– Старинная вещица, а? Сколько на нем?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, скольких вы прикончили этой изящной штучкой? Смелее, Монтескрипт – здесь все свои…
Негодяи заржали.
– Ни одного, – я пожал плечами.
Он подошел вплотную и уставился мне в глаза.
– Не врёте. Это хорошо. Я различаю ложь на слух, Монтескрипт. Ну, а до вас? Кому он принадлежал?
– Понятия не имею. Я купил его в антикварной лавке…
– Жаль, что не знаете, очень жаль… Я люблю вещи с историей. Особые вещи с особой историей, если понимаете, о чем я.
– Да он просто маньяк, – с отвращением буркнул Стефан.
– Молчи! – сдавленно прошипела Лидди.
Хеллисентис тихонько рассмеялся.
– О нет, мой незнакомый друг, совсем нет… А девчонка-то, похоже, умнее тебя. Или наслышана обо мне… Ну что же, не буду вас больше томить. Нам сейчас предстоит совершить маленькую прогулку. Надеюсь, никто не страдает клаустрофобией?
– Хотите показать нам пещеры под домом? – поинтересовался я.
Он нахмурился.
– Откуда вы знаете?
Я ухмыльнулся ему в лицо.
– Догадайтесь.
– Чуть позже вы ответите на все интересующие меня вопросы, – вкрадчиво сказал он. – И будете умолять спросить что-нибудь ещё – лишь бы остановить боль.
Я тут же припомнил свой собственный дебют в качестве господина Доброжелательность. Похоже, любой ступивший на пути зла действует по шаблону. Это надо будет обдумать – как-нибудь потом, когда выдастся свободная минутка…
Нас повели, легонько подталкивая в спины стволами. Я старался запомнить дорогу, но после очередного поворота плюнул на это дело: странный эффект, создаваемый стенами – то каменными, то прозрачными, сбивал с толку. Коридор всё время сворачивал, словно мы находились внутри панциря гигантской улитки. Вдобавок здесь почти не было света. Я теперь не видел лиц – только силуэты. Нас завели в небольшую комнату. Хеллисентис что-то сделал – и часть стены вдруг отъехала в сторону, обнажив проход. В лицо толкнулась волна нагретого воздуха. Странно…
– Лестница, – любезно предупредил Даго. – Довольно крутая, так что осторожнее.
Понукаемые охранниками-костоломами, мы спустились вниз, в жаркую тьму. Пещера была довольно глубокой: я думаю, метров десять, не меньше. Наконец, под ногами оказалась не очередная ступенька, а камень. Я сделал пару шагов и остановился.
– Во что вы верите, Монтескрипт? – внезапно спросил меня Даго. Я чуть помедлил с ответом, пытаясь определить по отзвукам его голоса размер помещения. Вроде бы довольно большое.
– Если вы о религии, то предпочитаю обходиться без неё.
– Ну, а в детстве? – продолжал мягко настаивать он. – Детишкам ведь так свойственно верить в сверхъестественное…
– Мои родители были прихожанами в одном из местных храмов. Водили меня с собой, на праздники и службы.
– Старая вера?
– Для них это было экзотическим увлечением, не более того, – я заметил, что чересчур много говорю, и усилием воли заставил себя заткнуться. Сейчас не время откровенничать.
– На кой эти вопросы? – не выдержал Стефан. Похоже, мой напарник начал паниковать. Что ж, самое время…
– Просто пытаюсь вас подготовить, – вкрадчивый голос звучал совсем близко. – И фрогам, и людям свойственно верить в самую разную чушь. В Иисуса Христа, в переселение душ, в семерых князей преисподней… И лишь немногие способны найти в себе силы узреть истину.
– Ну, и кто он, ваш бог?
Хеллисентис щелкнул выключателем. Должно быть, в цепи был реостат: электрические светильники не вспыхнули сразу, а разгорелись плавно, набирая яркость еле заметно для глаза. Да, этот парень любил театральщину…
– Зло, – буднично сказал Даго. – Абсолютное зло.
Я огляделся. Пещера была большой. Поменьше домашнего гаража, но всё равно впечатляюще. Известковые наплывы – зеленоватые, белесые, охристые, казались колоннами, поддерживающими утопающий во тьме свод потолка. Поблескивали начищенной медью радиаторы парового отопления. Ребристые секции излучали жар. Должно быть, подключены к близлежащим геотермальным источникам: нагреть такой объем воздуха непросто.
В центре пещеры возвышалось нечто огромное, скрытое под зеленовато-серым кисейным чехлом. Высотой оно было метров шесть, не меньше. Сквозь тонкую ткань проступали грани… Неужели кристалл? Данный предмет чрезвычайно меня заинтересовал. Я задал вопрос, но Хеллисентис его проигнорировал. В стенах были выдолблены ниши, искусно подсвеченные миниатюрными лампами. В каждой находился какой-либо предмет. Даго осторожно коснулся ближайшего.
– Топор палача из Национального музея истории. До появления казнильной машины именно за этим старичком было последнее слово королевского правосудия… Его лезвие отделило больше голов, чем вы в состоянии вообразить, – он хихикнул. – В музее сейчас копия, причем очень точная – даже специалист не сразу разберется; оригинал – вот…
Он побрел дальше.
– А тут, под стеклом – жемчужина коллекции: стальная рука Полуночного душителя! Был такой маньяк лет сорок назад. Протез, гениальное изобретение прирожденного механика. Отполирован и смазан, хоть сейчас в дело. Пальцы приводятся в действие мощной пружиной. Бедняге приходилось взводить её специальным приспособлением, а шанс был всегда один… Но он редко промахивался. На совести Полуночного – более десятка жертв, в основном молодые девушки. А это – мачете одного из офицеров карательных бригад… Между прочим, владелец дожил до глубокой старости и умер в кругу любящих родственников. А уж крови на нём…
– Достаточно, смысл мне понятен. А эта здоровенная штуковина в центре? Это что такое?
Он вновь проигнорировал вопрос. Вот же сволочь… Я попытался зайти с другой стороны.
– На кой черт вам всё это барахло?
– Это я и пытаюсь объяснить. Любая из моих вещиц – сгусток зла, маленькая квинтэссенция… Это священное место, Монтескрипт; и с каждой новой реликвией святость его растет. Однажды, давным-давно, я понял истину. Бог существует, и имя ему – Зло. Вы никогда не задумывались, что представляет собой окружающий мир? Природа? Да это же наглядное воплощение концепции! Бесконечное пожирание одних другими, пищевая пирамида, борьба за место под солнцем… А мы, фроги? Вершина эволюции! Войны, убийства, уничижение слабых, грызня сильных за право назваться сильнейшим… Зло – единственная движущая сила, существующая во Вселенной.
– Неправда! – робко возразила вдруг Лидди. – Бог есть Добро…
Хеллисентис расхохотался. Он смеялся долго, искренне, до слез в глазах.
– Чтоб я лопнул! Неужто у нас тут христианка? Выкормыш этих придурков-миссионеров?!
Он был прав. Я припомнил, что в первую нашу встречу у Лидди на шее висел крестик. Должно быть, она действительно воспитывалась в одной из католических миссий – святые отцы охотно принимали под свою опеку бездомных ребятишек…
– Детка, так называемого «добра» попросту не существует! – заявил Даго, отсмеявшись. – То, что называют таковым – всего лишь недостаточная концентрация Зла… Временная, кстати говоря; всегда временная. Твоё «добро» – это тёплое болотце, прибежище слабых духом и телом. Сильные личности творят зло, это вообще суть любой силы. Всё, на что способна религия чужаков – сделать слабого ещё слабее. Кстати сказать, Старая вера хоть в какой-то мере отражает действительное положение вещей! Владыки преисподней в легендах чудовищны и беспощадны, а души фрогов – ничто перед их ними…
Хеллисентис продолжал разглагольствовать, а я всё пытался угадать, что же скрывается за кисеей. Быть может, алтарь? Нет, слишком уж он большой… Казнильная машина? Какое-нибудь устройство для изощренных пыток? Ясно ведь, что это главный экспонат жутковатой коллекции…
– Я не всегда был богатым парнем, – витийствовал Даго. – И, к слову, не выделялся среди своих сверстников ни умом, ни деловой хваткой. Но когда ко мне пришло понимание… О, это был великий миг! Величайший в моей жизни! Он изменил всё… Теперь, стоит мне оглянуться назад, стоит лишь подумать – кем стал я, и кто теперь они… Ха, это отлично поднимает настроение! И знаете что? – он вдруг быстро пересек пещеру, подошел вплотную и уставился на нас горящими глазами. – Я думаю, этим знанием обладали все сильные мира сего. Великие полководцы, реформаторы, создатели империй… Они знали, что лежит в основе мироздания. Все до единого знали, все! И тщательно скрывали это знание. Так что я своего рода альтруист… – он захихикал.
