— Бог даст мне вдохновение, — утешил он себя. — Я буду об этом молиться.

«А еще я буду молиться, чтобы мне простились мои прегрешения, — мысленно добавил он. — И надеяться, что на Небесах для меня еще осталось место».

Когда он справился с тягой к снадобью в первый раз, он чувствовал себя таким уверенным! А теперь он был слаб, и собственное неясное отражение в оконном стекле вызвало у него тошноту. Неужели он так сильно заблуждался? И говорил ли с ним Бог?

— Я по-прежнему слуга Божий, — сказал он собственному отражению. — Не сомневайся.

Он получил достаточно знамений, чтобы убедиться в этом. Нар принадлежал ему. А скоро вернется Форто, на счету которого будет усмирение Драконьего Клюва. Бог же не допустил бы, чтобы столь обширной империей правил еретик! Именно поэтому он убил бессмертного Аркуса. Эррит прижал ладонь ко лбу. На него накатывала сонливость, приглашая вернуться в кресло. Однако боли во всем теле стали почти неощутимыми. Он тихо улыбнулся.

— Я все еще жив, Бьяджио, — негромко объявил он. — Тебе придется придумать что-нибудь еще.

Кто— то постучал в дверь. Не успел Эррит ответить, как отец Тодос уже открыл одну створку. Казалось, он чем-то встревожен.

— Ваше Святейшество!

— Да? — отрывисто ответил Эррит. — В чем дело?

Тодос вошел в кабинет и пристально посмотрел на своего епископа. С тех пор как Эррит уединился у себя, он почти не допускал к себе отца Тодоса, и тот бродил вокруг, словно встревоженная мать. Теперь, когда священник увидел своего господина бодрым, его лицо просияло.

— Приятно снова видеть вас здоровым, — заметил Тодос. — Я волновался.

— Спасибо.

Тодос посмотрел на пустой пузырек, оставшийся на столе. Его жизнерадостность мгновенно испарилась.

— Это все?

— Последняя капля.

— Ваше Святейшество…

— Пожалуйста, не читай мне нотаций, Тодос, — серьезно попросил Эррит. — Я знаю, что делаю.

— Знаете ли? Порой я в этом сомневаюсь. — Отец Тодос подошел ближе и внимательно посмотрел на епископа. — Вид у вас ужасный. Какой цвет лица! И вы опять ничего не ели.

— Ел! — возмущенно возразил Эррит.

— Нет, не ели. Я следил за тем, что вам приносят и что уносят. Подносы уносили почти такими же полными, какими приносили. Это все из-за проклятого Богом снадобья! У вас снова абстиненция.

Эррит отвернулся к окну.

— Это пройдет, — сказал он. — Я собой владею.

— Но теперь оно кончилось. И что будет? «Не знаю», — безнадежно подумал Эррит.

— Что-нибудь придумаю, — ответил он Тодосу. Тот обошел вокруг него, заслонив спиной окно.

— А если не сможете? — спросил он. — Что тогда?

— Имей веру, дружище, — мягко проговорил Эррит. — Бьяджио хочет заполучить Нар. Он дал мне это снадобье как взятку. Скоро мы снова получим от графа вести. И когда это произойдет, я получу новую порцию снадобья. — Он серьезно посмотрел на Тодоса. — У нас по-прежнему много дел, Тодос. Нар разъедает болезнь. Мне нужны силы. То, что я должен сделать, старику не под силу.

— Эррит…

— Хватит, — приказал епископ. — Верь в меня. Мною руководят Небеса. — Он тепло улыбнулся, не обращая внимания на боль, наполняющую его голову. — Так зачем ты сюда пришел?

Отец Тодос снова оживился.

— Да, я чуть было не забыл! Пришел тот игрушечных дел мастер. Он принес подарок для Лорлы. Эррит радостно поднял голову:

— Правда? Вот это по-настоящему приятная новость! Ее день рождения уже совсем скоро. Лорла будет рада.

— Он привел с собой помощников, Ваше Святейшество. Кукольный дом оказался огромным! Его поднимают четверо мужчин.

— Ты его видел?

— Нет, Ваше Святейшество. Он еще в ящике. Но мастер хотел отдать его вам лично. Я прикажу, чтобы он подождал?

— Конечно, — ответил Эррит. — Мне надо посмотреть, что за дом он построил. — Он радостно потер руки. — Не сомневаюсь, что это настоящее чудо. Лорла будет в восторге.

— Мне ее найти? — предложил Тодос.

— Нет, пока не надо. Я хочу сначала сам посмотреть на дом. И Редрик Бобе будет ждать всяческих похвал. Ему, конечно, надо будет заплатить, но я хочу посмотреть на лицо Лорлы. Эта награда будет принадлежать одному мне. — Он посмотрел на свое мятое одеяние и нахмурился. — Мне надо вымыться и переодеться. Пойди и прикажи игрушечных дел мастеру меня дожидаться. И пусть установит кукольный дом в большом зале. Только сначала убедись, что Дараго там нет. Если он там, заставь его уйти.

Этот приказ заставил Тодоса поморщиться.

— Боюсь, Ваше Святейшество, что Дараго это не понравится.

— Мне нет дела до того, что понравится этому гордецу художнику, — ответил Эррит. — Он уже закончил работу. И нечего ему так долго торчать в зале.

Тодос рассмеялся:

— Он очень гордится своей работой.

— И по праву, тут сомнений нет. Но кукольный дом Дудочника — тоже произведение искусства. Я хочу показать его одновременно с росписью потолка в день Истрейи. День рождения Лорлы должен стать особым днем. А теперь иди, Тодос. Пожалуйста. Сделай все, как я сказал. Я скоро встречусь с тобой в зале.

Неохотно поклонившись, Тодос вышел из комнаты, чтобы Эррит мог переодеться. Епископ поспешно подошел к умывальному тазику и плеснул себе холодной водой в лицо. Из зеркала над умывальником смотрели усталые и немолодые глаза, по-прежнему синие, но далеко не такие яркие. Эррит недовольно посмотрел на себя. Похож на призрака или вампира из сказок Дории. Он поднял руку, заслоняя свое отражение, а потом повернулся и прошел в гардеробную, где выбрал себе рясу и мантию, и быстро оделся. Ему не терпелось увидеть творение Дудочника. Четверо мужчин! Какой он, должно быть, сложный и красивый! Лорла будет в восторге. Она так хорошо себя ведет, стала такой хорошей дочерью. Чтобы доставить ей удовольствие, он готов на все.

Одевшись, Эррит выпил воды, чтобы немного взбодриться, и направился вниз. Он прошел мимо исповедален, наполненных тишиной, и вскоре оказался в большом зале, столь долго пустовавшем. Пока Дараго со своими помощниками расписывали своды, паломников сюда не пускали. Эррит увидел Редрика Бобса в центре огромного помещения: он смотрел вверх. Все панно были закрыты холстом, скрывавшим шедевры мастера от любопытных взглядов. Тем не менее Дудочник продолжал запрокидывать голову.

Рядом с ним стоял огромный ящик со снятой стенкой, и видно было сверкающее содержимое. Эррит облизнулся, предвкушая удовольствие. Редрик Бобе был в зале один. К счастью, Дараго нигде не было видно. Шаги епископа гулко разнеслись по залу, заставив Бобса опустить голову. На секунду епископу показалось, что в глазах игрушечных дел мастера мелькнула ненависть.

— Ты его принес, Редрик Бобе! — воскликнул Эррит. — Как хорошо!

— Как обещал, Ваше Святейшество, — ответил мастер. Он чуть наклонил голову в знак почтения. — До дня рождения девочки остались считанные дни, кажется?

— Два дня, — подтвердил Эррит. — В день Истрейи. Ты успел вовремя, Редрик Бобе. Я тебя благодарю.

— А не желает ли Ваше Святейшество посмотреть, что именно вами куплено? — осведомился Бобе.

В его голосе прозвучала нескрываемая гордость.

— Я любопытен, как ребенок, — признался Эррит. — Покажи мне свою драгоценность!

Дудочник отошел в сторону, чтобы Эррит смог заглянуть в ящик. Увиденное заставило епископа затаить дыхание. Редрик Бобе создал настоящий шедевр — идеальное подобие огромного собора, в котором были тщательно и любовно переданы все детали — крошечные ангелы и химеры. Венчал собор огромный шпиль из стали и меди. Над миниатюрными воротами собора парил архангел — крылатая фигура с прижатой к губам трубой. Это была безупречная копия настоящей скульптуры. Дом оказался потрясающей моделью, точной во всех деталях, и Эррит пришел в полный восторг. Он любовался собором — и не мог себе представить ничего более прекрасного.

— Это бесценно! — прошептал он. — Этому нет цены.

— Вообще-то есть, — пошутил Редрик Бобе. — И весьма немалая.

— Ах, Дудочник Бобе, — вздохнул Эррит, — по сравнению с этим чудом деньги ничего не значат! Ты даже себе не представляешь, какую радость ты мне доставил. И Лорле.