- Я знаю,- Аня осторожно усадила его на кровать.- Покури, станет легче,- она протянула ему сигарету, щелкнула зажигалкой.

- Я не могу больше. Им же ничего не надо. Они как ублюдки.

- Просто им нужно знать, что завтра и через неделю, и через год у них будет еда и крыша над головой. Ты же сам говорил об этом.

- Я устал.

- Я знаю, миленький.

Он, наконец, прикурил и вытер мокрое лицо. Сейчас он курил молча, гримасничал и избегал взглядом подругу.

- Надо послать за Химиком. Надо поговорить мне с ним.

- Нет,- покачала головой Аня.- Не надо.

- Он поможет мне,- словно уцепившись за соломинку, уже с уверенностью сказал Лосик. Бросил на пол недокуренную сигарету и, открыв дверь, крикнул в глубину ангара:- Жмоня, иди сюда!

Три недели назад его голос отпрыгнул бы от стены к стене гулким эхом, а сегодня увяз в гуле и гомоне, висевшим под сводами. Лосик посмотрел на то место, где несколько минут назад лежал труп, и в его глазах снова вспыхнуло бешенство. Он сделал головой  судорожное, эпилептическое движение и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Гаврики не обратили на него внимания, только Жмонька отделился от хохочущей компании. И Лосик понял, что его власть и авторитет в кодле иссякли. Еще неделя-другая и гаврики разбегутся как тараканы. Нет у него больше ни сил, ни терпения держать их на подножном корму. Не удержал. Им стало скучно на свободе. Им стало голодно без подачек, без мелкого воровства и мелких унижений. Стало холодно без теплых, удушливых городских клоак. Он нечаянно подарил им свободу и скуку. Бог им в помощь, сказал себе Лосик, но я не вернусь.

Он пропустил Жмоню и закрыл на щеколду дверь. Бросил на стол пачку сигарет:

- Кури. Сходишь к Химику. Скажешь ему, Рубик умер. Без него хоронить не будем. Любил он Рубика,- добавил уже специально для Ани.- Пусть поторопится!

- Дашь пачку сигарет?- Жмоня не упустил возможности что-нибудь выклянчить.

- Бери. Кто "бомбочку" в костер бросил?

- Лосик, я не знаю. Я спал!- Жмонька молитвенно сложил руки перед грудью.

- Верю. Иди. К вечеру жду Химика!

- Дай хлеба!

- Иди уже!- Рявкнул Лосик.- Кусок дерьма,- процедил с ненавистью, когда Жмоня вышел.- Уроды…

Аня лежала на кровати и задумчиво смотрела в потолок. Лосик посидел с минуту на краешке стола, потом вытянул из-под кровати мешок картошки. Отсыпал из него в деревянный ящик, после короткого раздумья несколько картофелин бросил обратно. Выволок ящик из биндюги и крикнул:

- Эй, гаврики, хавчик!

К нему подлетело несколько и тут же недовольно загудели:

- Опять картошка!

- А чё ты пустую-то даешь? Даже соли не дал!

Лосик вернулся в биндюгу и услышал, как они вполголоса, зло переговариваются:

- Сам тушенку трескает!

- Я видел,- торопился сказать кто-то.- Анька батонами голубей кормит!

- Пусть сам картошку жрет!

- А когда сварим, еще и Анька пожрать прибежит. Курица жадная!

К лицу Лосика прилила кровь.

- Вот что я вам скажу!- Он бросил в ящик бумажный пакетик с солью.- У себя под нарами поройтесь! Спирт и клей у вас не переводится, а вот хлеба нет!

Он с грохотом закрыл за собой дверь.

- Давай уйдем,- тускло как из-под земли сказала Аня.- Документы у нас есть. Квартиру найдем, подрабатывать будем.

- Или подворовывать,- еле слышно отозвался Лосик.

- Или подворовывать,- кивнула она.

- Сначала дождемся Химика. Хорошо?

- Хорошо,- Аня снова кивнула.- А сейчас позавтракаем. Посмотри, там еще бутылка газировки должна остаться.

Она поставила на стол вместительную спортивную сумку, выложила из нее консервы, пшеничный хлеб и колбасу. Биндюга тут же наполнилась запахом съестного.

- Лишь бы Химик ничего не забыл,- сумрачно пробурчал Лосик, откусывая от бутерброда.- Деньги у него еще есть… Ну, кто виноват, что они такие прожорливые?! Ведь нам с тобой хватает. А они все сожрут за  два дня, а потом воруют у нас да друг у друга!

Химик появился ближе к вечеру, когда красноватое, мартовское солнце, медленно падало за горизонт, а в небе ноздреватой льдинкой обозначился осколок ущербной луны.

Он шел по снежной целине залитой солнечными лучами и длинными тенями, а рядом с ним как уродливая маленькая обезьяна семенил Жмонька. Предзакатное солнце слепило глаза путников. Дорога давалась тяжело, местами земля оттаяла и наматывалась на подошвы толстым слоем грязи.

Сначала со стороны дороги показались две черточки-точки, размытые, временами сливающиеся с длинными тенями. Сидевший на крыше Чек вдруг закричал благим матом, и с полдюжины оборванцев бросились навстречу гостю. Присмотревшись Лосик заметил, что Жмонька идет согнувшись в три погибели. Когда он сгибался особенно низко, становился виден огромный рюкзак за его плечами. А Химик шел хотя и с трудом, но все же бодрей спутника, и даже помахал рукой, приветствуя подбежавших гавриков. И еще Лосик увидел, как Жмонька попытался сбросить рюкзак на растопленную солнцем землю. И как Химик отвесил ему за это крепкого тумака.

Когда они добрались до ангара, солнце уже село за горизонт. А в ангаре началась свалка из-за консервов, которые высыпал из рюкзака Жмоня. Гаврики дрались остервенело, одежда на них трещала, и со всех сторон летели матюги, а выброшенные из кучи с глухим стуком падали на бетонный пол. Лосик с Химиком курили на улице. Время от времени Химик заглядывал в ангар, смеялся и подбадривал драчунов. Смотреть на покойного он не стал. Сказал, что пришел вовсе не из-за Рубика, а из-за Лося. Но для начала показал ему два литра чистого спирта и пригрозил жестокой пьянкой.

- Что с Рубиком делать будете?- Через какое-то время все же спросил он.

- Похороним,- Лосик посмотрел в сторону заката.

- Его надо сжечь,- убежденно сказал Химик.

- Чё, Хима, совсем скололся?! У нас жмуриков не сжигают!

- Брат, закапывать его нельзя. Половина твоих гавриков – шизики. Они же до чертей клей нюхают.

- Скоро здесь гавриков не останется,- пробормотал под нос Лосик.

- Не понял?- Нарочито медленно переспросил Химик.- А я тебе о чем толковал все время? Ладно, идем в "хату", перетрем.

Они вернулись в ангар, и Лосик увидел стаю обезьян занятых пищей. Гаврики сидели по одному, по двое, реже втроем. Кто торопливо, а кто медленно и со смаком поедал отбитые в драке консервы и конфеты.

- Эй, шолупонь!- Во всю глотку выкрикнул Химик.- Предадим огню Рубика, упокой господь его душу?!

Некоторые заворчали, некоторые придурковато захихикали, но в большинстве своем равнодушно молчали, занятые трофеями.

- Общество одобряет,- ухмыльнулся Химик и прошел вслед за Лосиком.

- А это вам,- говорил он, выкладывая на стол продукты.- Анька, тащи воду!- Гость поставил посреди банок и свертков двухлитровый баллон спирта.

- А соль почему не привез?- По инерции спросил Лосик.

- Ты это брось!- Оборвал его Химик.- Как проспимся, свалим отсюда!

Пока они говорили о своем, Аня приготовила закуску, развела водой спирт и налила спиртное в одноразовые стаканчики.

- Рубика помянем,- сказал Лосик.- Путевый пацан был.

- И за него тоже выпьем,- кивнул Химик.

Когда выпили, Аня вытерла с глаз внезапно набежавшие слезы, а ребята выпили еще по одной и закурили.

- Да нормально все,- говорил Химик.- Скотина понимает ласку, но не заботу. Для них на пожрать – это твоя личная забота и головная боль. А ты, Лось, этого понять не мог. Они и без тебя проживут, брат. Да?

- Да,- кивнул Лосик.

- Анька, наливай еще. Братан мой с войны вернулся...

И пошло у них, поехало. Одна за другой, одна за другой. Через час Лосик уже выплеснул отчаянье пьяными слезами. Вспомнили они всю свою жизнь непутевую и в который уже раз за этот вечер поклялись в вечной дружбе. А когда дошли до той кондиции русского человека, когда он перед встречными – поперечными выворачивает душу и свои тайны, Химик вытащил из нагрудного кармана мешочек и высыпал на ладонь горсть мелких таблеток.