Хотя длинные этюды Фриппа и Ино были аритмичны и воздушны, с краутроком их объединяло отрицание традиций куплета-припева и то, что их музыка основывалась на по сути дела статичном музыкальном ядре, на которое лишь постепенно начинали наслаиваться внутренние гармонические разработки. Такая музыка при прослушивании требовала «погружения»; это было упражнение в длительно развивающемся настроении. Вместе эти две пьесы также представляли собой первое конкретное воплощение часто повторяемой Ино мантры (а также будущей Непрямой Стратегии) «повторение есть форма перемены» — аскетического афоризма, позаимствованного у Кейджа, Райли и Райха (пусть даже концептуальная целостность музыки была несколько разбавлена контрастно-выразительной, иногда даже лирической гитарной работой Фриппа).

Не говоря об эстетических достоинствах, нужно отметить, что предполагаемый альбом был примером почти кальвинистской бережливости. Первоначальные издержки составляли нищенскую сумму в 12 фунтов — цена плёнки, на которой Ино записал "The Heavenly Music Corporation" — а "Swastika Girls" была записана и смикширована всего за два студийных дня. Хотя и менеджеры, и Island (за исключением всегда верного Дэвида Энтховена) проявили определённый скептицизм, выпуск альбома был назначен на конец осени. Он должен был называться No Pussyfooting — в честь написанной от руки записки, приклеенной на педальной панели Фриппа — и выйти на новой, только что учреждённой торговой марке Island, по «бюджетной» цене, которая должна была отражать как экономичность его производства, так и рискованную природу самой музыки.

Карьера Ино до сих пор не могла остановиться на чём-то определённом, и домашние его обстоятельства были не менее расплывчаты. Всё ещё не допускаемый в Лит-Мэншнс и сытый по горло лишениями Альба-Плейс, он принял предложение временного пристанища от своей подруги Джуди Ниланд. Ниланд — вскоре получившая известность как прото-панк-певица Джуди Найлон — была ловкой и развязной перформанс-артисткой, певицей и киноманкой из Бостона. Когда-то она была жительницей Нью-Йорка, но в начале 70-х прилетела в Лондон с двумя сотнями долларов и ручным багажом и быстро нашла себе место в расцветающем творческом полусвете столицы. В 1973 г. она работала с какой-то перформанс-группой и была представлена Ино в кенсингтонском отеле Blake's на презентации New York Dolls. Распознав в ней родственную душу[40], Ино был рад укрыться под крылом вздорной самозваной «арт-самурайки» — у неё на спине была татуировка f-образного отверстия с картины Мана Рэ Violins D'Ingres (в 1973-м это было невообразимо смело), но её богемный публичный образ контрастировал с её скрупулёзно упорядоченным домом, в который регулярно доставлялись молоко и International Herald Tribune. У неё с Ино было много общего — и не в малой степени раскованное отношение к сексу. Ниланд впоследствии получила свою долю мимолётной славы благодаря панк-року — это было в лучшую пору таблоидного фурора; тогда она сказала репортёру из News Of The World: «По крайней мере, секс — это добрый честный акт. На самом деле он как голод — если у меня есть аппетит, я ем. Если у меня похоть, я занимаюсь сексом. Если я встречаю человека в правильном месте, и мне хочется, я не прочь пойти с ним в постель.»

В жилищном соглашении с Джуди Ниланд был только один минус. Её квартира (снятая у Марио Амайя, торговца произведениями искусства, раненого при печально известном вооружённом нападении Валери Соланис на Энди Уорхола) располагалась на западной стороне Редклифф-сквер в Эрлс-Корте — практически напротив жилья Брайана Ферри. Поскольку отношения между Брайанами всё ещё находились в замёрзшем состоянии, то для того, чтобы избежать потенциально затруднительных столкновений, Джуди и Ино приходилось прибегать к осторожным манёврам в стиле коммандос всякий раз, как им нужно было выйти из здания.

Ино и Ниланд сблизились, но он одновременно искал сближения и с Кэрол МакНиколл, и вскоре эта троица решилась попробовать жить втроём на Лит-Мэншнс; правда, это продолжалось очень недолго. «жил с двумя женщинами лишь очень недолгое время», — объяснял Ино в 1977 г. журналистке NME Кэролайн Кун, — «не могу сказать об этом ничего интересного, кроме того, что из этого ничего не вышло.»

В середине 70-х Кэрол МакНиколл делала свои первые шаги по лестнице международного успеха в качестве художника по керамике и училась в Королевском Колледже Искусств. В то же время в ККИ учился график, впоследствии ставший художником — Деннис Ли из Ланкастера. Музыкант и ярый фанат Roxy Music, Ли вскоре превратился в Джона Фокса, певца эзотерической арт-панк-группы Ultravox. Он до сих пор помнит нервную дрожь, охватывавшую его, когда в ККИ появлялся Ино: «Мы знали, что у Брайана есть подружка на факультете керамики. Он иной раз заходил в нашу столовую выпить чая. он был в берете, выглядел великолепно самодовольно и видно было, что он знает о том, что на него обращают внимание. Грим у него тоже был. Я помню по крайней мере один случай, когда он появился в полном облачении. На лице у него была лёгкая улыбка. Это было здорово — видеть в столовой Настоящую Поп-Звезду. Конечно, подтекстом было то, что ККИ для него тоже был хиповым местом. Ему нравилось производить сенсацию, а мы все это приветствовали. Это давало и нам, и ему чувство собственной значительности.»

Архи-позёр Ино скоро опять принялся за своё — на этот раз он совершенно буквально обнажился для статьи в разделе «Цирк» американского рок-журнала Creem. Этот материал — не столько интервью, сколько совершенно бесстыдный репортаж — запечатлел Ино в его самодовольном нарциссистском великолепии. Саймон Паксли насторожённо смотрел на всё это, а Ино безо всякого смущения разоблачался перед фотографами Creem — то глядел в камеру с видом дурацкой невинности, то расхаживал по квартире в одной футболке, причём «его мужское достоинство лихо болталось на ветру».

Он с готовностью согласился предстать в обнажённом виде потому, что с ним недавно связались люди из Viva — только что запущенного Бобом Гуччионе журнала для «взрослых женщин», который одним из первых начал помещать полноформатные фотографии голых мужчин. Рассматривали ли на Viva несомненно стройного и привлекательного Брайана Ино в качестве потенциального разворотного материала, остаётся неясным, т.к. в конце концов он так и не появился на страницах журнала, но ясно, что Ино не видел ничего плохого в том, чтобы воспользоваться возможностью и произвести «обкатку» в Creem.

Рассказ журналистки Кэти Миллер о фотосессии для Viva казался смесью приятного удивления и скептицизма: «После предложения о том, чтобы снять его в обнажённом виде с распростёртыми руками и «всеми причиндалами», Саймон напомнил Ино — который выглядел слегка задетым — что журнал интересуют не его гениталии, а гибкое греческое тело. Перед нами прошла целая гамма дразнящих поз: Ино в соблазнительной позе на простыне, Ино в «декадентской» позе со стаканом вина, Ино в голом виде звонит девушке. Казалось, что растянувшийся на животе Ино находится в степени лёгкого возбуждения. «Простите, если у меня будет эрекция; это получается само собой. Я не могу распрямиться», — жаловался он. «Да, на Viva не нужна эрекция», — задумчиво произнёс Саймон, — «но это только пробные снимки. Я прикрою тебя книжкой». Так оно и шло, пока Ино вновь не «вошёл в рамки»»

Однако Ино ещё только предстояло полностью отдаться жизни бесплодного манекена, и поскольку долг EG висел над ним как дамоклов меч, его внимание скоро переключилось на студию звукозаписи и альбом песен, мысль о котором всё лето внушала ему менеджерская компания. Несмотря на его несомненную привлекательность для несовершеннолетних групиз, самыми пылкими фанатами Ино часто оказывались серьёзные шестиклассники и юноши-студенты, склонные искать свою музыку по ту сторону топографических океанов прог-рока. Они с нетерпением ждали очередного творческого хода Ино, и это прекрасно понимал объект их одержимости, о чём он и сказал в 1990 г. Роберту Сэндаллу из Q: «За сценической дверью на концертах Roxy всегда стояла толпа с пробивными ребятами впереди; но сзади стояли два или три интересных типа, слишком вежливых или гордых, чтобы приставать к тебе — и именно с ними мне всегда хотелось поговорить. И я думал: «Как мне отстать от остальных и добраться до них?»»