Вот тогда в тон-студии я и написал первое стихотворное послание Олегу.

Зато в следующем фильме «Дом, который построил Свифт», Олег работал безукоризненно… поскольку на протяжении почти всего фильма декан Свифт не разговаривал, а просто молча смотрел…

Молча же смотреть на этот мир не может никто лучше Янковского.

Именно этому удивительному дару Олега я и посвятил следующее послание.

Трудности возникли и во время съемок фильма «Убить дракона»… Янковский, по замыслу режиссера, должен был сыграть безобразного, отвратительного Дракона, держащего в страхе город и пожирающего невинных девушек. Но уже во время кинопроб выяснилось, что обаятельный Янковский не поддается стараниям гримера… О чем я и поведал, выступив на худсовете с рифмованной речью следующего содержания…

Несмотря на логику моих антидраконовских доводов, худсовет утвердил Янковского. Самое странное, что и я проголосовал (как и предсказывал Евгений Шварц, дракон уже, очевидно, проник в мою душу…)

На последнее по времени стихотворное послание Янковский вдохновил меня во время празднования 20-летия фильма «Тот самый Мюнхгаузен». Торжества я придумал проводить в цирке. «Самый правдивый человек» возвращался в храм самого правдивого искусства… Ведь в цирке все по правде… Стрелять так стрелять… Летать так летать… Поэтому некоторые персонажи согласились выступить в соавторстве с хищниками. Чурикова – со львами и тиграми, автор сценария – с удавом, Ярмольник – с обезьянами (что оказалось еще опасней, ибо львы, тигры и змеи в цирке к человеку настроены благоприятно – если сыты, а обезьяны чувствуют в каждом артисте соперника… Поэтому, когда Л. Ярмольник имел слишком бурный успех, одна горилла из зависти поставила конкуренту фонарь под глазом).

Но рискованней всех выступил Олег Янковский. Он решил улететь под самый купол на глазах у публики. И когда циркачи уговаривали народного артиста не рисковать, а позволить все сделать дублеру (мол, в темноте зритель не заметит), Янковский категорически отказался, напомнив всем фразу из фильма: «Мюнхгаузен славен тем, что… не врет!»…

И вот когда Олег Иванович, невозмутимо улыбаясь, поднялся на моих глазах на высоту более ста метров, я, стоя внизу и нервно поглаживая холодную змею на плечах, сочинил очередной мадригал…

1999

В 1973 году, только что назначенный главным режиссером, я выехал смотреть одного молодого актера в Саратовский драматический театр. Меня научил это сделать Евгений Павлович Леонов. Он сказал, что снимался с умным и хорошим артистом в фильме «Гонщики» и этого артиста стоит пригласить в театр. Я, помнится, уезжая, написал на бумажке имя этого хорошего артиста, чтобы не забыть… Он мне показался человеком достаточно способным, но я не мог предположить, что этому актеру суждено в ближайшие годы совершить такое стремительное восхождение к высотам театрального и кинематографического искусства… Загадка мастера не поддается однозначному объяснению, и пусть она останется для нас отчасти Загадкой.

Я заметил, что Янковский постоянно ищет для себя «питательную среду», людей, которые знают о жизни больше, чем он, иначе думают и рассуждают, и он умеет находить для себя таких людей. Аккумулировать в себе новую энергию, постигать новую информацию, читать, спорить, мучиться, негодовать. И думать…

Просматривая отснятый киноматериал, не вошедший в окончательный монтаж, наблюдая изображения Янковского и потом репетируя с ним в театре капитана Беринга из «Оптимистической трагедии», – роль, в которой совсем немного слов, – я обратил внимание на то, как он умеет молчать. «Глаза – зеркало души», – говорят люди. У него необыкновенно выразительный взгляд. Ему вовсе не обязательно говорить слова, он умеет излучать нервную энергию.

Подозреваю, что методом осознанной или неосознанной аутогенной тренировки он приводил себя, свою психику в особое рабочее состояние, когда слух воспринимает только то, что касается дела, когда все посторонние разговоры, вся ненужная информация, весь околотеатральный словесный мусор пролетает мимо ушей, не задевает, не отвлекает, не расстраивает и не радует. Я ощущал внутреннюю, очень волевую позицию человека, который медленно и целенаправленно готовит свой актерский организм к Дерзанию. Что это такое – в точности сказать трудно…

1968 г. «Щит и меч». Мосфильм при участии студии «ДЕФА» (ГДР) и «Старт» (ПНР). Генрих Шварцкопф, разведчик

1968 г. «Служили два товарища». Мосфильм. Андрей Некрасов, красноармеец

1969 г. «Жди меня, Анна». Беларусьфильм. Сергей Новиков

1969 г. «Я, Франциск Скорина». Беларусьфильм. Франциск Скорина

1970 г. «О любви». Киностудия им. Горького. Андрей 1970 г. «Расплата». Мосфильм. Алексей Платов

1970 г. «Сохранившие огонь». Мосфильм. Семен

1971 г. «Белая земля» (Операция «Хольцауге»). Беларусьфильм. Франк Риттер

1972 г. «Гонщики». Ленфильм. Николай Сергачев

1974 г. «Гнев». Молдовафильм. Леонте Чеботару

1974 г. «Зеркало». Мосфильм. Александр, отец.

1974 г. «Пир во время чумы» (телеспектакль). Центральное телевидение. Священник

1974 г. «Под каменным небом» (Under en steinhimmel). Ленфильм, Тимфильм (Норвегия). Яшка, шофер-одессит

1974 г. «Премия». Ленфильм. Лев Алексеевич Соломахин, парторг

1974 г. «Сержант милиции». Ленфильм. «Князь»

1975 г. «Звезда пленительного счастья». Ленфильм. Кондратий Федорович Рылеев

1975 г. «Мой дом – театр». Мосфильм. Горев, провинциальный трагик

1975 г. «Полковник в отставке». Ленфильм. Алексей, сын Корнея Корнеевича

1975 г. «Чужие письма». Ленфильм. Женя Пряхин

1976 г. «Семьдесят два градуса ниже нуля». Ленфильм. Сергей Попов