Бронка бросается ему на шею Золотой мой, хороший ты мой, неисправимый мой расточитель!
Казимир смотрит на них, потом встает Ну, оставляю вас с вашим счастьем… Напишу пока несколько писем. (Бронке.) А к ужину, к этому семейному торжеству, надо будем, пожалуй, и фрак надеть?
Бронка Обязательно, иначе и не смей показываться на мои ясные очи!
Казимир Ну, так до свиданья. (Идет, стоит минуту у окна и говорит про себя.) Ах, и когда это снег перестанет идти? (Обращается к Тадеушу.) Эй, Тадеуш, и какой же ты счастливый, что снег не может омрачить твою душу!
Уходит.
Восьмое явление
Бронка и Тадеуш
Бронка смотря вслед Казимиру Что такое с Казимиром? Такой он сегодня грустный, задумчивый.
Тадеуш Тебе тяжело с ним? Разве ты еще не привыкла к нему?
Бронка Ах, нет, ты ведь знаешь, как мне хорошо… Знаешь, он действует на меня… вот как ласковое осеннее солнце. Грустно с ним немножко, но хорошо, тихо.
Тадеуш Да, да. Наш род исчезает. Он и я — мы последние, слабые, осенние ростки на старом, когда-то таком могучем дереве нашего рода.
Бронка Ну, в Казимире род ваш, может быть, и исчезает, но только не в тебе. О, ты такой сильный, мощный, ты весь — счастье, сила!
Тадеуш обнимает ее, подводит к камину и усаживает около себя Это твоя любовь, твоя любовь дала мне силу и мощь.
Бронка А твои глаза то загораются, как угли, точно хотят воспламенить весь мир, то опять делаются такими добрыми, такими нежными… (Берет его голову, прижимает к груди и целует ему глаза.) Если бы я могла их целовать… целовать без конца… до беспамятства…
Тадеуш кладет голову ей на грудь Мое счастье… Как я люблю твою прекрасную любовь…
Бронка играет его волосами Какие у тебя чудесные, мягкие волосы! Знаешь, точно я прикасаюсь не к волосам, а к какой-то бесконечно нежной, пушистой травке. Знаешь, на дворе, перед домом моего отца росла такая травка, мягкая-мягкая, как пух. Не поверишь, с каким наслаждением я купалась в ней. Вот так бы я хотела и в твоих волосах купаться.
Целует его волосы.
Тадеуш А помнишь, как понесла тебя лошадь?
Бронка Ах, я так испугалась, до смерти, ничего не могла сообразить, и в то же время было так дивно хорошо, я чувствовала какое-то особенное наслаждение от того, что вот меня несет сильная лошадь, смелая, необузданная, прекрасная.
Тадеуш А помнишь, как я брал тебя на руки, прижимал к своей груди и носил по комнате!
Берет ее к себе на колени, она обнимает его шею.
Бронка Ты — мой, мой, мой… Говорят, что девушка перед венцом должна плакать, убиваться. А я не плакала… я только кричала от счастья, кричала от радости, что скоро твои санки, запряженные дикой тройкой, повезут меня к тебе, в твой дом.
Тадеуш Помнишь ту январскую ночь?.. Небо искрилось, искрился замерший снег, а лошади неслись и были все в пене.
Обнимает ее все сильнее.
Бронка О, прижми меня к себе, прижми так, как тогда… Помнишь, ты всю меня спрятал в свою шубу. (Вдруг отодвигается от него) Скажи мне, почему, когда мы уже приехали к тебе домой, глаза твои вдруг засверкали таким холодным, стальным блеском?
Тадеуш Я ставил крест над своим прошлым.
Бронка Над прошлым? Какое же у тебя было прошлое?
Тадеуш Какое прошлое?.. О… большое, и страшно печальное прошлое… Целая Голгофа мучений и боли, целая геенна борьбы с самим собой, падений, разочарований, отчаянья, презрения и к себе и ко всему миру.
Бронка Ты любил когда-нибудь?
Тадеуш Я и сам не знаю, была ли это любовь. Может быть, мне только казалось, что это была любовь. Не хочу я пускаться в теории, что такое любовь, и что — не любовь, только думается мне, что в каждой любви должна быть гордость, царственная уверенность и в себе и в той, кого любишь, а эту уверенность я почувствовал только подле тебя.
Бронка гладит его Тадек, скажи мне откровенно… Я сегодня много говорила с Казимиром об Еве…
Тадеуш удивленный, слегка нахмурившись Об Еве?
Бронка Да, об Еве. Чего же мой повелитель так нахмурился?
Тадеуш Нет, ничего, я только вспомнил, как тебе в первые недели после нашей свадьбы хотелось похвастаться перед нею нашим счастьем… А мне ничего не надо, только бы быть с тобой, с одной тобою, потому что счастье любви — оно такое бесконечно нежное, хрупкое, — какой-нибудь пустяк, мелочь может разбить его.
Бронка боязливо Какой пустяк?
Тадеуш По большей части, присутствие постороннего человека. А знаешь, Ева очень изменилась… Казимир, тихий и печальный, действует на тебя, сказала ты, как осеннее солнце, а она, она — точно кратер, угасший после извержения, но который с минуту на минуту грозит новым извержением.
Бронка Откуда ты ее так хорошо знаешь?
Тадеуш Откуда? Ведь ты помнишь, я иногда встречался с нею. Я заинтересовался ею, вот как Казимир еще недавно интересовался всем неведомым, каким-нибудь экзотическим экземпляром цветка или растения.
Бронка робко и боязливо Тадя! Тадя!
Тадеуш удивленно Что, деточка, что?
Бронка Видишь ли, я слышала, что когда люди всегда бывают вместе, их любовь ослабевает, что им нужно иногда расставаться, и тогда их любовь сохранится во всей своей силе; нужно, чтобы они почувствовали тоску друг по другу и тогда опять бежали один к другому… Не знаю, откуда у меня эта мысль, но я хотела бы, чтобы ты ездил на охоту, бывал у соседей… и вместе с тем, я знаю, я не могла бы сидеть так целыми днями одна, ждать тебя…
Девятое явление
Те же и Ева
Тяжелая портьера на двери в соседнюю комнату раздвигается и в дверях показывается Ева. Бледна, как мертвая, смотрит на Тадеуша и Бронку с выражением жестокой тоски. Они сидят лицом к камину и не видят ее.
Бронка Что же, права я, Тадя, скажи мне, а? Ведь так?
Тадеуш Да откуда у тебя, детка дорогая, такие мысли? Разве может кто-нибудь любить сильнее, чем я тебя люблю… после года жизни вместе, больше рваться к любимой женщине, чем я к тебе?
Бронка Ах, Тадя, твои письма, твои дорогие, полные любви письма… Твое последнее письмо, такое очаровательное… Оно и сейчас у меня вот здесь, на груди.
Вынимает письмо из-за корсажа и горячо его целует.
Ева на минуту ушла за портьеру в соседнюю комнату, где зимний сад, ходит там несколько раз взад и вперед, нервно и беспокойно. Вдруг начинает говорить Я слышу здесь голоса, но ваши ковры слишком мягки, и вы не слышите моих шагов.
Тадеуш вскочив Кто это? Кто это?
Бронка Тадек, что с тобой? (Смотрит на него пристально и идет к двери.) Входи, Ева, входи! Ах, как Тадеуш обрадуется!
Широко раздвигает портьеру. Тадеуш смотрит, точно видит все это во сне. Ева входит. В это время занавес падает.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Та же комната. Зимние сумерки. За окном искрится белый саван снега. В камине огонь. Сцена некоторое время пуста. Затем входят Тадеуш и Ева.
Первое явление
Ева и Тадеуш
Ева подбегает к камину и греется у него У, как мне холодно, холодно! А я думала, что согреюсь около вас…
Тадеуш Ты нигде не согреешься.
