Затем принцесса Уэльская вновь присоединилась к принцу Чарльзу, портьеры сомкнулись, и Ребекка вновь осталась одна. Она словно оцепенела, будучи не в силах пошевелить ни рукой ни ногой. Но оркестр в зале грянул государственный гимн, и это привело ее в чувство. Взлетев по лестнице, по которой только что спустились принц и принцесса, наверх, она бросилась к первому же платному телефону.

— Получилось! — крикнула она, когда услышала, как на том конце провода трубку снял Стирлинг. — Самые лучшие снимки за всю карьеру! Что скажешь? Можешь не сомневаться, это настоящий эксклюзив! Мне удалось укрыться в одном потайном местечке и снять принцессу Диану без помех. Мы были одни, я и принцесса Диана, черт возьми, как на свидании! А какой фон, ты бы видел! Малиновые бархатные портьеры, это как тебе? Неслабо? Да я и в студии не могла бы снять лучше, клянусь! Боже, жду не дождусь минуты, когда можно будет взглянуть на то, что у меня получилось!

Ребекка задыхалась от возбуждения и счастья.

— Прекрасно, малыш! Я знал, что ты меня не подведешь, — тепло отозвался Стирлинг. — Как думаешь, я смогу получить пленки уже завтра?

Ребекка взглянула на часы. У нее было такое ощущение, что сегодня для нее нет абсолютно ничего невозможного. Стирлинг получит эти снимки, и получит их даже раньше, чем ему доставила бы их специальная курьерская служба!

— Завтра к обеду пошли своего человека в аэропорт. Я отправлю их с первым же утренним самолетом, — сказала она. — Вот тебе номер рейса. Если возникнут какие-то проблемы, немедленно свяжись со мной, хорошо? — Она назвала ему номер рейса, который ей сообщили днем в департаменте грузовых перевозок аэропорта Хитроу.

Не мешкая ни минуты, Ребекка забрала из гардероба свою шерстяную накидку, выскочила из Гросвенор-Хауса на Парк-лейн и поймала первое же такси. Шофер тут же согласился отвезти ее до аэропорта и обратно, как только услышал размер обещанных чаевых.

— Мне нужно попасть сразу в департамент грузовых перевозок, договориться о завтрашнем рейсе на Нью-Йорк, — пояснила она, пока они ехали по шоссе М4.

Ребекка спрятала пленки в специальный конверт, на котором были написаны имя и адрес Стирлинга. Она знала, что за это удовольствие ей придется заплатить восемьдесят-девяносто фунтов, но зато на самих снимках она сможет заработать тысячи долларов.

Машина подъехала к зданию, где размещался департамент грузовых перевозок. Показав сотруднику регистрационной службы департамента пленки, она у него на глазах запечатала конверт.

— Хорошо, я прослежу за тем, чтобы конверт попал по месту назначения, — пообещал молодой человек. Он был с Ребеккой очень любезен.

— Прекрасно, спасибо.

Ребекка побежала обратно к дожидавшейся ее машине. Часы показывали только девять пятнадцать. Если ей повезет, она вернется в Гросвенор-Хаус к десяти часам и еще успеет поснимать там. Правда, она знала, что главная работа уже позади.

Во второй раз Майк Уилсон пришел в агентство Хартфелдера также без приглашения, когда его никто там не ждал. Он ворвался в кабинет Стирлинга так, словно по его следу пустили собак, и с ходу плюхнулся в кресло. Стирлинг, как раз изучавший снимки Ребекки, доставленные из Лондона, поднял на непрошеного гостя недовольный взгляд.

— Вам нужно что-нибудь еще? — спросил он, вновь сосредоточив внимание на снимках. Ребекке действительно улыбнулась большая удача. Фотографии были хороши, с технической точки зрения просто безупречны. Принцесса Диана была запечатлена во весь рост на фоне красивых портьер, оттенявших ее фигуру. Теперь перед Стирлингом стояла задача как можно дороже и выгоднее продать их, и он не имел совершенно никакого желания тратить свое время на Майка Уилсона.

— Вчера вечером я встречался с деловым партнером Слая Капры, — без предисловий объявил Майк. — Сам Слай не смог вырваться, у него было много работы, поэтому прислал вместо себя своего делового партнера.

Стирлинг вновь поднял на него глаза:

— Ну и какой он, этот деловой партнер?

Майк закинул ногу на ногу и, сложив руки на груди, явно настроился на долгую беседу.

— Очень дружелюбный, между прочим.

— Где вы встречались?

— Он позвонил мне в гостиницу.

Стирлинг удивленно поднял бровь:

— Позвонил?

— Я же говорил, что оставил Слаю Капре свой телефон и мы с ним договорились поддерживать связь. Ну, мы спустились с его партнером в бар, пропустили по стаканчику, и между делом он рассказал мне очень много любопытного о мисс Мариссе Монтклер! Весьма любопытного! Конечно, мне пришлось блефануть и сделать вид, что я и сам все знаю. Иначе он не разговорился бы так. Однако стратегической цели я пока не добился. Он сказал, что не знает, где она хранила свои деньги, но пообещал спросить у Слая. На самом деле ему, разумеется, это известно, но он не проговорился. Мне придется поработать над ним еще немного, прежде чем он расколется. Но я уже не особенно волнуюсь за исход дела. Главное, появилась реальная ниточка. А остальное — дело техники, — хвастливо закончил он.

Стирлингу вдруг пришло в голову, что Майк рассказывает ему все это лишь из любви к рисовке.

— Он сказал вам, откуда у нее взялось состояние? — спросил он.

— Сказал, представьте себе, и это воистину прелюбопытная история! — отозвался Майк и тут же понизил голос, словно опасаясь, что их могут подслушать.

Стирлинг слушал англичанина со всевозрастающим интересом. Глаза его широко раскрылись, когда он понял, что подтверждаются его худшие подозрения. Только теперь, узнав, кто стоял за смертью Мариссы, Стирлинг до конца постиг всю степень опасности, которая угрожает Ребекке. Он не сомневался в том, что рассказ Майка — это правда. У этого проходимца не хватило бы воображения сочинить подобное самому. Но какого черта… Какого черта человек Слая Капры поведал все это какому-то Майку Уилсону?

Внезапно Стирлинг вскочил из-за стола и, приблизившись к сейфу, достал из него большой коричневый конверт, а из конверта пачку фотоснимков на глянцевой бумаге. Быстро выбрав один из них, он показал его Майку.

— Вы знаете этого человека? Может быть, это Слай Капра или его деловой партнер? — спросил он, понимая, что если Майк наведет их на убийцу Мариссы, это, возможно, раскроет и инкогнито того человека, который угрожает Ребекке.

Майк внимательно присмотрелся к снимку, на котором был запечатлен подозрительный субъект, поправлявший шторы перед окном, которое он незадолго до этого распахнул.

— При чем здесь он?! — почти раздраженно воскликнул Майк. — Это же официант! Как вы могли подумать, что это Слай или его деловой партнер? Нет-нет… и речи быть не может!

— Вы уверены?

Майк сделал оскорбленное лицо, словно Стирлинг только что зло посмеялся над ним.

— По-вашему, я не могу отличить джентльмена от простого официанта? Говорю вам, это не Слай и не его партнер! Это вообще какой-то… сорокалетний испанец! — Он швырнул снимок обратно на стол. — А что?

— Да просто интересно… — уклончиво ответил Стирлинг. — Мне нужно сделать подписи ко всем снимкам. Боюсь ошибиться.

— Подписи? И под снимком с официантом тоже? А где это вообще происходило… Хотя постойте! Можете не отвечать, я знаю! Ребекка фотографировала это в ту ночь, когда погибла Марисса, не так ли? — Майк ткнул в снимок крючковатым пальцем. — Неужели этот официант тоже приятельствовал с Мариссой?

Майк давно перестал называть покойную ее настоящим именем. Не было смысла. Если в Нью-Йорке и о Мариссе-то мало что знали, то про Трейси и вовсе никто не слышал.

— Не думаю, — протянул Стирлинг. — Скажите-ка лучше, этот человек, с которым вы говорили накануне… Как он относится к смерти Мариссы? Как к несчастному случаю или убийству?

— Первое, разумеется, — тут же выпалил Майк. — На убийство ничто не указывает. Она поскользнулась и выпала из окна, вот и все. Об этом писали во всех газетах. Да и в полиции так рассудили.

— Понятно.

— Так почему кому-то надо представить это убийством?