Фактическими доказательствами г. Лернеру служат следующие обстоятельства: 1) кн. Вяземский хотел бы видеть в "Литературной газете" какую-нибудь иностранную рецензию, о чем писал Пушкину[162]; 2) Пушкин, вероятно, читал другой роман Жанена, "L'ane mort"[163]; 3) отрицательный взгляд на роман Жанена, выраженный в рецензии, совпадает с отрицательным отношением Пушкина к "безнравственным произведениям" вроде "Записок Самсона"[164] (с которыми, кстати, роман Жанена не имеет ничего общего). Пропуская первые два доказательства, относительно третьего напоминаем, что не один Пушкин мог возмущаться безнравственными произведениями. Но возмущение одним и тем же явлением может быть вызвано разными мотивами. Так, автор рецензии исходит в отрицательном отношении к Жанену из следующих соображений: "<…> благороднейшее стремление писателя, по нашему мнению, должно состоять в том, чтобы давать возвышенное направление своему веку, а не увлекаться его странностями и пороками. В противном случае мы в созданиях ума и воображения будем встречать ту же прозу жизни, к которой пригляделись уже в обыкновенном нашем быту; и от сего мир житейский и мир фантазии сольются для нас в одну непрерывную, однообразную цепь ощущений давно знакомых, давно изведанных и уже наскучивших нам бесконечными своими повторениями"[165]. Между тем г. Лернер выписывает в другой статье (где он доказывает принадлежность Пушкину другой статьи)[166] следующие мнения Пушкина: "Поэзия выше нравственности или, по крайней мере, совсем иное дело. Господи Иисусе! Какое дело поэту до добродетели и порока? Разве — их одна поэтическая сторона"[167]; "цель художества есть идеал, а не нравоучение"[168]; "французская критика не обрушилась на молодого проказника ‹А. де Мюссе›<…> но еще сама взялась его оправдать, объявила, что можно описывать разбойников и убийц, даже не имея целию объяснить, сколь непохвально это ремесло, — и быть добрым и честным человеком <…> что, одним словом, — поэзия вымысел и ничего с прозаической истиной жизни общего не имеет. Давно бы так, милостивые государи"[169]. [См. статью Н. Лернера в "Пушкин и его современники", XII, стр. 155, 156.] А рецензент ратует за педагогическую роль поэзии и боится, что она сольется с прозой жизни. Не Пушкин писал фразу: "Tous les genres sont bons, hors le genre ennuyeux [Все жанры хороши, кроме скучного (франц.)], и мы совершенно согласны с этим миролюбивым правилом", потому что Пушкин в 1827 г. напечатал: "Tous les genres sont bons, hors le genre ennuyeux. Хорошо было сказать это в первый раз; но как можно важно повторять столь великую истину?"[170]. Остается «функция» и «коготь», с которыми мы уже познакомились. На основании [их] заметка внесена в Полное, слишком полное, собрание сочинений Пушкина (т. VI, стр. 209–211). Мы привели только несколько примеров; мы могли бы увеличить их число. Кончаем напоминанием о веселой эпопее с концом «Юдифи», где и «функция» и текстологические приемы г. Лернера обнаружились во всей своей мощи; только случайность помешала веселым стихам московского поэта, преподнесенным г. Лернеру 1-го апреля, занять место в Полном собрании сочинений Пушкина[171]. Новая стадия "мнимого Пушкина", со всеми ее функциями и концепциями, возможна только при отгороженности "науки о Пушкине" от методологических вопросов и от общей истории литературы. Только войдя в общую науку о литературе, изучение Пушкина раз навсегда разделается с "мнимым Пушкиным" и «вожделеющим» журнализмом, его производящим.
"АРГИВЯНЕ", НЕИЗДАННАЯ ТРАГЕДИЯ КЮХЕЛЬБЕКЕРА[172] [Материалы по истории русской драмы] 1 Центральная установка какого-либо течения[173] сказывается на периферии литературы огромными и неожиданными даже результатами. Основной речевой установкой архаистов было слово ораторское, произносимое. Речевой установкой течений «карамзинистских» (условное название) — слово напеваемое и слово разговорное. [См. статью "Ода как ораторский жанр".] Ораторский принцип, принцип произносимости распространялся не только на стих. Еще в 1828 г. автор статьи о русской литературе, помещенной в «Атласе» Бальби (и вызвавшей резкую полемику в русских журналах), защищает ораторскую прозу Ломоносова[174], а в "Истории Государства Российского" архаист Катенин видит негласную победу архаистической ораторской прозы над вождем противоположного течения. Автор той же статьи отмечает, что с победой Карамзина русская драматургия пришла в полный упадок[175]. Явление Озерова было встречено приветствиями со стороны карамзинистов, как замещение пустоты, создание недостающей драмы. Попытка, сделанная Вяземским в 20-х годах, представить его «романтиком», создателем "новой драмы", встретила резкий протест Пушкина[176]. В 20-х годах ясен стал факт, замалчивавшийся литературными деятелями карамзинизма: стиховая драма оказалась в руках архаистов — Шаховского, Катенина, Грибоедова[177]. Ввиду общей литературной влиятельности течения карамзинистов факты негласной победы архаистов ускользали от внимания историков литературы. Только изредка всплывали он[и] в светлый план литературного сознания: так, об этих победах сказал Полевой в 1830 г.[178], подводя итоги литературной борьбы 20-х годов. Между тем нельзя рассматривать "Историю Государства Российского" вне этой негласной победы, так же как необъяснимо явление Грибоедова вне его живой связи с архаистическими тенденциями. Великая удача его комедии и неудача трагедии, к которой он стремился, соотносятся между собой. Осознанию этих негласных побед мешало одностороннее и неверное, но прочно утвердившееся представление о теории архаистов, закрепленное их ходячим названием (возникшим в ходе полемики) «славянофилы». Характерно, что Вигель удивляется, например, тому, что Шаховской примыкал к «Беседе» и являлся воинствующим ее членом, так как и в его сочинениях вовсе не было славянизмов[179]. Широта теоретических принципов архаистских течений не подлежит сомнению. Существовали группы переходные и эклектические. (В этом смысле предстоит анализ и пересмотр деятельности, например, Вольного общества любителей словесности, [наук] и художеств, Оленинского кружка и других объединений[180].) 2 В вопросе о русской стиховой драме 20-х годов необходимо провести одно резкое разделение: существовали стиховые драматурги и драматические поэты. Коренная разность таких явлений, как драматургия Шаховского, Катенина, Грибоедова, с одной стороны, Пушкина — с другой, заключалась в том, что первые были неразрывно связаны с конкретным театром своего времени, установка их вещей конкретно-театральная, тогда как драматургия Пушкина есть результат эволюции его жанров и установки на конкретный театр своего времени не имеет. Эволюция драматургии первых связана с эволюцией театра, эволюция драматургии второго — с эволюцией поэтических жанров. вернуться Письмо от 15–25 января 1830 г. (XIV, 60). вернуться Этот роман Пушкин обсуждает в письме к В. Ф. Вяземской от конца апреля 1830 г. (XIV, 81). вернуться См. заметку Пушкина "О записках Самсона". Она была помещена в № 5 "Литературной газеты" за 1830 г. вернуться "Литературная газета", 1830, т. I, № 60, стр. 195. вернуться Рецензия на книги Сент-Бёва ("Литературная газета", 1831, № 2). Атрибуция Лернера, указавшего на письмо Пушкина к Сомову от 11 апреля 1831 г., из которого очевидно авторство Пушкина, считается доказанной. Далее цитаты из Пушкина приводятся Тыняновым по статье Лернера — эти тексты отличны от принятых в современных изданиях. вернуться Из заметок на полях статьи П. А. Вяземского "О жизни и сочинениях В. А. Озерова" (1827). вернуться Из статьи "Мнение M. E. Лобанова о духе словесности как иностранной, так и отечественной" (1836). вернуться Из статьи об А. Мюссе, предназначавшейся для "Литературной газеты". вернуться Тынянов цитирует "Отрывки из писем, мысли и замечания", напечатанные в "Северных цветах на 1828 год". Речь идет об изречении Вольтера, приведенном рецензентом "Литературной газеты". вернуться "АРГИВЯНЕ", НЕИЗДАННАЯ ТРАГЕДИЯ КЮХЕЛЬБЕКЕРА Впервые — АиН, стр. 292–329, где датировано: 1924–1927 (в предисловии к сборнику — другая дата: 1924). Печатается по тексту АиН. Как известно, изучение творчества и биографии Кюхельбекера Тынянов начал в университете. В семинарии С. А. Венгерова он прочитал доклад "Пушкин и Кюхельбекер", извлечение из которого — о пушкинской "Оде его сиятельству графу Д. И. Хвостову" — было опубликовано в "Пушкинском сборнике памяти проф. С. А. Венгерова" (Пб., 1922, стр. VIII–IX, 75–92), а затем вошло в монографию "Архаисты и Пушкин". В «Автобиографии» Тынянов упоминает доклад о Кюхельбекере, вызвавший одобрение руководителя семинария (ТЖЗЛ, стр. 19), не совсем ясно, идет ли речь о работе, посвященной "Оде Хвостову", или какой-либо другой. Тем но менее можно утверждать, что доклад об "Оде Хвостову" — не единственная его университетская работа по теме "Пушкин и Кюхельбекер": как явствует из протокола заседания семинария от 10 декабря 1915 г. (ИРЛИ, ф. С. А. Венгерова), в этот день был прочитан и обсужден доклад Тынянова, в котором рассматривалось отражение высказываний Кюхельбекера в пушкинских "Отрывках из писем, мыслях и замечаниях" (с изменениями вошло в "Архаисты и Пушкин" — см. ПиЕС, стр. 103–104). Протоколы велись достаточно тщательно и подробно — если бы в докладе шла речь и об "Оде Хвостову", это было бы зафиксировано (протокол заседания, на котором Тынянов сделал доклад об этом стихотворении Пушкина, не разыскан). Известная тыняновская концепция, изложенная в "Архаистах и Пушкине", складывалась, таким образом, уже в университете. Кюхельбекером Тынянов занимался в продолжение всей своей научной деятельности. Результаты этих изучений в значительной своей части стали известны только в 30-х годах, но основные темы были намечены на много лет раньше. Задолго до приобретения архива Кюхельбекера Тынянов собирал и готовил к печати его тексты, восстанавливал биографию поэта. В списке работ Тынянова, датированном 25 декабря 1920 г. и представленном в канцелярию ГИИИ, значится: "1. В. К. Кюхельбекер. Жизнь и творчество (исследование). 2. Путешествие Кюхельбекера (из истории идейного и литературного обмена с Западом). 3. «Аргивяне», неизданная трагедия Кюхельбекера (текст, литературная история, комментарии). 4. Цензурные дела Кюхельбекера" (ЛГАЛИ, ф. 3289. оп. 2, ед. хр. 50, л. 51). В анкете от 27 июня 1924 г. (ИРЛИ, ф. 172, ед. хр. 129), перечисляя имеющиеся в его столе работы, Тынянов указал: "Подготовлено к изданию собрание сочинений Кюхельбекера". «Аргивян», из которых были известны только небольшие отрывки, опубликованные в 1820-х годах, он хотел издать отдельно. В списке научных занятий "Opera на год" (1921 или 1922) значится: "1) Кюхельбекер. "Аргивяне"" (ЦГАЛИ, ф. 2224, оп. 1, ед. хр. 58). 22 декабря 1922 г. И. А. Груздев сообщал сотруднику издательства "Новая Москва" П. Н. Зайцеву: "<…> к области материалов: пьеса Кюхельбекера «Аргивяне», не изданная до сих пор, революционная и в историко-революционном отношении очень интересная. Вступительная статья Юр. Тынянова. Желательно отдельной книгой" (ИМЛИ, ф. 15, оп. 2, ед. хр. 39). По-видимому, речь идет о материалах для историко-литературного отдела сборников «Недра», введенного в 1923 г. — со 2-й книги ("Недра" печатались в "Новой Москве"). Однако в этом и в более позднем недатированном письме ("Пьеса Кюхельбекера должна идти отдельной книгой, в альманах не годится. Не пойдет ли книгой?") Груздев предлагает Зайцеву заняться отдельным изданием трагедии. Переговоры не дали результата. 1 июля 1925 г. Тынянов пишет заявку в изд-во «Кубуч» (которое в конце года выпустило «Кюхлю», куда были включены цитаты из трагедии) с предложением издать «Аргивян» к 100-летнему юбилею восстания декабристов. Текст (2-я редакция, в которой, по словам Тынянова в заявке, более определился «народный» характер трагедии и которую он характеризует как более сильную в художественном отношении) должен был сопровождаться комментариями и статьей "О «народной» трагедии 20-х годов" (АК). В июле августе 1925 г. Тынянов сообщал К. И. Чуковскому об этой попытке издать трагедию. "Очень хочется увидеть ее в печати" (ГБЛ, ф. 620, архив К. И. Чуковского). Но издание и на этот раз не состоялось, и статья Тынянова увидела свет раньше, чем текст, который она исследовала. В конце апреля начале мая 1928 г., готовя АиН, Тынянов писал Шкловскому: "Подготовляю к печати разное барахлишко в сборник, нашел статью об «Аргивянах» Кюхли (старая). Там утверждается, что Карамзин-камерник обошел театр, оставил его. Пушкин делает ставку на Хмельницкого (хороший водевилист)" (в тексте АиН Н. И. Хмельницкий только упомянут). Уже после издания АиН и дневника Кюхельбекера (Л., «Прибой», 1929) в руках Тынянова сосредоточился обширный архив поэта. В 1932 г. или начале 1933 г, он составил заявку (АК) в изд-во Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев с планом большого (ок. 35 печ. л.) издания документов этого архива (в том числе дневника периода ссылки, переписки, лицейских документов и других биографических материалов). Издание не состоялось. Не осуществился и замысел, неоднократно зафиксированный в бумагах Тынянова, "Пушкин и Кюхельбекер. Статья 2-я" (при публикации первой статьи на эту тему было указано, что отношения Пушкина и Кюхельбекера "после декабря 1825 г. являются предметом особой статьи". — ЛН, т. 16–18. М., 1934, стр. 376). Художественные произведения Кюхельбекера были собраны Тыняновым в 1939 г. а в известном издании "Библиотеки поэта", куда он и включил «Аргивян» (2-ю редакцию — полностью в большой серии, отрывки — в малой). Следует отметить, что двухтомник 1939 г. далеко не полностью отразил находившийся в распоряжении Тынянова богатейший архивный материал, часть которого впоследствии была утрачена б. Первоначально предполагалось 6-томное издание — см.: "Лит. газета", 1938, 5 февраля; материалы к этому изданию (картотеки и др.), подготовленные совместно с Б. И. Копланом, находятся в фонде Тынянова в ЦГАЛИ. Тем не менее двухтомник 1939 г. с большой биографической статьей, а также исследование "Французские отношения Кюхельбекера" (ЛН, т. 33–34, 1939, перепечатано в ПиЕС) явились значительным итогом многолетних разысканий, создавших совершенно новое представление о поэте. Тынянов дал пример преодоления того "наивного и трогательного «эстетства» наших старых критиков и историков литературы, находивших в стихах Тютчева "небрежность формы", а у Некрасова или Достоевского — просто "плохую форму"", о котором писал Б. М. Эйхенбаум, разъясняя выдвигавшуюся Опоязом задачу изучения массовой литературы в ее эволюционном значении (Б. Эйхенбаум. Литература. Л., 1927, стр. 131–132). Эта задача была очень близка Тынянову. Сохранился план 1929 или 1930 г., озаглавленный "Отверженные. Хрестоматия и исследования" и включающий перечень имен: "I серия. Барков; Бобров; Шихматов; Хвостов; Шаликов; Тредиаковский; Кюхельбекер; Шатров; Николев; Карабанов; Макаров". В другом плане, зафиксировавшем этот замысел, названы также Алипанов, Булгарин, А. А. Орлов (АК). а Работа была закончена в конце 1937 г. ("Лит. газета", 1937, 31 дек.). б О судьбе архива Кюхельбекера см.: Е. П. Мстиславская. Творческие рукописи В. К. Кюхельбекера. — Записки Отдела рукописей ГБЛ, вып. 36. 1975. По проблематике работа об «Аргивянах» соотносится прежде всего со статьей "Архаисты и Пушкин", в которой Тынянов пересмотрел традиционную схему литературного процесса первой четверти XIX в. Трагедия Кюхельбекера эпизод архаистического движения, общая картина которого нарисована в "Архаистах и Пушкине". Но если там была показана борьба архаистов и карамзинистов, определявшая динамику литературной эволюции эпохи в целом, то в работе об «Аргивянах» предметом изучения является область, в которой, по Тынянову, господствовали архаисты, — область стихотворной драмы, где динамика обусловливалась несколько иными факторами. Для понимания этих факторов весьма важным представляется предложенное Тыняновым разграничение стиховой драматургии и драматической поэзии (позволяющее, между прочим, объяснить и «несценичность» драм Пушкина). После статьи об «Аргивянах» Тынянов предполагал вернуться к теме, обозначенной в его бумагах как "театр архаистов". В конце 20-х — 30-х годах он намечал монографические и комплексные работы о Катенине — драматурге, переводчике, теоретике, декламаторе, о Шаховском, Грибоедове, Кюхельбекере. В связи с основной проблемой — борьба карамзинистов и архаистов — он намеревался рассмотреть комедии «Аристофан» Шаховского (ср. в статье об "Аргивянах"), «Сплетни» Катенина, журнал "Драматический вестник", отношения Пушкина с Катениным и Грибоедовым. На этом фоне должно было быть показано "Горе от ума". В одном из планов "театр архаистов" составлял "II серию" «Отверженных». В эти же годы, после "Смерти Вазир-Мухтара", Тынянов вынашивал замысел отдельной большой биографической и историко-литературной работы о Грибоедове (в некоторых планах она названа книгой). Частично это исследование должно было строиться на материалах архива Кюхельбекера. Однако эти планы остались почти полностью нереализованными. С ними связаны только "Заметки о Грибоедове" ("Звезда", 1941, № 1). Статьи о "Прокофии Ляпунове" Кюхельбекера ("Литературный современник", 1938, № 1; то же — вступ. статья к отд. изд. трагедии — Л., 1938) и "Сюжет "Горя от ума"" (ЛН, т. 47–48, 1946; перепечатано в ПиЕС) не затрагивают темы "театр архаистов". На центральное место в работе об «Аргивянах» выдвигалась проблема соотношения с иноязычными литературами. Для методологических поисков 20-х годов характерна тенденция к пересмотру традиционного метода установления влияний и заимствований, к ограничению сферы их историко-литературной и теоретической интерпретации. Предпринимались усилия, чтобы подчинить регистрацию «параллелей» описанию именно национальных литературных явлений, не сводимых в своих кардинальных чертах к иноязычным воздействиям (см., напр.: Б. Эйхенбаум. Лермонтов. Л., 1924, стр. 28–30; Г. А. Гуковский. Русская поэзия XVIII века. Л., 1927, стр. 9-12). В статье 1921 г. "Тютчев и Гейне" (см. в наст. изд.) Тынянов наметил различение традиции как закономерной преемственности в национальном литературном развитии и генезиса — совокупности эмпирических обстоятельств, в толще которых эта традиция проявляется. Инолитературные влияния он относил ко второй сфере, считая, что они трансформируются под действием данной национальной традиции, — эта трансформация и должна быть вскрыта в результате исследования, тогда как само установление «параллели» не обладает эвристической силой и является только предварительной процедурой. В статье об «Аргивянах», рассматривая в связи с трагедией Кюхельбекера несколько европейских соответствий, Тынянов предпочел термину «источник» понятия фабульно-сценарные материалы и их обработка (ср. подобное использование терминологии кино в статье «Пушкин» — ПиЕС), стремясь уловить направление такой обработки, детерминированное национальным литературным процессом. В то же время ставился вопрос об «активности» самого материала, что соответствовало пониманию материала как конструктивного элемента произведения, выраженному в ПСЯ и "Литературном факте". И в этом и в других отношениях статья об «Аргивянах» может быть охарактеризована — в терминах теоретических работ автора (см. статьи "Тютчев и Гейне", "Литературный факт", "О литературной эволюции") — как опыт эволюционно-генетического подхода. Так, Тынянов стремился показать процесс и результат взаимодействия жанровой обусловленности (эволюционный фактор) и декабристского «задания» гражданской тираноборческой трагедии (генетический фактор). Генезис здесь включает и действие одного из «дальнейших» внелитературных рядов — политического: две редакции трагедии, при неизменности материала и жанровых очертаний, при том, что каждой из них было обеспечено аллюзионное восприятие «преддекабрьского» читателя, значительно разнятся в фабульном отношении, что связано, по-видимому, с размышлениями Кюхельбекера о возможной политической тактике антиправительственных сил в России (более радикальный вариант отражен во второй редакции — отсюда у Тынянова квалификации трагедии как «революционной», "народной"). Статья Тынянова и издание 1939 г. открыли трагедию Кюхельбекера для историков литературы и исследователей декабризма, неоднократно после него обращавшихся к «Аргивянам». вернуться О понятии «установка» см. в статьях "О литературной эволюции" и "Ода как ораторский жанр". вернуться В издании А. Бальби "Atlas Ethnographie du Globe on Classification des Peuples Anciens et Modernes d'aprиs leur langue. Partie historique et litteraire" (Paris, 1826) была помещена (анонимно) статья Н. И. Бахтина, друга и литературного единомышленника П. А. Катенина, — "Coup d'oeuil sur l'histoire de la langue Slave et sur la marche progressive de la Civilisation et de la Litterature en Russie". Она вызвала полемический отклик "Московского телеграфа" (1827, № 17–18). Бахтин отвечал Н. Полевому в "Сыне отечества" (1828, № 2, 6, 12) и «Атенее» (1828, № 12, 17). В "Сыне отечества" (1828, № 9-12) появился перевод статьи Бахтина (об ораторской прозе Ломоносова см. № 11, стр. 267), причем переводчик Д. К[афтыре]в оговорил свое несогласие с "Московским телеграфом". Эта полемика, обсуждавшаяся в известной переписке Катенина с Бахтиным ("Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину". СПб., 1911), анализируется Тыняновым в "Архаистах и Пушкине". вернуться "Сын отечества", 1828, № 11, стр. 270–271; ср. ПиЕС, стр. 55. вернуться Имеются в виду статья Вяземского "О жизни и сочинениях В. А. Озерова" в изд.: Сочинения Озерова, ч. 1–2. СПб., 1816–1817 и соответствующие оценки Пушкина в письме к Вяземскому от 6 февраля 1823 г. и в заметках на полях статьи, сделанных, по-видимому, в связи с подготовкой ее автором для нового издания Озерова (вышло в 1828 г.). См.: Л. Н. Майков. Пушкин. СПб., 1899, стр. 266–283; Н. Богословский. Спор Пушкина с Вяземским об Озерове. "Красная новь", 1937, № 1. В "Сыне отечества" в 1820 г. (№ 23, 24, 26–29) и в 1822 г. (№ 13, 18–20) шла полемика об Озерове, в связи с этим дебатировалась и основная лингвостилистическая проблема, разделявшая архаистов и карамзинистов. Материал полемики использован в "Архаистах и Пушкине". вернуться По-видимому, речь должна идти о 1833 г. — двух статьях Кс. Полевого по поводу "Сочинений и переводов в стихах" Катенина ("Московский телеграф", 1833, № 8 и 12). вернуться Ц. Ц. Вигель. Записки, т. 1. M., 1928, стр. 200. Кроме Шаховского Вигель называет в этой связи П. Ю. Львова и Г. В. Геракова. вернуться К настоящему времени накоплен определенный материал, характеризующий ВОЛСНХ и кружок Оленина в историко-литературном отношении. Из литературы последнего времени см., в частности: М. И. Гиллельсон. Молодой Пушкин и арзамасское братство. Л., 1974; М. Г. Альтшуллер. Крылов в литературных объединениях 1800-1810-х годов. В кн.: Иван Андреевич Крылов. Л., 1975; Н. В. Harder. Schiller in Russland. Berlin-Zurich, 1969, S. 122–135. О других литературных группах этого времени см. вступ. статьи Ю. М. Лотмана в книгах: Поэты начала XIX века. Л., 1961; Поэты 1790-1810-х годов. Л., 1971. Пересмотр всего вопроса о русской лингвостилистической ситуации 1800-1810-х годов дан в работе: Ю. Лотман и Б. Успенский. Споры о языке в начале XIX в. как факт русской культуры. — Уч. зап. Тартуского ун-та, вып. 358. Труды по русской и славянской филологии, XXIV. 1975. |
