В конце 1900 — начале 1901 годов Чехов закончил и сдал в Московский Художественный театр пьесу «Три сестры». По признанию Чехова, она писалась так трудно, как ни одна пьеса. О первых подступах к написанию новой пьесы Чехов упоминает в письме к к А. Л. Вишневскому от 8 октября 1899 г., а 24 ноября того же года он пишет Вл. И. Немировичу-Данченко о сюжете «Трех сестер». В Ялте Станиславский и Немирович-Данченко получили от Чехова обещание, что к осени он закончит пьесу. Но работа затянулась, прошло еще много времени, пока Чехов приступил к ней вплотную. Мешали усилившаяся болезнь, надоедливые визитеры, осаждавшие дом Чехова в Ялте. 18 августа 1900 г. он жалуется: «Мне жестоко мешают, скверно и подло мешают. Пьеса сидит в голове, уже вылилась, выровнялась и просится на бумагу, но едва я за бумагу, как отворяется дверь и вползает какое-нибудь рыло». Много позже того, как 13 ноября 1900 г. Чехов сообщил В. Ф. Комиссаржевской, что пьеса готова, он еще продолжал работу над ней.
Для раскрытия творческой лаборатории писателя представляют большой интерес многие его замечания о «Трех сестрах», содержащиеся в письмах этих лет к режиссерам и актерам Художественного театра: просьбы внести изменения в мизансцены или исправить и дополнить текст пьесы, режиссерские указания исполнителям главных ролей, позволяющие глубже вникнуть в авторское понимание литературных образов пьесы. Автора волновало также внешнее оформление спектакля: костюмы, декорации, шумовые эффекты.
Не только письма Чехова, но и письма его корреспондентов пополняют сведения о работе Художественного театра над пьесой «Три сестры». Поэтому в примечаниях к письмам этих лет широко приводится эпистолярный материал корреспондентов Чехова. Письма Вл. И. Немировича-Данченко, О. Л. Книппер, И. А. Тихомирова, А. Л. Вишневского и др. наполнены заботами и тревогами за постановку трудно дававшегося спектакля. Именно ко времени репетиций «Трех сестер», пьесы, режиссерскую работу над которой проводил К. С. Станиславский и в которую, как он писал, «с каждой репетицией все больше и больше влюблялся», относится начало регулярной его переписки с Чеховым (первое письмо — июнь 1899 г.). К этому же времени относится примечательный в истории взаимоотношений Художественного театра и Чехова эпизод, когда театр скорректировал конец IV акта пьесы, и автор согласился с предложением Станиславского внести изменение в текст финальной сцены.
Конечно, содержание переписки Чехова с деятелями Художественного театра не ограничивается только вопросами, связанными с постановкой его пьесы. В ней обсуждается репертуар театра, его художественные принципы в исполнительстве и постановке, затрагиваются вопросы внутренней жизни театра и настроения труппы. Причем советы Чехова в репертуарных вопросах были авторитетны для театра и, в сущности, на многие годы вперед определили его литературно-художественную линию.
31 января 1901 г. состоялась премьера пьесы «Три сестры» на сцене Художественного театра, а в феврале этого же года она была опубликована в журнале «Русская мысль». В письмах Чехова содержатся многочисленные, порою нервные, отклики на появляющиеся в печати отзывы, которые он не просто регулярно читал, но и тщательно собирал. Это обстоятельство заставило составителей настоящего тома широко привлекать материалы русской периодической печати, связанные с личностью и творчеством писателя.
Интерес Чехова к откликам критики усилился во время гастролей Художественного театра в Петербурге в феврале — марте 1901 г. Еще до начала гастролей Чехов в письмах к Книппер высказал предположение, что новаторское искусство театра не будет понято петербургской публикой и критикой. В своих письмах Чехов с резкой враждебностью отнесся к шумихе, поднятой театральными критиками вокруг гастролей Художественного театра. Руководители театра понимали, что выступления реакционной части петербургской общественности не заслуживают сколько-нибудь серьезного внимания, поэтому в своих письмах к Чехову сообщали главным образом о восторженном восприятии его пьес петербургской публикой. По словам Немировича-Данченко, Московский Художественный театр нигде раньше, ни в провинции, ни в Москве, не имел такого успеха, как в Петербурге. Благодаря этим письмам Чехов, который вначале остро реагировал на критику петербургской прессы, в конце концов успокоился. Следующие гастроли театра в Петербурге в марте 1902 г. уже не вызывали у Чехова такого беспокойства.
Успех пьес Чехова, с триумфом прошедших на сцене Художественного театра во время гастролей в Петербурге, внушал режиссерам и актерам театра желание опираться и впредь в своем репертуаре на чеховскую драматургию. В письмах корреспондентов, связанных с Художественным театром, уже в это время настойчиво подчеркивается мысль, что театр нашел своего драматурга в лице Чехова. Из их писем мы узнаем о растущем интересе всей труппы к творчеству писателя, об огромной заинтересованности театра иметь к каждому театральному сезону новую чеховскую пьесу.
В этот период все более возрастает популярность Чехова-драматурга как в России, так и за рубежом. Со всех концов к нему обращаются с просьбой разрешить поставить его пьесу; так, режиссер петербургского Александринского театра Е. П. Карпов хотел осуществить постановку «Дяди Вани», Г. Н. Федотова просила у Чехова пьесу для своего бенефиса в Московском Малом театре, о пьесе для бенефиса шел разговор и с В. Ф. Комиссаржевской. Публика шла «на Чехова» не только в столичных городах, где его пьесы ставились в лучших театрах, но и в провинции. Примером тому служит огромный успех блестящей постановки «Трех сестер» Н. Н. Соловцовым в Киеве, премьера которой состоялась в начале марта 1901 г.
17 января 1900 г., в день 40-летия, Чехов получил известие, что 8 января был избран почетным академиком Пушкинского (только что основанного) отделения Российской академии наук. В письме к А. Г. Константиниди от 11 октября 1900 г., а также в своей автобиографии, избрание в академию Чехов поставил наравне с самыми важными событиями своей жизни: окончанием Московского университета и поездкой на Сахалин. Однако писатель осознавал формальность этого звания, иллюзорность прав почетного академика. И любопытно, что тогда же Чехов пророчески писал М. О. Меньшикову в письме от 28 января 1900 г. по поводу своего избрания: «Но еще более буду рад, когда утеряю это звание после какого-нибудь недоразумения. А недоразумение произойдет непременно».
«С годами я как-то остыл к переписке», — признавался Чехов брату в письме от 3 декабря 1899 г. Справедливость этих слов подтверждается письмами настоящего тома. Изменилось их содержание: они чаще написаны по необходимости, чем по внутреннему влечению излить душу. Все меньше встречается в письмах Чехова откровенных высказываний, пространных рассуждений об искусстве, о назначении писателя, о литературном труде, исчезли страстная полемика, характеристики и меткие зарисовки людей, с которыми он встречался, описания природы и местности, где он бывал. В отличие от первых томов чеховской переписки нет здесь развернутых отчетов о творческих планах и намерениях на будущее и пространных рассказов о текущей работе. Ссылаясь на болезнь, на то, что его произведения принадлежат А. Ф. Марксу, Чехов настойчиво отклоняет в это время многочисленные предложения редакторов различных периодических изданий предоставить им для публикации какое-нибудь новое произведение. В отдельных случаях Чехов не считает возможным вовсе отказаться от литературных выступлений, однако они сводятся в основном к перепечатке старых, уже забытых произведений. Два таких выступления — участие в альманахе «Северные цветы», выпущенном издательством «Скорпион», в котором был напечатан рассказ «Ночью», переделанный из рассказа «В море», и публикация в сборнике «В мире смеха и шуток» (СПб., 1900; премия «Стрекозы») нескольких ранних юмористических рассказов.
Меняются самый тон и стиль писем Чехова. Они становятся более сдержанными и деловитыми, в них часто встречаются жалобы на плохое самочувствие, болезнь и проскальзывает сознание безнадежности состояния. И хотя Чехов получает по-прежнему много писем, но чувство оторванности и одиночества в нем так сильно, что ему постоянно кажется, что ему никто не пишет, что его все забыли.
