Сашка усмехнулся:

— Тогда посоветуй! Что там нынче у вас актуально…

Люся заговорщицки наклонилась к нему из-за прилавка:

— Я тебе сейчас из подсобки кое-чего принесу. Завернутое в бумагу, чтобы никто не зырил. Деньги мне отдашь. На обертке будет написано сколько. Лады?

Для начала они традиционно прогулялись в кино на последний сеанс.

— Прости, — повинился Сашка, — на другое просто фантазии не хватило.

Люся великодушно простила, поглядывая хитрыми бойкими глазками.

Потом Саша проводил Люсю до вокзала и задумчиво посмотрел ей вслед. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Зато это очень хорошо представляла себе Люся.

— У тебя дома кто? — спросила она еще перед началом сеанса.

— Родители и младшая сестра, — грустно признался Сашка, покупая Люсе в буфете бутерброд и пирожное. — Полным-полна коробочка… И практически никогда никуда не уходят. Разве что к тете Жене… Это тетка отца. Но очень редко.

— Да, полный затык, — протянула Люся. — А говорил — «беру»! Куда меня брать-то собирался? Разве что в жены… Ах-ах-ах!

Она испытующе взглянула на кавалера. Ну да, конечно, какие там жены… Дожидайся… Она так и думала. Эта мечта навсегда останется с Людочкой… Да и не нужна такая супруга этому юному фраеру! Наверняка он из обеспеченной и интеллигентной семьи. Там выбирают совсем других жен, вовсе не из-за прилавков магазинов…

Сашка виновато вздохнул. Чего по молодости и по дурости не брякнешь! Тем более с влюбленных глаз!

— Ладно, что-нибудь придумаем, не кисни! — бодро утешила Люська, отправляя в рот сразу полпирожного. — Вкусно!.. У нас в магазине хуже. У тебя вообще-то девушки уже были?

— Нет, — нехотя признался Сашка. — И близко не стоял…

— Ага! — Люська с удовольствием доела пирожное и принялась за бутерброд. — А сам почему не ешь? Экономишь? Понятно, родители жидятся, выдают скупо, на кино да на мороженое… От денег на обеды приберегаешь… Да ты не тушуйся! Так все делают! Ничего, вот на ноги встанешь, заработаешь сколько нужно! Только профессию подбери подходящую. Шофер, например, или зубной техник. У этих всегда денег навалом. Еще, говорят, юристы много зарабатывают. Но на них небось долго учиться надо. И трудно. А вообще ты умный парень, башковитый, справишься.

Тогда окончательно оформилась у Александра давно блуждающая смутная мысль о том, что родители мало получают и бедно живут. Что ему действительно необходимо жить совсем иначе, по другим законам и правилам, с другими деньгами. Именно тогда Сашка начал жестко предъявлять отцу свои новые требования, заводить выматывающие родителям души дискуссии об их прожиточном минимуме, который минимальнее любого допустимого… В то время Владимир Александрович совершенно неожиданно сломался. Жена от него ждала совсем другого, в частности сурового отпора сыну. Но старший Гребениченко пошел на поводу у младшего и начал подрабатывать чужими диссертациями, забросив свою докторскую.

Как ни странно, заказов оказалось хоть отбавляй.

Сначала Владимир Александрович робко, смущаясь и краснея, обратился за советом и помощью к своему бывшему аспиранту, ушлому тридцатилетнему Илье, жуткому пройдохе. Гребениченко его не любил, но жизнь заставила забыть о своих антипатиях.

— Правильно надумали! — весело одобрил идею наставника никогда не унывающий Илья. — А желающих я вам найду сколько угодно! Успевайте только темы выдумывать да писать! Да, еще… Смотрите не продешевите! — Он строго погрозил пальцем. — Я вас хорошо знаю, деликатны да скромны чересчур. А в этом деле тактичность ни к чему. Сильно мешает.

— А сколько это может сейчас стоить? — стыдливо поинтересовался Владимир Александрович.

Илья наклонился к самому уху бывшего научного руководителя и прошептал цену.

— Да ты что?! — в ужасе от внушительной суммы замахал руками Владимир Александрович.

— Ну, я так и знал! — заголосил Илья. — А за меньшие деньги и браться нечего! Чего зря за гроши морочить себе голову и тратить драгоценное время?! Нет, или вы берете нормально, прилично, как другие, или отказываетесь и говорите себе, что этот заработок вам не подходит!

Владимир Александрович скрепя сердце согласился. И посыпались телефонные звонки от каких-то подозрительных приятелей и темных знакомых Ильи. Владимир Александрович им не слишком доверял, брезговал, после их посещений ему упорно хотелось вымыть руки. Но деньги эти потенциальные «научные кадры» платили исправно и без всяких возражений, хотя начинающий разработчик диссертаций с огромным трудом и в непосильных муках сконфуженно выговаривал требуемую сумму, смущенно поправляя на большом носу сползающие очки.

Зато жить сразу стало полегче. Точнее, стало проще удовлетворять запросы сына. Надя не предъявляла родителям, во всяком случае пока, никаких требований по части одежды, еды и увеселений, никогда не стыдилась родительских квартиры, дачи и машины и, в отличие от брата, ничего запредельного не хотела. Что есть — то и хорошо.

Варвара Николаевна стала непедагогично и сурово приводить ее Сашке в пример.

— Посмотри на сестру! — однажды строго заявила она. — Девочка, не намного тебя моложе, а не просит ни модных тряпок, ни дорогих украшений! Хотя ей ли не наряжаться?! А ты, молодой мужик, просто помешался на деньгах! Стыдно! Настоящий позор семьи!

Саша скорчил пренебрежительную гримасу:

— Позор… Позор жить так, как живете вы! Мне девушку не на что сводить в приличный ресторан!

— А почему твоя девушка не в состоянии обойтись без ресторанов? Отчего ей так необходимо ужинать именно там?

— Да это не ей необходимо, а мне! — заорал Сашка. — Как вы не понимаете?! Это нужно мне!! Сила вещей!

— Мы понимаем, — грустно и холодно отозвалась мать. — Вот только, по-моему, ты все еще не разберешься, что имеет действительную ценность в жизни.

— Это лишь по-твоему, — подвел сын итог беседе. — Я давно во всем разобрался. И у меня совершенно противоположные взгляды. Другие, ясно?!

Люська нашла прекрасный, как она считала, вариант — подсобку в магазине. Сашка взглянул и брезгливо поморщился.

— А что тебе не нравится? — искренне удивилась Люся. — Не бойся, сюда просто так никто не войдет. Вечерами в магазине вообще остается один сторож Макарыч. Который напьется и спит. Да и ключ имеется. Здесь тепло, чисто…

Саша еще раз осмотрелся с тяжким вздохом. В этой теплой и чистой подсобке кто только не перебывал… И сама Люська наверняка не один раз с самыми разными ухажерами. Да, совсем не таким он планировал себе и представлял свой первый роман… Все радужные планы полетели в тартарары.

Люська проворно закрыла дверь на ключ и начала целоваться. А делала она это восхитительно умело, затягивала за собой в неизведанные еще, до сих пор не решенные уравнения с несколькими неизвестными, в задачки, настаивающие на немедленных ответах, и в пока не открытые или непознанные законы… И Сашка радостно и охотно подчинился.

Первый опыт, очевидно весьма удачный — Люська осталась довольной, это было сразу заметно! — поднял Сашку на недосягаемую высоту. Он так начал гордиться собой, что его задранный нос сразу обратил на себя внимание родителей и друзей. Всю весну приятели подозрительно присматривались к Гребениченко, а осенью десятого класса не вытерпели и прицепились с вопросами.

Двум верным неразлучным друзьям еще с восьмого класса — Сане Наумову и Шуре Умбергу — хотелось выведать причину столь резкого изменения Сашки.

— Выиграл в лотерею? — спросил Саня.

— Решил теорему Ферма? — поинтересовался Шура.

— Фигня все это — и лотереи, и теоремы! — снисходительно и нарочито равнодушно махнул рукой Саша. — Не актуально нынче…

— А что не фигня и актуально? — не отставал Шура.

— Шерше ля фам, — важно произнес Сашка. — Усекли?

Приятели дружно кивнули, но Шура больше вопросов не задавал, а Саня, наоборот, прилип к Гребениченко намертво.

— Ты мне должен рассказать, — заявил он, — как все происходит… И что ты чувствуешь… Прямо сейчас. И со всеми подробностями.