По утрам деморализованные неумолимо приближающейся смертью соседи находили сцены почище описанных грешником Стивеном Кингом. Зеленоватые лучи райского солнца освещали разорванные тела, перегрызенные горла, лужи крови и прочие немые свидетельства мученической смерти. Именно в этот период «Небесный курьер» вдруг очнулся и начал реагировать на происходящее. Среди обычных для этого времени Райского года стандартных редакционных материалов — часто шутили, что в них менялись только даты — внезапно появилась заметка под многообещающим заголовком «ЕЩЁ ОДНА КРОВАВАЯ ТРАГЕДИЯ! ЭПИДЕМИЯ БЕШЕНСТВА У ХИЩНИКОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ». Автором заметки был недавно принятый на работу кульпит, ранее трудившийся в Лондонском таблоиде и умерший от сочетания протеиновой диеты некоего доктора с неумеренным алкоголизмом. Кульпит сей был готов на многое, лишь бы опять не вернуться в Ад. Дело в том, что там ему в качестве вечного наказания было назначено ежедневное общение с жертвами его скандальных публикаций. При этом, в отличие от цивилизованной атмосферы столицы Великобритании, жертвам позволялось применять все меры социальной защиты, включая зубы, бейсбольные биты с гвоздями, обрезы и огнемёты. После непродолжительной череды мук наш репортёр извернулся и, отдавшись в качестве взятки демону-педерасту, записался на работы в Рай. Получить должность в «Курьере» было уже делом техники. Слава богу, Марком Твеном он никогда не был, а потому проверок с пристрастием для него по регламенту не полагалось.

В общем, в одно прекрасное утро наш старый друг Галилео прочитал за завтраком следующее:

«Вчера, примерно в час по полуночи, незадолго до восхода второй Луны, на одной из вилл жилого комплекса „Новая Рублёвка“ произошло ужасное событие, продолжившее череду чудовищных происшествий, начавшихся несколько недель назад…»

— Дорогой, — обратилась к нему жена, — может, нам стоит сделать решётки на окна? Да поставить хорошие замки?

— Не поможет! — угрюмо ответил заметно постаревший астроном. — От этих зверей не спасут запоры и прутья!

«По словам ангелов из вновь созданной криминалистической службы, семья праведника N подверглась нападению группы хищников, сбежавших из Эдема… — вслух продолжал Галилео, — …следы ожесточённой борьбы с обезумевшими тиграми…»

Тут Галилео изрёк очередное богохульство по поводу непреходящей лживости прессы — как земной, так и потусторонней. Жена тревожно посмотрела на него, но воздержалась от приличествующего в подобных случаях нравоучительного комментария.

— А может, — вместо этого продолжила она, — нам перебраться к родственникам в Молло: поближе к Храмовой горе? К казармам Корпуса ангелов?

— Да нет, милая, тогда уж лучше перебраться к дядюшке Джованни! По слухам, у них в Аду ничего не поменялось! — нехорошо пошутил Галилео, знавший, что это за «тигры» кушали по ночам праведников. С таким же успехом японская девственница могла бы рассчитывать на защиту своей чести возле казарм американских морских пехотинцев на Окинаве.

— Не богохульствуй, еретик! — не выдержала строгая католичка.

Галилео привычно проигнорировал её возмущенное восклицание и дочитал выводы убежавшего из Ада борзописца: «Эра вегетарианства закончилась! Настала пора принять решительные меры! Хищники Эдема должны быть изолированы или уничтожены!» После чего коротко прокомментировал:

— Что ж, какая страна, такие и газеты!

Но вслед за описанием ночной трагедии его начавшие слабеть глаза наткнулись на ещё более интересную статью. Этот яркий образчик небесного газетного жанра в самых мрачных тонах описывал вдруг снова начавшие проявляться враждебные намерения негодяев-бунтовщиков из смрадной обители грешников. Статья пространно описывала экономический и идеологический кризис, внезапно охвативший Адскую планету. Упоминались многочисленные его проявления вроде раскаявшихся грешников, агитирующих за самоуничтожение проклятого места и даже о якобы имевших место попытках покушения на самого Князя Тьмы. Под конец делался зловещий вывод о том, что прижатая к стене неблагоприятными обстоятельствами адская нечисть может захотеть найти решение своим проблемам не в покаянии и подчинении воле Господней, а во внезапном нападении на процветающих соседей по солнечной системе. Одним словом, вся эта ахинея напоминала трёп Геббельса накануне захвата Польши или советские передовицы перед вторжением в Чехословакию. Галилео тяжело вздохнул: очевидно, иерархи пытались повлиять на Корпус ангелов и подготовить общественное мнение к вторжению на по-прежнему не собирающийся умирать пузырь. После чего, проигнорировав возмущённый взгляд жены, проследовал в сад и осмотрел свой любимый куст сирени. Как ни странно, но, ставший менее пышным и пожелтев, тот пока всё же отказывался засыхать окончательно. Его чарующий свежий аромат по-прежнему забивал гораздо менее приятный запах аммиака из потрёпанного веками и болезнями мочевого пузыря великого астронома. «Ааа! Всё равно помирать!» — решил про себя старый грешник и, воровато оглянувшись, задрал рясу, чтобы в очередной раз оросить несдающееся растение.

Действительно, ни один номер «Небесного курьера» за последний месяц не выходил без порции военной истерии, раздувающей в добродетельных читателях чувство тревоги за родной заповедник. В то же время в каждой передовице явственно сквозило не самое благородное желание залезть в заповедник другой. Тот, где, по слухам, ещё не начался мор, к тому времени уже унесший в могилы тысячи престарелых обитателей Капли. «Курьер» писал то о пойманных накануне шпионах из юрисдикции, «давно вынашивающей планы захвата чужих территорий», то об усиливающейся «экономической и политической нестабильности» адского режима, то о «запланированных» манёврах Корпуса ангелов в нейтральном космическом пространстве, которые, разумеется, «не были направлены против друзей и соседей». Иногда проскальзывали и несколько провокационные статьи наиболее радикально настроенных святых. В них то завуалированно, то вполне открыто говорилось о якобы раскрытой причине потери вечной жизни, носившей внешнепривнесённый и враждебный характер. Понятное дело, у каждого праведника, прочитавшего подобное с утра, после бессонной ночи, проведённой в ожидании появления свирепых ангелов-перерожденцев, начинали чесаться руки. Хотелось немедленно, забыв о мирной и всепрощающей сути христианства, вцепиться в горло врагам — как внутренним, так и внешним. Таким образом, под чутким идеологическим руководством Миссионера, съевшего не одну собаку на пропаганде, нездоровая атмосфера паранойи и шовинизма всё больше распространялась среди деморализованных масс праведников, давно пытавшихся найти козлов отпущения. При этом «Курьер» был осторожен и всегда тщательно обходил стороной вопрос об ответственности Самого за наставшие тяжёлые времена. Сам был по-прежнему Всеблаг и Всемогущ, но пути его, как водится, были запутанны и неисповедимы. Михаил с Гавриилом, у которых имелись свои соображения насчёт странного поведения Создателя, как и все здравомыслящие генералы, относились к нагнетаемому военному психозу с опаской и подозрением. В конце концов, из-за превращения ангелов с нехорошими помыслами в демонов и вампиров сила когда-то непобедимой армии небес сократилась наполовину, а подземные пещеры-концлагеря оказались забиты вполне логичными союзниками потенциального противника. Архангелы понимали, что дирижабли на паровом ходу хороши для воздушных парадов и увеселения публики, но не для сражения с панцирными вампирами и чёрными ангелами преисподней.

В общем, страна жила в ожидании и даже где-то предвкушении если не войны, то очередной провокации, после которой у миролюбивого населения Рая и его мудрых и добрых руководителей должно было наконец иссякнуть терпение, а на врагов иудо-христианства неизбежно обрушился бы карающий огненный меч. И всё же никто не ожидал, что очередная беда придёт именно так. В один прекрасный день один из часовых Корпуса ангелов, днём и ночью отслеживающих пространство с помощью изготовленных Галилео телескопов, читая со скуки молитвы, вздрогнул не от космического холода, а от неожиданно обнаруженного небесного феномена. В пронзительных лучах зелёного солнца его намётанный глаз с трудом увидел пока едва заметную дымчатую цепочку, медленно приближавшуюся к периферии Небесной Богадельни. И хотя колонна неизвестно кого двигалась не со стороны Ада, это могло быть (и на самом деле было) отвлекающим манёвром сатанинских легионов. Тут же был послан соответствующий сигнал, а в Рай отбыла срочная эстафета. Спустя недолгое время впопыхах собравшийся Совет иерархов уже внимал докладу одетого по случаю тревоги в боевые доспехи Михаила. Присутствующие угрюмо поглядывали с плоской крыши храма на лежащий внизу город. Свежий воздух прекрасного дня был так же наполнен ароматами цветов и пением птиц. Но, казалось, к запаху сирени и роз примешивалась и сладкая вонь разложения. Доклад оказался коротким и не вызвал того же энтузиазма, как статьи «Курьера» о мощи райских легионов и непрофессионализме полчищ Геенны.