— Пожалуйста, не щадите моих чувств, — зловеще процедил Саймон.

— Мне не стоило этого говорить. Я сожалею… — совсем смутилась Френсис; его прозрачные глаза приковывали к себе ее взгляд, лишали возможности соображать.

— Вы моложе, чем я думал, — хрипло произнес он.

— Я правда сожалею. Я… думаю, я пойду спать.

Саймон неожиданно рассмеялся:

— Знаете, вам лучше поскорее избавиться от комплекса вины или уж хотя бы не подавать виду, что вы передо мной виноваты. Иначе это даст мне преимущество, которого я не заслуживаю. К примеру, если я вас еще раз поцелую, вы побоитесь снова оскорбить мои чувства и поцелуете меня в ответ!

— Но…

— Идемте. Я провожу вас до вашего номера и покину у двери. — Глаза его весело сверкнули. — Завтра будет новый день!

Он стоя допил одним глотком вино из своего бокала и повел девушку через переполненный обеденный зал, то и дело кивая и здороваясь, когда узнавал кого-то из знакомых. Они спустились в фойе. Саймон на минуту остановился у сувенирной лавочки и указал на кубок работы местных мастеров, украшенный искусно выгравированным изображением слона на фоне знаменитой горы Килиманджаро.

— Я возьму это, — сказал он африканке в униформе, стоявшей за прилавком. Заплатив и понаблюдав, как продавщица умело запаковывает кубок, он взял коробку и сунул ее в руки Френсис. — Теперь вы не будете таить на меня обиду?

— Но я не могу это принять…

— Почему?

— «Бойтесь данайцев, дары приносящих», — процитировала Френсис, покачав головой. — Подарок накладывает определенные обязательства…

— Никаких обязательств! — заверил он. — Всё только по доброй воле.

— Тогда… тогда зачем это?

— Потому что вы мне симпатичны! — Саймон весело прищурился. — И потому что я хочу, чтобы вы приятно провели отпуск.

— Я приехала не в отпуск…

— Ах ну да! Вы приехали найти себя!

Френсис шагнула в лифт, досадуя, что всем телом ощущает присутствие рядом с собой мужчины и не может отвлечься от мыслей о нем. Лифт взлетел вверх, не давая ей времени подготовить в уме прощальную речь.

Тут она вспомнила, что, увлекшись препирательствами, так и не поблагодарила Саймона за кубок. Френсис порывисто повернулась к нему, но дверцы лифта в этот момент открылись.

— Я буду хранить кубок как сокровище! — выпалила она.

Саймон улыбнулся ей и вышел из лифта, затем, отобрав у нее ключ, взглянул на табличку с цифрой. Быстрым шагом пройдя по коридору, отыскал нужный номер, повернул ключ в замке и открыл дверь. Даже свет включил сам.

— Саймон!

— Да? — Взяв у Френсис сумочку и коробку с кубком, он поставил их на столик у двери и замер на пороге, преграждая ей путь в номер.

— Саймон…

Прохладные крепкие ладони легли ей на плечи, насмешливые губы приблизились к ее губам, и все протесты Френсис умерли в единственном вздохе. В следующий миг девушка сделала отчаянную попытку освободиться, которая закончилась тем, что она лишь крепче обвила его шею руками и еще теснее прижалась к нему.

Он первым прервал поцелуй. Заставил ее переступить порог номера, вышел и закрыл за собой дверь с резким щелчком. Для Френсис это было, как будто шагнуть из сладкого сна в горькую реальность. Она рванула дверь, выглянула в коридор, но Саймона там уже не было. Победа вновь досталась ему — в этом не приходилось сомневаться.

Проснувшись, Френсис вышла на балкон и окинула взглядом утренний Найроби. Палисандровые деревья в розовато-лиловом цветении плотно обступили уродливые кварталы как раз напротив отеля, и это облако лепестков плыло дальше, вниз по улице; укутывая весь город розовато-лиловой свежей прозрачной дымкой. Движение уже оживилось; с окраин, где жила большая часть рабочего люда, вливался в город поток транспорта. Она бросила взгляд на часы. У нее оставалось достаточно времени, чтобы осмотреть до отлета в Арушу окрестности.

Шагая по улице, Френсис чувствовала себя прекрасно, никогда еще в своей жизни она не видела такой красоты. Широкие бульвары, усаженные цветами, свежий прохладный воздух, напоенный солнечным светом, улыбчивые люди, весело приветствующие друг друга, шлепая по ладони — африканский обычай вместо пожатия руки.

Ей хотелось подольше побродить, но она побоялась, что заблудится, и пошла назад к отелю, часто останавливаясь, чтобы полюбоваться яркими красками бугенвиллей, растущих вдоль дороги.

К тому времени, как Френсис вернулась в отель, нагуляв аппетит, завтрак был уже подан. Она сама нашла столик и уселась, с благоговейным страхом взирая на шведский стол, заваленный фруктами и всяческой снедью. И это было только начало! Затем пришлось делать выбор между горячими блюдами — яичницей с беконом, сосисками, рыбными котлетами, а на сладкое были хрустящие поджаренные тосты, мед и мармелад.

Френсис спустилась в фойе и оплатила счет, попросив, чтобы принесли из номера ее багаж.

— Мы позовем вас, когда придет такси, доктор, — пообещала ей дежурная. — Где вы будете?

— Я подожду здесь, — указала Френсис на одно из уютных кресел в уголке фойе.

Она увидела Саймона задолго до того, как он заметил ее. Сегодня на нем был тот самый пиджак-сафари, испачканный красно-бурой землей. Подойдя к стойке, Саймон тоже оплатил счет. Френсис была немного удивлена, что он так скоро уезжает. Тут Саймон повернулся и, увидев ее, неспешно подошел и сел в ближайшее кресло.

— Я думал, вы уже отправились осматривать достопримечательности!

— Я действительно выходила прогуляться.

— Ранняя пташка! Неужели провели бессонную ночь?

— Напротив, спала как бревно! — небрежно солгала Френсис. — Думаю, долгий изнуряющий перелет поспособствовал.

— Ну-ну, — усмехнулся Саймон.

— Вижу, вы освободили номер. Вам здесь не понравилось?

— К сожалению, я должен зарабатывать себе на жизнь. Еду домой. Кочевники-масаи перегоняют скот, и я не хочу, чтобы их питомцы болтались рядом с моими животными! Эти ребята не верят, что их скот инфицирован, но, к несчастью, это именно так!

— Вы занимаетесь разведением скота?

Саймон долго молча смотрел на девушку, затем ответил:

— Не совсем.

У входной двери в этот момент поднялась суматоха, и швейцар побежал в ту сторону, где они сидели.

— Daktari! Daktari! Ваше такси прибыло!

Они оба вскочили. Саймон с удивлением посмотрел на девушку, сказал:

— Прощайте, Френсис, — и направился было к выходу.

— Но это мое такси! — возмущенно заявила она.

Саймон покачал головой:

— Daktari на суахили означает «доктор».

— Знаю. Это я и есть!

— Но я ветеринар, и… — Не договорив, он оторопело уставился на девушку. — Как ваша фамилия?

— Уитни.

Саймон хлопнул себя ладонью по лбу:

— Доктор Френсис Уитни! Женщина!

— Это не мешает мне быть врачом! — обиженно фыркнула она.

— Здесь помешает. Вы и десяти минут в поселке Нгуи не пробудете, как поймете это.

— А вы понаблюдайте за мной! — холодно предложила Френсис.

Саймон свирепо посмотрел на нее, даже его ирония куда-то исчезла — теперь на загорелом лице читалась только неприязнь.

— К несчастью, мне придется именно так и поступить! — сухо сказал он.

В аэропорт они ехали в молчании. Френсис притворилась, что любуется окрестностями. Машина миновала Национальный парк — огромный заповедник, где дикие животные жили в условиях, близких к естественной среде обитания.

— Саймон…

— Доктор Уитни?

— Вы живете в Нгуи?

— Да не беспокойтесь вы так. Я не буду вас преследовать.

Френсис опять отвернулась к окну, у нее на глазах выступили слезы. Почему он злится? Она ведь не пыталась скрыть свою профессию, он просто не спрашивал! И это не она подошла и заговорила с ним вчера вечером, не из-за нее они оба теперь оказались в неудобном положении!

— Я не знала, что вы ветеринар, — наконец произнесла девушка… Молчание становилось невыносимым. — Я… я даже не знаю вашей фамилии…