Дженни высказала все это твердым голосом, глядя отцу прямо в глаза. Ни Ребекка, ни сэр Эдвард не ожидали от нее этого. Казалось, Дженни впервые почувствовала в себе какую-то уверенность и теперь демонстрировала ее при каждом удобном случае.
— Нет, я ничего не понимаю… — растерянно проговорил сэр Эдвард, переводя глаза с дочери на Ребекку и обратно. — Почему вынуждена? И что значит прятаться? От кого?
— Присядь, — все так же властно сказала Дженни. — Я дам тебе виски, и ты все узнаешь. Пока скажу лишь, что жизни Ребекки угрожает серьезная опасность, и это все из-за той истории с Мариссой Монтклер.
Сэр Эдвард почти испуганно заморгал, а Ребекка уже пожалела о том, что Дженни захватила инициативу в разговоре. В конце концов она и сама могла бы все рассказать. И гораздо более тактично, если уж на то пошло. Ибо она видела, что сэру Эдварду все еще больно слышать имя Мариссы.
— С тех пор как мы с вами встречались на вашей нью-йоркской квартире в последний раз, кое-что существенно прояснилось, сэр Эдвард, — проговорила она спокойно. — Это долгая история, но если в двух словах, то… похоже, я случайно сфотографировала на том новогоднем вечере человека, который… который…
Она не договорила, не зная, по-прежнему ли сэр Эдвард предпочитает думать о гибели Мариссы как о несчастном случае или уже смирился с печальной истиной.
— Это вы о том официанте? — тут же спросил он.
— Нет, — ответила Ребекка. — Я говорю о его соучастнике, молодом человеке чуть старше тридцати лет, который может скрываться под именем Слая Капры или Джерри Рибиса.
Сэр Эдвард покачал головой:
— Никогда не слышал ни о том, ни о другом. Вы все-таки полагаете, что Марисса была убита? — Аристократическое спокойствие на минуту изменило ему, и он вновь как будто постарел прямо на глазах и сгорбился. — Если вы сфотографировали убийцу, то на вечер его пригласил кто-то другой, а не я. Ох уж мне этот дурацкий современный обычай — тащить на вечеринку своих друзей, которых никто не приглашал! — Он поморщился. — А что говорит полиция?
— Ничего на данный момент, — с горечью в голосе ответила Ребекка. — Скажите, вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Майк Уилсон?
— А… — Он сделал большой глоток из своего стакана, который минутой раньше передала ему Дженни. — По этому поводу я могу вам сказать кое-что. — Он рассказал о том, как Майк вломился в его офис и потребовал разъяснений относительно денег Мариссы. — Хамоватый тип, доложу я вам! А почему вы спрашиваете?
Ребекка уже хотела ответить, но тут ей в голову неожиданно пришла одна мысль… Глаза ее широко раскрылись, и она прикрыла рот.
— Боже, кажется, я что-то вспомнила! — тихо воскликнула она.
Сэр Эдвард и Дженни обратили на нее недоуменные взгляды.
— Что же? — осторожно спросила Дженни.
— Помните… — Ребекка подалась всем телом вперед и вперила в сэра Эдварда пристальный взгляд. — Помните, вы говорили, что Марисса сказала вам что-то про «шпиона»? Перед самой своей смертью? Помните?
Сэр Эдвард задумчиво пожевал губами.
— Да, мне так показалось… А что?
— Я думаю, вы расслышали ее неправильно. Она хотела сказать не «шпион», а «Слай»[5]! Слай Капра! А шпион тут совершенно ни при чем. Наверное, он неожиданно объявился на том вечере, она испугалась и бросилась за помощью к вам.
Сэр Эдвард, зажав в руках стакан, устремил неподвижный взгляд в пустоту.
— Возможно… Возможно, вы правы, — наконец проговорил он. — Господи… — Он с силой поставил стакан на стол и спрятал лицо в ладонях. — Ну почему я не слушал ее, почему?! Ведь в противном случае, может быть, ничего и не произошло бы!
Дженни сорвалась со своего места, быстро подошла к отцу и положила руки ему на плечи.
— Не казни себя, папа. Откуда ты мог знать, что ей угрожает какая-то опасность?
Сэр Эдвард покачал головой.
— Нет, это отчасти моя вина… — прошептал он. — Моя…
Тут Ребекка и Дженни одновременно вспомнили про то, о чем Стирлинг рассказывал сегодня по телефону.
— А тебе известно, — начала Дженни, — что полтора года назад она сорвала джекпот в одном из казино Лас-Вегаса?
— Или что она работала на Слая Капру и благодаря ему разбогатела? Выигрыш в казино дал ей лишь стартовый капитал, который она затем значительно приумножила. Но в какой-то момент деловое соглашение между нею и Слаем было, видимо, нарушено, и, мне кажется, именно поэтому ее убили, — сказала Ребекка.
Сэр Эдвард передал Дженни пустой стакан, чтобы она его вновь наполнила.
— Деловое соглашение? О чем это вы?
Ребекка переглянулась с Дженни, боясь рассказать ее отцу то, что поселит страх в его душе. Боясь произнести те слова, которые могут иметь для него роковые последствия, начиная от крушения треста «Толлемах» и заканчивая возможным тюремным заключением.
Офис нотариальной конторы «Лоусон, Мартин и Грант» размещался в стареньком здании на Белшам-стрит в восточном Лондоне. Казалось, с начала столетия здесь ничего не изменилось, и внешне все выглядело столь же мрачно и уныло, как и в конце правления королевы Виктории. Днем улицы заполнялись шумом: с колесных лотков продавали овощи, фрукты, рыбу и дешевую одежду. А к вечеру они становились пустынными. Народ набивался в пивные и пабы. На мостовых и в сточных канавах оставался лежать никем не убранный мусор. Тут и там сновали прожорливые крысы, которые при появлении человека забивались в подворотни, выглядывая оттуда своими красными, заплывшими жиром глазками.
В один из таких вечеров Стив Раг, являвшийся ныне владельцем нотариальной конторы, решил обсудить со своим компаньоном Гэри Томасом весть о внезапной кончине их коллеги Майка Уилсона. Они планировали также решить, стоит ли теперь посылать в Нью-Йорк нового человека за деньгами Трейси Хэндфорд или плюнуть на все.
— Я думаю, мы вряд ли добьемся результата, — заметил Томас.
— Как жалко, что Майка грохнули до того, как он успел сообщить нам о результатах своего расследования, — покачал головой Раг. — Потому что если мы сейчас пошлем туда Дэвида, ему придется начинать поиски с самого начала.
Дэвид Макни работал у них всего полгода и пришел к ним сразу после окончания университета, где он учился бесплатно, будучи государственным стипендиатом. Он родился в бедной рабочей семье, и еще в детстве ему передался от матери интерес к истории знатных английских фамилий. Со временем он планировал работать на такие издания, как «Бурк», или «Пэры и баронеты» Дебретта, или даже «Кто есть кто», отслеживая генеалогию аристократических родов. Но пока за неимением лучшего он трудился в конторе «Лоусон, Мартин и Грант».
— На кону стоят большие деньги, — неохотно проговорил Томас. — Боюсь, мы не можем себе позволить бросить это дело, как бы нам того ни хотелось. Но Дэвиду в Нью-Йорке придется экономить буквально на всем. У нас мало денег.
В эту минуту в кабинете появился Джон Масси, который был ветераном фирмы и помнил еще те времена, когда конторой заправляли ее отцы-основатели: мистер Лоусон, мистер Мартин и мистер Грант.
— Вы все толкуете про деньги той танцовщицы? — буркнул он, плюхаясь в одно из старых, продавленных кресел.
Раг и Томас утвердительно кивнули.
— Если бы мы точно знали, о какой сумме идет речь, нам было бы гораздо проще планировать наши действия, — произнес Раг.
— Несколько миллионов фунтов стерлингов, — тут же сказал Джон Масси.
Раг фыркнул:
— Мы не знаем точно. Согласились на это дело на свой страх и риск, рассчитывая получить в итоге неплохие комиссионные. Но истинные размеры состояния — это до сих пор тайна за семью печатями.
— Тем более обидно, что Майку Уилсону не повезло именно в тот момент, когда он был близок к разгадке, — пробормотал Масси.
— Он сам виноват. Его никто не просил разгуливать по темным ночным улицам, — буркнул Раг и со вздохом добавил: — Жаль, что ни сэр Эдвард, ни его бывшая жена не согласились нам помочь.
