Стоило орденцам войти, как я чуть распахнул крылья и улыбнулся. Доброжелательнейше. Почему-то предводитель попятился к двери и наступил на ногу товарищу — почтенному очень пожилому магу лет за триста.

«Надо же», — мысленно фыркнул Ваэрден. «Посольский состав сменился, не иначе с пинка магистра. И конвой к ним приставили»

«Сейчас извиняться начнут», — лениво ответил я.

И точно. Чинно выступив вперед и низко поклонившись, глава посольства (а судя по богатому одеянию и массивной золотой цепи с темными изумрудами это был чуть ли не сам командор, второе лицо после магистра) прокашлялся и учтиво произнес:

— Да будет Изначальная Тьма благосклонна к тебе и да преумножит Великий Вещий могущество твое, Владыка, — Ваэрден милостиво кивнул, мол, продолжай, мы слушаем. — Мы прибыли, дабы принести извинения от лица Великого магистра Мобиуса Малефора за дела неразумных наших товарищей, по скудоумию своему незаслуженно оскорбивших твоего риану, исправить, если возможно, последствия сего опрометчивого поступка и проложить мосты дружбы между нашими державами.

Все присутствующие нелюди, исключая непроницаемо-высокомерного Эль-Тару, дружно фыркнули. Ну да, разводить дипломатию здесь предстояло рыцарям, Темные вполне имели право выказать обиду. Покосившись почему-то на меня, посол не глядя взял взял протянутый помощником свиток, сломал печати и начал зачитывать длинное, витиеватое, изобилующее в высшей степени тактичными извинениями письмо, лично написанное магистром. С каждым словом Ваэрден становился все благосклоннее с виду.

— Что ж, — изрек он, когда послание, наконец, отзвучало. — Думаю, вы понимаете, что мы вправе потребовать ужесточения условий договора с нашей стороны, а так же компенсации ущерба, причиненного Клану Воладариан?

Посол молча кивнул. Понимал, что деваться ему некуда — не Темные, так Мобиус по возвращении шкуру спустит за проваленное окончательно перемирие.

— Мы выслушаем и примем к исполнению любые ваши требования, — загнал сам себя в ловушку человек. От ифенху донеслось гаденькое мысленное подхихикивание.

— Во-первых, — Эль-Тару выпрямился, уперевшись спиной в тронный камень, хотя, куда еще больше-то? И так словно жердь проглотил. — Расширение границ Ифенху-Тариет до реки Лерн. Во-вторых, свободный проезд по землям Ордена в случае надобности.

Посольство еле слышно загудело, но возражений не последовало. Пока.

— В-третьих, — продолжал все более довольный собой Волк, — мы желаем, чтобы были освобождены все пленные ифенху, томящиеся в тюрьмах инквизиции. Без исключения! Суду при необходимости мы предадим их сами.

Кто-то из людей отчетливо охнул. Ну да сами виноваты, что обозленный Волк вцепился в них мертвой хваткой.

— В-четвертых, наши главы торговых гильдий подготовят договоры о снижении пошлин между Орденом и Тариет. И последнее — мы желали бы, чтобы рыцари Ордена по мере сил и возможностей помогали нам в очищении Десмода от тварей бездушных, нежитью именуемых, коли возникнет нужда в подобной помощи.

Браво! У господ послов вытянулись лица, стоило смыслу фразы просочиться к ним сквозь витиеватость. В переводе с дипломатического на простой это означало: «Рейдан, сделай милость, возьми оглоедов в свои лапы и спусти с них семь шкур, чтоб света белого не взвидели и некогда было глупости творить!»

— Таковая помощь, несомненно, понадобится в самое ближайшее время, — поддакнул я с улыбочкой, лязгнув окованым древком хранительского копья об пол. — Очень надеюсь, что мы с вами обо всем договоримся полюбовно.

К чести своей, послы умудрились сохранить лицо и покинули тронный зал без заискивающих улыбочек или ворчания, которое хоть сколько-нибудь сошло бы за оскорбление.

До окончательного подписания перемирия оставалось еще несколько месяцев. На приеме были оглашены всего лишь главные требования Эль-Тару, на самом же деле договор подразумевал гораздо больше подпунктов и скрытых целей. Рыцари оказались пойманы на удочку своей же чести и скованы девизом: «Люди должны жить без страха!» А страх перед нежитью — довольно сильная штука. Особенно если эта нежить время от времени жрет твою родню. Им был дан враг, против которого можно было направить неуемную силушку и дурь парней, рвущихся помахать мечом за правое дело, их признавали ценными и нужными. Так, год за годом они привыкнут сражаться бок о бок с ифенху. И бессмысленной войне придет конец.

Воладар вскорости выполз из своих покоев. Кожа да кости, едва на ногах держался и все время пытался оправить непривычную, скроенную под крылья одежду, но взгляд светился гордостью. Он очень старался не цеплять никого неуклюжими махалами, с которыми никак не мог прийти к согласию — они порывались самовольно дергаться вслед за руками, то складывались, то распахивались не ко времени, то устало волочились по полу. Первые месяцы после отрастания крылья больше напоминают постоянно устающие непокорные вторые руки, никак не желающие делать то, что велят. Поглядев на это безобразие, я утянул его в самый укромный уголок Тореадримской цитадели, подальше от дворца и любопытных глаз, заставил раздеться до пояса и несколько часов кряду махать крыльями, словно слетка — вид грозный, перья выросли, а летать ни-ни. Из гнезда-то вылезать страшно.

— М-да, орудие полета из них не сделать… — протянул я, оглядывая висящие плетьми конечности уже после тренировки. — Еще немного подрастут, но все равно останутся мелковаты.

Крылья, к несчастью, действительно получились непригодные к полету. Слишком тонкие и гибкие кости были покрыты нежной светлой кожей, которую любой мало-мальски сильный порыв ветра мог порвать. Пясти оказались совершенно неразвиты, суставной узел и не собирался превращаться в ладонь, размах откровенно не дотягивал до нужного. В общем, тот еще летун.

— Может, не надо полетов? — с тоской спросил взмыленный Разэнтьер, пытаясь хоть как-то собрать в кучу дрожащие крылья.

— Ты на этом улетишь разве что строго вниз. Ну, если разовьешь их как следует — спланируешь. Но все равно вниз.

Я для сравнения развернул и продемонстрировал ему свое крыло. Несколько лишних суставов возле плеча и на фалангах давали нужный размах и позволяли удобно его сложить, кости в несколько раз толще и прочнее, покрытые кое-где мелкими чешуйками перепонки жестче. Я протянул крыло как руку и свободным пальцем легко подцепил кинжал у Воладара на поясе. Зажав эфес ладонью, вытянул из ножен клинок и так же легко вогнал его обратно.

— Чтобы летать, ими нужно владеть не хуже рук. Да и желание должно быть немалое.

— Я лучше побуду существом наземным, — смущенно улыбнулся ифенху. — Так оно сподручней. Да и ни к чему мне небо…

— Дело хозяйское. — пожал плечами я. — Главное, чтобы ты опять не вздумал прогуляться через Грань, мне недосуг каждый раз тебя ловить. Да и у Волка нервы не железные.

— Спасибо тебе за это, — Разэнтьер был искренен, только слабый отзвук вины за совершенную глупость все еще сквозил в голосе. — Ты мне мозги от пыли и тараканов прочистил.

— Да не за что. Должность у меня такая.

От тренировок он, впрочем, не отказался. Ежедневно по несколько часов я сгонял с него по семь потов, как с любого из юных дрейпада, едва у них отрастают крылья. Пришлось не только и не столько заниматься «предполетной подготовкой», сколько учить его фехтовать так, чтобы не оттяпать и не оттоптать ненароком собственные крылья. Предпочитал он в основном шпагу, и это пришлось как нельзя более кстати: за века единения с копьем я успел подзабыть, каково держать ее в руках. Иногда к нам присоединялся Ваэрден, и мы дрались двое против одного, едва успевая отбиваться от его шигары. Или же наоборот, они начинали бегать от меня, уворачиваясь от ослабленных разновидностей боевых заклятий Смертоносца.

Остальное время мы посвящали договору и до поздней ночи просиживали в Волковом кабинете, позвав Кланмастера Айвара. Каюсь, мне иногда хотелось придушить поганца за шуточки, но в дипломатии он действительно был изворотлив, как змея и гораздо менее щепетилен, чем по-рыцарски честный Воладар. За три месяца мы общими усилиями сотворили из пугающей груды документов конфетку, под благовиднейшим предлогом оставляющую орден с большим носом. Ифенху же получали все, чего хотели из рук собственных врагов.