Шарлотта оглянулась и обнаружила, что с трудом может разглядеть в тумане очертания кареты. Снова посмотрев на Ройса, она увидела, что выражение его лица резко изменилось: в глазах появился странный, почти безумный блеск, губы, раздвинувшись в оскале, обнажили зубы. Быстрым движением выбросив руку в перчатке, он зажал ей рот и потащил ее к парапету. Еще мгновение, и он сбросит ее вниз, и ее поглотит черная вода реки!

Шарлотта сопротивлялась изо всех сил, но все было тщетно. Она попыталась укусить его, но только разодрала себе губы. Перила впились ей в спину. Ройсу не составит труда перевалить ее через парапет. Она рухнет вниз, ледяная вода сомкнется над ней и заполнит легкие, а потом наступит темнота. В такую холодную ночь, как сегодня, никто не смог бы долго продержаться в воде.

Ей удалось высвободить одну руку, и она ткнула растопыренными пальцами ему в глаза. Его вопль боли приглушил туман. Гарнет замахнулся и нанес ей удар в лицо, но промахнулся, так как в последнее мгновение его ноги заскользили по мокрой брусчатке. Он по инерции повалился вперед, на секунду завис, балансируя на парапете и размахивая руками, а затем, как раненая птица, полетел вниз, в похожую на бездонную пропасть черную воду. В плотном тумане Шарлотта не услышала даже всплеска — река приняла Ройса в полнейшей тишине.

Она встала, опираясь на парапет. Ее тошнило от страха, ноги были ватными, все тело сотрясал сильнейший озноб. Она была так слаба, что едва держалась на ногах.

— Мэм!

Шарлотта сделала над собой усилие и выпрямилась.

— Мэм! Вы в порядке?

Это был Форбс. Он шел к ней в тумане, и она увидела его, только когда он оказался в двух шагах.

— Да. — Она не узнала собственный голос — настолько слабо он прозвучал.

— Точно, мэм? У вас вид… неважный. Тот джентльмен, он обидел вас? Если так…

— Нет! — Шарлотта с трудом сглотнула стоявший в горле комок. Она боялась сделать шаг, так как опасалась, что не удержится на ногах и упадет. Как же ей объяснить, что произошло? А вдруг они подумают, что это она столкнула его, убила? Кто ей поверит? Ведь все могут решить, что она шантажировала его, а потом столкнула с моста, когда он пригрозил заявить на нее в полицию.

— Мэм, надеюсь, вы простите меня, но я считаю, что вам следует сесть в карету и позволить мне отвезти вас к леди Камминг-Гульд.

— Нет-нет, спасибо, Форбс. Лучше отвези меня в полицейский участок на Боу-стрит. Мне нужно сообщить о… о важном происшествии.

— Да, мэм, как пожелаете.

Шарлотта тяжело оперлась на его руку, нетвердым шагом доковыляла до кареты и почти рухнула на диван. Всю дорогу до Боу-стрит ее страшно трясло.

Форбс помог ей выйти. Он видел, что с ней что-то не так, и искренне беспокоился за нее, поэтому проводил ее в участок Они вместе прошли мимо дежурного сержанта и поднялись в кабинет Мики Драммонда. Тот с тревогой посмотрел сначала на Шарлотту, потом на Форбса.

— Быстро привези сюда инспектора Питта! — приказал он. — Немедленно, парень!

Форбс развернулся, выбежал из кабинета и понесся вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

— Садитесь, миссис Питт. — У Шарлотты подкашивались ноги, и Драммонду пришлось чуть ли не нести ее до своего кресла. — А теперь рассказывайте, что произошло. Вам плохо?

Больше всего на свете Шарлотте хотелось оказаться в объятиях Питта, выплакать свои страхи у него на плече и заснуть, однако она понимала, что первым делом нужно все объяснить, причем до приезда Питта. Ведь это ее вина, а не его, и она должна сделать все возможное, чтобы на него не пало ни малейшей ответственности.

Шарлотта заговорила, перемежая свой рассказ глотками бренди, который она терпеть не могла; говорила медленно, тщательно подбирая слова, и без страха глядя в уставшее лицо Драммонда. Она во всех подробностях рассказала, какие действия предприняла, и как на них отреагировал Гарнет Ройс. Она видела, как на лице Драммонда все отчетливее проявляется страх и гнев, и поняла: он догадался о том, что случилось, еще до того, как она приступила к заключительной части своего повествования. Когда же она рассказала, как Ройс поскользнулся и, перевалившись через парапет, упал в воду, в его взгляде мелькнула радость.

К концу рассказа речь Шарлотты зазвучала неуверенно. Закрыв глаза, она пыталась подобрать слова, чтобы описать свой ужас и объяснить, в чем состоит ее вина.

Она открыла глаза. Что он с ней сделает? А с Томасом? А вдруг она подвергла опасности не только свою свободу, но и карьеру мужа? Шарлотта испытывала глубокий стыд, ей было очень страшно.

Драммонд взял ее за обе руки.

— Нет никаких сомнений в том, что он мертв, — медленно проговорил он. — Никто не выжил бы в реке в такой холод, даже если бы не разбился при падении. Речная полиция найдет его — возможно, завтра, возможно, позже, зависит от прилива. У них на выбор будет три вывода: самоубийство, несчастный случай и убийство. Вы были последней, кто видел его живым, так что они придут к вам.

Шарлотта хотела заговорить, но ее горло вдруг сдавил спазм. Все еще хуже, чем она предполагала!

Драммонд крепче сжал ее руки.

— Это был несчастный случай, произошедший в связи с тем, что Ройс пытался совершить убийство. По всей видимости, его страх перед скандалом был настолько велик, что он решился на убийство, лишь бы сохранить свое положение в обществе. Однако мы не можем доказать это; будет правильно, если мы даже пытаться не станем, потому что это ничего не даст, а его семье принесет только горе. Думаю, самым верным для меня будет отправиться в речную полицию и рассказать им, что он якобы получил письма, которые были написаны давно скончавшейся женой и которые глубоко расстроили его; что они, по нашему мнению, очень сильно пошатнули его душевное равновесие — кстати, так и случилось на самом деле. Потом можно делать любые выводы, но я полагаю, заключение будет о самоубийстве. В сложившихся обстоятельствах так будет полезнее для всех. Не понадобится порочить имя Ройса обвинениями, которые невозможно доказать.

Шарлотта пристально вглядывалась в его лицо, но видела в нем только заботу и ласку. Ею овладело облегчение, настолько же всеобъемлющее, как после болезненной и острой судороги. Она перестала сдерживать слезы и, уткнувшись в ладони, зарыдала и от жалости, и от чудовищной усталости, и от безграничной благодарности.

Шарлотта даже не заметила, как в кабинет в сопровождении Форбса вошел бледный как полотно Питт, зато сразу почувствовала, как его руки обняли ее, с наслаждением вдохнула его запах и щекой ощутила плотную ткань мужнина сюртука.