажиточной. Отец, весьма уважаемый в городе человек, работал адвокатом. Одно время он даже представлял интересы штата в Конгрессе (1853-1855). Эмили всю жизнь горячо любила его, и отец по-своему баловал дочь. Мать девочки была женщиной сухой, строгой и фанатично религиозной. Отношения со старшей дочерью у нее не сложились.

У Эмили были еще старший брат Остин (в детстве он тайком таскал сестре разную, в том числе и запрещенную в доме, литературу) и младшая сестра Лавиния – самые близкие по жизни люди.

Богатый дедушка будущей поэтессы основал в 1810 году Амхерстский колледж, а ее отец был казначеем этого колледжа с 1835 по 1870 год. Само собой разумеется, для получения образования Эмили отдали в семейное заведение. Затем в 1847-1848 годах девушка продолжила учебу в женском колледже «Маунт Холуок».

И дома, и в первом, и во втором учебных заведениях на главном месте стояли религиозное воспитание и домоводство. Так что молодые годы Эмили прошли под сильнейшим религиозным влиянием и в подготовке к исполнению супружеских обязанностей. С другой стороны, весь внутренний склад девушки не соответствовал характеру религиозной домохозяйки. Она так и не смогла стать убежденной верующей и не вошла ни в какую церковную общину. Не стала Эмили и замужней женщиной, всю жизнь она провела в отчем доме.

Однажды в 1850 году подчиненный Дикинсона-отца помощник адвоката Бенджамин Ньютон подарил девушке книгу поэм Ральфа Вальдо Эмерсона – свободомыслящего трансценденталиста [273]из Конкорда. Для Эмили, по ее словам, Эмерсон стал «оценщиком жизненных ценностей». Под влиянием его творений она тоже стала сочинять стихи.

Четверть века безвыездно прожила Дикинсон в Амхерсте, когда работавший в Конгрессе отец позвал ее к себе в Вашингтон. Поездка 1855 года оказалась для девушки знаменательной не столько массой новых и неожиданных впечатлений, сколько встречей с преподобным Чарльзом Уодсвортом, чьи проповеди она слушала в Филадельфии, куда попала по дороге в Вашингтон. Они познакомились и подружились. Как писала сама Эмили, пастор стал для нее «самым дорогим земным человеком».

Биографы Дикинсон пытаются представить Уодсворта ключевой фигурой в судьбе поэтессы. Они утверждают, что девушка влюбилась в пастора первой, великой и безнадежной любовью – Уодсворт был уже женат. Поэтесса долго переписывались с возлюбленным, но пастор сердечных чувств к ней не испытывал. Общение с Уодсвортом якобы вдохновило поэтессу на создание в течение 1858-1862 годов множества гениальных стихотворений. Подчеркнем, это лишь одна из версий биографов Дикинсон. Другие биографы считают эту версию надуманной и притянутой только для того, чтобы хоть как-то опровергнуть разговоры о нетрадиционной ориентации поэтессы. Что происходило на самом деле, никто не знает.

В 1862 году пастор уехал в Калифорнию, и Эмили, опять же по одной из версий, пережила тяжелейший эмоциональный кризис, что выразилось в ее временном творческом упадке.

Быть может, действительно находясь в столь тяжком душевном состоянии, Дикинсон впервые решилась показать свои стихи стороннему человеку. 15 апреля 1862 года Томас Хиггинсон – известный в те времена литератор и критик – получил странное письмо с несколькими не менее странными стихами. Начинающая поэтесса Эмили Дикинсон просила у него ответа на вопрос, насколько «дышат» ее стихи.

Хиггинсон был очарован стихами Дикинсон, но они шокировали маститого профессионала «хаотичностью и небрежностью». Переписка между критиком и поэтессой продолжалась всю жизнь, до кончины последней.

Больше всего стихотворений – около восьмисот – Эмили Дикинсон написала в годы Гражданской войны между Севером и Югом (1861-1865). Потом стихи пошли на убыль.

Серьезное заболевание глаз вынудило Эмили на целых два года прервать работу. В 1864-1865 годах ей пришлось уехать в Кембридж и пройти там длительный курс лечения. Вернувшись домой, поэтесса уже никогда не покидала своего семейного владения в Амхерсте.

Эмили Дикинсон жила как затворница, общалась лишь с родней и близкими знакомыми, да и то через полуоткрытую дверь или по переписке, к публичности не стремилась – это была жизнь девушки в пуританской Америке, и ее затворничество было ее свободным выбором. Первые годы Эмили много читала, занималась садом и творила.