Под его ласками она вся затрепетала.

— О Боже! — шепнула Ники, когда его рука заскользила к пупку и еще ниже. Алекс наконец развязал шнурок ее панталон и стянул их с бедер. Он приподнял подол ее рубашки.

Проникнув внутрь, он обнаружил, что она готова принять его. Ритмичные движения порождали в ней все новые и новые ощущения. В них ощущалась та же жгучая страсть, которая сжигала и ее саму.

Алекс отпустил ее руки, обвил ее стан и приподнял ее бедра к своему животу, привстав на колени. Ники подалась ему навстречу, стремясь ощутить его как можно ближе и сильнее.

Алекс, застонав, произнес ее имя, зашептал по-французски любовные слова. В пылу страсти Ники едва слышала их. Алекс с каждым разом проникал в нее все глубже и глубже. В конце концов все, казалось, утратило значение Все, кроме его проникновении. Ники стонала и извивалась под ним. То, что она так сильно отзывается на его страсть, изумляло его и распаляло еще жарче.

Они вознеслись вместе на самую вершину чувственности.

Алекс весь задрожал и крепче прижал к себе ее бедра. Он все еще продолжал вонзаться в нее, пока оба они не утратили последние силы, покрывшись блестящими каплями пота. Тогда он положил ее на постель рядом с собой, нежно отвел волосы с ее лица и поцеловал в шею.

— Ты моя, — шепнул он ей на ухо. — Ты принадлежишь мне, и ничто не может этого изменить.

— Ты не будешь вечно владеть мной, — помолчав, ответила она. — В один прекрасный день я все равно стану свободной.

Алекс улыбнулся в темноте.

— Я говорю не о твоем контракте, моя возлюбленная, а о твоем сердце.

Ники отодвинулась от него, не желая признать, что она в самом деле испытывает глубокое влечение.

— Но ведь и в Лизетт вы тоже были уверены.

Алекс помрачнел.

— Лизетт — совсем другое дело.»

— Да? Но ведь и я ваша любовница. Как и она.

— Тут есть разница.

— Какая?

— Лизетт ничего для меня не значила.

— А что значу я для вас, Алекс? Что вы ко мне чувствуете?

«Почему бы не сказать ей?» Почему бы не сказать, что она для него все на свете? Что он нуждается в ней как ни в какой другой женщине, что, когда Ники улыбается ему, все трудности, которые он испытывает, отходят прочь и его как будто озаряет яркое солнце.

Всего этого он не мог ей сказать: просто потому, что это не было принято. Вздумай он поступить так, отец высмеял бы его.

Да он и сам высмеял бы другого.

Поэтому он ограничился словами: «Спи, дорогая» и прижал ее к себе.

Когда Ники проснулась, Алекса уже не было рядом. Еще дважды в эту ночь он занимался с ней любовью, и она не возражала. По его поведению явственно чувствовалось, что он нуждается в ней как никогда прежде.

И все же утром, заметив, что его вновь обуревает желание, она притворилась спящей. Алекс не стал ее будить, только подержал некоторое время в объятиях и встал с кровати.

Слова, сказанные им накануне, ее насторожили. Ей повезло, что она до сих пор не забеременела. У нее еще остается возможность бежать. О себе одной ей будет гораздо легче позаботиться.

Хотя Ники с самого начала знала, какому риску подвергается, она старалась об этом не думать. Алекс заставил ее взглянуть правде в глаза. Она решила не откладывая поговорить с Даниэль.

Даниэль скоро станет женой Рене. Вполне возможно, что она говорила со своими замужними подругами о различных способах предохранения, хотя и знала, что все они не очень-то надежны.

Не то чтобы Ники не хотела детей; сложись обстоятельства по-иному, для нее не было бы лучшего дара, чем сын от Алекса. Но незаконнорожденный? С его стороны просто жестоко желать такого. Однако мужчины — существа странные.

Из того, что Алекс рассказывал о своем отце, вполне можно сделать вывод, что Шарль дю Вильер имел целый выводок незаконнорожденных отпрысков.

Одна мысль, что она может стать матерью таких детей, бросала ее в жар.

Может быть, она успеет бежать еще до возвращения Алекса с плантации. Отправится ли он в погоню за ней?

Отныне она его не боится. Однако в его характере есть особая черта. То, что принадлежит ему, он старается удержать. Любой ценой.

На этот раз она должна преуспеть. Один Бог знает, что он может сделать, если побег не удастся. Она опять вздрогнула, представив себе, как над ней возвышается мощная фигура Алекса, глядящего на нее потемневшими от ярости глазами.

Одного этого было почти достаточно, чтобы она отказалась от своих замыслов. Но Почти — это еще не все…

Принимаясь за осуществление своих замыслов, Николь послала Мишель записку с просьбой навестить ее. Через несколько дней подруга откликнулась на ее приглашение.

Хотя Николь трудно было просить об одолжении, другого выхода она не видела. Невзирая ни на что она была очень рада видеть Мишель. Сидя на светло-голубом парчовом диване перед затопленным камином, они разговаривали и смеялись как в детстве. В разговоре Мишель часто упоминала о Томасе и проговорилась, что он бывает у них почти каждый день.

— Алекс очень высокого о нем мнения, — сказала Ники.

— Да, он человек кристальной честности. И что, может быть, еще важнее, добрый и отзывчивый. — Мишель поиграла своим кремовым кружевным веером, ее нежные щеки подернулись легким румянцем. — Мне кажется, я влюбляюсь в него.

— Я счастлива за тебя, — сказала Ники, хотя слова подруги и напомнили ей о собственном горестном положении.

— Он еще не сделал предложения, но я думаю, что оно скоро последует.

Ники отвернулась. Хотя она и нуждалась в помощи Мишель, но не решалась попросить о ней. И все же, когда подруга заговорила о замужестве, она почувствовала, что у нее не остается выбора.

— Сегодня так мило, — сказала Ники, — как в добрые старые времена.

— Да.

Улыбка сошла с лица Ники.

— Честно говоря, Мишель, хотя мне и бесконечно приятно общаться с тобой, я позвала тебя по важному делу.

Мишель встретила эти слова без особого изумления, видимо, ожидая их.

— Так я и полагала.

— Я хочу уехать отсюда, Мишель. Я не могу оставаться здесь после женитьбы Алекса. Ты поможешь мне?

Тонкие пальцы Мишель нежно пожали руку Николь.

— Конечно, помогу. Но что я должна делать?

— Мне нужны деньги. Не слишком много. Но достаточно, чтобы обосноваться в каком-нибудь другом месте.

— Но ведь твой контракт принадлежит Александру. Он постарается тебя отыскать.

— Я постараюсь продумать все так, чтобы это ему не удалось. Куплю билет на корабль, идущий на север. Сяду на него ночью, чтобы отплыть с приливом. Если я буду осторожна и не выдам себя, уверена, все пройдет благополучно.

Мишель колебалась.

— Не знаю, Ники. Месье дю Вильер — человек очень упорный и настойчивый. Он приложит все усилия, чтобы вернуть тебя.

— Я должна попытаться. Ты могла бы жить с Томасом, если бы он был женат на другой женщине?

Мишель вздохнула.

— Нет, конечно. Я люблю его. И не могу делить с другой женщиной.

— Тогда ты понимаешь, почему я решила бежать.

Мишель выпрямила свои худенькие плечи, ее милые глаза смотрели с пониманием.

— Я попрошу деньги у Томаса. Уверена, он мне не откажет.

— Но Томас захочет знать, для чего ты просишь у него деньги.

— Я скажу, что они для моей сестры. Не думаю, чтобы он стал задавать лишние вопросы. Томас очень бережно относится к моим чувствам. — При мысли о любимом человеке она улыбнулась.

— Я прошу тебя о большом одолжении, — сказала Ники. — У тебя нет сомнений?

— Нет. Если мы поженимся, его деньги будут моими.

Стало быть, я как бы одалживаю у самой себя. Если мы не поженимся, я сама выплачу ему эти деньги.

— Я сама их верну, — со спокойной решимостью сказала Ники. — Возможно, и не сразу, но все-таки выплачу. Обещаю тебе.

Мишель наклонилась и обняла ее.

— Деньги будут у тебя еще до конца недели.

— Спасибо тебе. — Ники смахнула набежавшие слезы.