Она резко остановилась и присела: «Вдруг это на самом деле эльфы и я их увижу».

И хотя чутье подсказывало ей, что нужно повернуться и скорее бежать, любопытство, к счастью, пересилило. Винни стала потихоньку подкрадываться. Нужно подобраться как можно ближе, сказала она себе. Туда, откуда все будет видно. А уж потом можно убегать. Но, подойдя ближе и выглянув из-за дерева, Винни так и замерла на месте с открытым ртом. О том, чтобы повернуться и бежать, она и думать забыла.

Ей открылась поляна с огромным деревом посередине, толстые корни взрыли всю землю вокруг. У дерева, прислонившись спиной к стволу, отдыхал юноша, почти взрослый. И таким прекрасным он показался Винни, что она тут же в него влюбилась.

Он был стройным и загорелым, этот удивительный юноша с густой копной вьющихся темных волос. В своих потертых брюках и изношенной свободной рубахе он держался так, словно был одет в шелк и атлас. Пара зеленых помочей служила скорее украшением, завершавшим наряд молодого человека, он был бос, и между пальцев одной ступни торчал прутик. Так он и сидел, уставившись в ветви дерева, нависавшие над ним, лениво обмахиваясь веткой. Казалось, он был окутан золотистым сиянием утра, и когда листья вверху колыхались, яркие солнечные блики мелькали на его шее, смуглых руках, волосах и лице.

Юноша небрежно потер ухо, зевнул и потянулся. Переменив позу, он перевел взгляд на небольшую кучку камней рядом с ним. Затаив дыхание, Винни наблюдала, как он осторожно начал перекладывать камешек за камешком.

Влажная земля под ними заблестела в лучах солнца. Юноша поднял последний камень, и Винни увидела, как из-под него забила фонтаном тоненькая струйка и, изогнувшись дугой, стала падать на землю. Юноша наклонился, бесшумно напился, припав к струе, а затем снова сел и утерся рукавом. Тут он обернулся… и взгляды их встретились.

Юноша так и застыл, держа руку у рта. Долгое мгновение они молча смотрели друг на друга. Никто не шевельнулся. Наконец он опустил руку.

— Можешь выйти, — сказал он, нахмурившись.

Винни поднялась. Она была смущена и злилась из-за этого.

— Я не собиралась следить за тобой, — заявила она, выходя на поляну. — Я даже не знала, что здесь кто-то может быть.

Пока она подходила, юноша не спускал с нее глаз.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросил он.

— Это мой лес, — ответила Винни, удивившись вопросу. — Я могу приходить сюда, когда захочу. Вообще-то, я никогда не бывала здесь раньше, хотя и могла приходить в любое время.

— О, — юноша с облегчением вздохнул. — Так ты из Фостеров.

— Я — Винни. А ты кто?

— Джесс Тук, — ответил он. — Привет. — И протянул ей руку.

Винни пожала ее, не спуская глаз с Джесса. Вблизи он оказался еще красивее.

— Ты где-то здесь живешь? — Она неохотно отпустила его руку. — Прежде я никогда тебя не видела. А в лесу ты часто бываешь? Сюда вроде бы никто не должен ходить. Это наш лес.

И поспешно добавила:

— Хотя это ничего, если ты бываешь здесь. То есть я не против.

Юноша улыбнулся.

— Нет, я живу далеко и здесь бываю редко. Просто иду лесом. Но спасибо. Рад, что ты не против.

— Это хорошо, — невпопад сказала Винни. Отступив на шаг, она с важным видом опустилась на землю невдалеке и, взглянув искоса на юношу, спросила: — Сколько тебе лет?

Помолчав, он произнес:

— А тебе зачем?

— Просто… интересно.

— Ладно. Мне сто четыре года, — сказал он серьезно.

— А на самом деле? — не отставала Винни.

— Ну, если тебе так нужно, то семнадцать.

— Семнадцать?

— Ага.

— О-о, — разочарованно протянула Винни. — Семнадцать… Так много…

— Даже не представляешь, — кивнул он, соглашаясь.

Винни показалось, что он смеется над ней, но по-доброму.

— Ты женат? — спросила она.

Теперь он рассмеялся уже вслух.

— Нет, не женат. А ты замужем?

На этот раз рассмеялась Винни.

— Конечно, нет. Мне только десять. Но скоро будет одиннадцать.

— И вот тогда ты выйдешь замуж, — заключил он.

Винни снова засмеялась, склонив голову набок и разглядывая его с восхищением. А затем указала на родник:

— Хорошая вода? Я хочу пить.

Лицо Джесса Тука мгновенно стало серьезным.

— О, это… Нет… нет! — поспешно проговорил он. — Эту воду нельзя пить. Она течет прямо из земли. Наверняка очень грязная.

И он снова стал нагромождать камешки над источником.

— Но ведь ты пил, — напомнила Винни.

— Ты видела? — Он встревоженно взглянул на нее. — Ну, я… Я могу пить что попало. То есть я привык к этому. Но тебе это вряд ли будет полезно.

— Почему? — Винни встала. — Это мой родник, раз он в лесу. Я хочу пить. У меня уже в горле пересохло.

Она подошла к Джессу и опустилась на колени рядом с грудой камешков.

— Поверь, Винни Фостер, если ты выпьешь этой воды, с тобой случится нечто ужасное. Просто жуткое. Я тебе не позволю.

— Не понимаю все-таки, почему нельзя, — жалобно произнесла Винни. — Больше не могу терпеть. Ведь тебе не навредило, значит, и мне ничего не будет. Если бы папа был здесь, он бы разрешил мне.

— Ты ведь не собираешься ему об этом рассказать? — спросил Джесс. Его загорелое лицо побледнело. Он встал и твердо наступил босой ногой прямо на камешки. — Я знал, что рано или поздно это случится… И что мне теперь делать?

Едва он проговорил это, как из-за деревьев послышался шум и раздался голос:

— Джесс?

— Слава богу! — с облегчением выдохнул юноша. — Это матушка и Майлз. Они придумают, как быть.

И точно, на поляне появилась полная женщина. Она вела старую упитанную лошадь, а рядом шагал молодой человек, почти такой же красивый, как Джесс. Это была Мэй Тук со своим вторым сыном, старшим братом Джесса. И стоило ей увидеть этих двоих — Джесса, придавившего пяткой кучку камней, и Винни рядом с ним на коленях, — как она все поняла. Рука ее опустилась на грудь, сжав брошь, которая скалывала шаль, и лицо ее побелело.

— Ну, мальчики, — проговорила она, — вот и все. Вот и случилось самое страшное.

Как вспоминала Винни позже, следующие несколько мгновений слились для нее в одно смутное пятно. Вот она стоит на коленях, пытаясь напиться из родника, и вдруг ее хватают, швыряют, она летит, разинув рот… и вот она уже верхом на спине старой толстобокой лошади, а по обе стороны торопливо шагают Джесс и Майлз, а впереди пыхтит Мэй, таща лошадь за уздечку.

Винни часто пыталась представить, каково это — быть похищенной. Но чтобы похитители были напуганы так же, как и она сама, — такого Винни даже вообразить не могла! Ей обычно представлялись дюжие верзилы с длинными черными усами. Они набрасывались на нее, заворачивали в одеяло и тащили, как мешок с картошкой, не обращая внимания на все ее мольбы. Но сейчас не Винни, а именно они, Мэй Тук, Майлз и Джесс, умоляли ее.

— Пожалуйста, детка… пожалуйста, милая… не бойся! — кричала ей через плечо бегущая изо всех сил Мэй. — Мы… не причиним тебе вреда… ни за что на свете!

— Если закричишь… или что-нибудь такое… — повторял Джесс, — тебя могут услышать… это слишком опасно!

А Майлз сказал:

— Мы все объясним… как только окажемся подальше отсюда.

Вцепившись в седло, Винни молчала. И хотя сердце ее колотилось, а по спине бежали ледяные мурашки, к своему удивлению, она оставалась совершенно спокойной. Одна за другой в голове проносились бессвязные мысли. «Так вот оно как — ехать на лошади… все равно я собиралась сегодня сбежать… что скажут, когда я не выйду к завтраку?., вот бы жаба меня сейчас видела!., эта женщина беспокоится обо мне… а Майлз выше Джесса… пожалуй, лучше пригнуться, а то эта ветка меня собьет».