Я поднялся и увидел, что Каин снова вращает своим цепом.

Не думаю, чтобы он являлся знатоком боев на дубинах. Однако Мёрфи учила меня сему искусству на протяжении почти четырех лет. Когда Каин замахнулся, я поднял посох и перехватил удар. Утяжеленный конец носка обмотался вокруг посоха, и рывком с поворотом я вырвал оружие из рук громилы, после чего завершил движение, треснув его по голове.

Каин рухнул на землю.

Я стоял, тяжело дыша, опираясь на посох. Да я победил в драке! Обычно без помощи магии мне это не удавалось. Мыш вроде был в порядке, только немного занят своим каинитом.

— Идиот, — пробормотал я валявшемуся без сознания Каину и легонько пнул его в ребра. — Я понятия не имею, что стряслось с твоим проклятым кегом.

— Ну надо же, — раздался за моей спиной женский голос. Дама говорила на чистейшем английском, правда, с легким акцентом — то ли немецким, то ли скандинавским. — Вынуждена признать, я не ожидала, что вы с такой легкостью с ними расправитесь.

Я немного повернул голову, чтобы не выпускать громил из поля зрения, и поудобнее перехватил посох.

Высокая блондинка — ростом около шести футов, даже в удобных туфлях без каблуков. Сшитый на заказ серый костюм не скрывал спортивного тела, но от этого она не выглядела менее женственной. Льдисто-голубые глаза, строгое привлекательное лицо, в правой руке — вещмешок. Я ее узнал. Консультант по сверхъестественной безопасности, работает на Джона Марконе, главаря чикагского преступного мира.

— Мисс Гард, не так ли? — спросил я, по-прежнему тяжело дыша.

Она кивнула:

— Мистер Дрезден.

Рука пульсировала болью, в ушах звенело. Через час на лбу вспухнет отличная шишка.

— Рад, что вам понравилось, — сказал я. — А теперь, если позволите, я на работе.

— Мне нужно с вами поговорить, — сообщила она.

— Позвоните в приемные часы.

Каин постанывал. Парень, которого я двинул в колено, хныкал, бессмысленно перекатываясь туда-сюда. Я посмотрел на громилу под Мышом.

Громила вздрогнул. Больше в драку не полезет. И слава Богу. Мне на сегодня вполне хватило.

— Мыш, — произнес я и зашагал по переулку.

— Ой! — вырвалось у громилы, когда пес, поднимаясь, поставил две лапы ему на живот.

— Я серьезно, мистер Дрезден, — сказала Гард, следуя за нами.

— Марконе — король исключительно в своем воображении, — ответил я не останавливаясь. — Если он хочет что-то мне сообщить, придется подождать. У меня есть более важные дела.

— Я знаю, — сказала Гард. — Девушка. Брюнетка, рост около пяти футов пяти дюймов, карие глаза, зеленая рубашка-поло, синие джинсы, до смерти напугана.

Остановившись, я оскалился на Гард:

— За этим стоит Марконе? Этот сукин сын пожалеет, что вообще взглянул на…

— Нет, — резко бросила Гард. — Слушай, Дрезден, забудь о Марконе. Это не имеет к нему никакого отношения. Сегодня у меня выходной.

Секунду я таращился на нее, и лишь отчасти потому, что от дождя ее белая блузка стала полупрозрачной. Она говорила искренне — что ничего не значило. Я давно научился не доверять своим суждениям, когда речь шла о блондинках. Или брюнетках. Или рыжих.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Почти того же, что и ты, — ответила она. — Тебе нужна девчонка. Мне — тварь, которая ее утащила.

— Зачем?

— У девчонки нет времени на твои игры в вопросы, Дрезден. Или мы поможем друг другу и спасем ее — или она умрет.

Я сделал глубокий вдох и кивнул.

— Слушаю.

— Я потеряла след в дальнем конце этого переулка, — сказала она. — Очевидно, с тобой этого не произошло.

— Ага, — ответил я. — Переходи сразу к тому, чем ты можешь мне помочь.

Она молча открыла вещмешок и достала — я не шучу! — двусторонний боевой топор, который весил не меньше пятнадцати фунтов. Закинула его на плечо.

— Если проведешь меня к гренделенышу, я разберусь с ним, а ты вытащишь девчонку.

Гренделенышу? Что еще за гренделеныш?

Не поймите меня неправильно, я — чародей. Я знаю о сверхъестественном все. Могу заполнить несколько тетрадей именами различных существ и тварей. Однако вот в чем фокус: чем больше знаешь, тем отчетливей осознаешь, как много тебе еще предстоит узнать. Сверхъестественные царства велики, намного больше материального мира, и число их обитателей значительно превосходит число людей. Я могу учить новых монстров, пока через пару сотен лет не умру от старости, — и не осилю даже четверти.

Этой твари я не знал.

— Дрезден, счет идет на секунды, — сказала Гард. Под холодной маской ее красивого лица пронеслась тень тревоги, безотлагательности.

Пока я все это переваривал, раздалось резкое клацанье, и кусок битого кирпича или небольшой камешек из кровельного материала приземлился в глубине переулка.

Гард развернулась, мгновенно приняв боевую стойку, обе руки на выставленном вперед топоре.

Ух ты!

Я видел, как Гард, не моргнув золотыми ресницами, вступила в бой с первоклассным некромантом и ее ручным упырем. Что могло так напугать отважную воительницу?

Она чуть понизила градус напряженности, затем тряхнула головой, что-то пробормотала и снова повернулась ко мне.

— Ты знаешь, что случится с этой девушкой? Ты понятия не имеешь. Такого никому не пожелаешь. Поэтому я и обратилась к тебе. Пожалуйста, помоги мне.

Я вздохнул.

Что ж, черт побери.

Она произнесла волшебное слово.

Дождь ослаблял поисковое заклятие на моем амулете и смывал запах гренделеныша, а также психический след, оставленный напуганной Элизабет, однако вместе мы с Мышом смогли отыскать то место, где злодей провалился сквозь землю — в прямом смысле слова. След обрывался у старой двустворчатой двери в подвал, напомнившей мне о противоураганных убежищах, позади строений на восточной стороне «Ригли Филд», под рельсами подземки, возле «Эддисон-стейшн». Древние створки выглядели так, словно намертво приржавели друг к другу — хотя не должны были бы, раз след вел сквозь них. Дверь окружал металлический забор, лишенный калитки. Знак на заборе объявлял зону опасной и советовал держаться подальше — такие мудрые советы вечно игнорируют легкомысленные искатели приключений и мягкосердечные чародеи с больной головой.

— Ты уверен? — спросил я Мыша. — Оно направилось туда?

Мыш обошел забор, обнюхивая сухую землю, укрытую от дождя путями подземки. Затем посмотрел на двери и заворчал.

Амулет слабо качнулся, не столь отчетливо, как несколько минут назад. Поморщившись, я сказал:

— Оно прошло здесь, но затем двинулось на север.

Гард фыркнула:

— Ерунда.

— Ерунда, — согласился я.

Гренделеныш сбежал в Подземье.

Чикаго — старый город, по крайней мере по американским стандартам. Он был затоплен, несколько раз сгорал, бесконечно строился и перестраивался. Целые районы оказались на десять — двенадцать футов выше исходного уровня земли, в то время как старые здания ушли в болотистую почву прибрежных зон озера Мичиган. Десятки систем туннелей змеились под городом. Уму непостижимо, какое количество проходов и камер создали люди, умышленно или случайно, а поскольку большинство считает сверхъестественный мир чушью, никто не обратил внимания на ту работу, что параллельно проделали не-люди.

Подземье начинается сразу за пределами привычных транспортных и коммуникационных сооружений, где участки стен и потолка регулярно обваливаются и куда разумный человек не полезет. Чем дальше, тем холоднее, темнее, опаснее и оживленнее становятся туннели.

Там живут твари — самые разнообразные.

Визит в Подземье скорее напоминает самоубийство, чем разведку, и те, кто туда отправляется, явно хотят исключить себя из генофонда человечества. Повторюсь: умные люди туда не ходят.

Гард топором проделала в заборе широкое отверстие, и по крошащимся бетонным ступеням мы вошли в темноту.

Я прошептал слово, направил немного энергии, и мой амулет начал источать мягкое бледно-голубое сияние, которое слегка разгоняло мрак — достаточно, как я надеялся, чтобы видеть, куда идешь, но недостаточно, чтобы выдать нас. В качестве дополнительного источника света Гард извлекла из вещмешка небольшой фонарик с красным фильтром. Я почувствовал себя лучше. Под землей свет не менее важен, чем воздух. Следовательно, Гард знала, что делает.