Варвар, однако, по пути в Боссонию задержавшись в Тарантии на два дня, зашел в «Свинью и ухват», встретился с содержателем грязноватого заведения (им был знакомец времен знаменитой банды Одноглазого Ордо) и вскрыв печать прочитал достаточно ясное: «Отец, кажется, про тебя забыл. Все равно будь осторожен. Люблю. Ч.»

— Любит она, надо же… — проворчал Конан, сжигая пергамент в очаге. — Интересно, сколько поклонников Чабела успела сменить за последние два года? Но все равно приятно…

Киммериец отдавал себе отчет в том, что если бы очень захотелось, он сумел бы стать неплохим охотником за головами. Тот, кто умеет прятаться и уходить от погони всегда отыщет другого человека хотя бы потому, что отлично знает как можно оставаться незаметным. Конан, однако, твердо знал, что это ремесло не для него — всегда можно найти занятие поинтереснее.

Задачка поставленная Просперо — изловить легендарного Биркарта из Абсема — варвару показалась достаточно сложной для того, чтобы взяться за ее решение. Но оказалось, что известные слова Сигиберта Завоевателя, «в простоте — половина победы» применимы и к легендарному разбойнику. Ухватить его за хвост оказалось довольно легко, главное теперь не выпустить в самый последний момент!

— А ну вставай! — грохотнуло над ухом Риго. В тот же момент его шлепнули но спине с такой силой, что сбилось дыхание. Меховое одеяло смягчило удар лишь отчасти. — Вставай, лежебока! Рассветает!

— Тысяча зеленых демонов! — взвыл пуантенец. — Ормеа, я тебя убью однажды!

— Попробуй, — жизнерадостно осклабилась великанша. — Подеремся на абордажных палашах? Можно на не заточенных! Спорим, что я тебя сделаю после первых двух ударов лезвие о лезвие?

— Не будем спорить, — моментально отказался Риго и протер глаза большими пальцами. — Что стряслось?

— Депеша тебе, от Амры. Возьми.

— Эрлик-воитель, наконец-то!

Прошло шесть дней с появления Риго в Велитриуме. Все это время он обильно ел, много спал и постоянно тревожился за Конана. Госпожа Ормеа, убежденная, что мужчина обязательно должен быть крупным и сильным закармливала тощего пуантенца буквально на убой но, что характерно, дополнительных денег за это не требовала. Ей вполне хватало того, что Риго был другом Амры-льва. Периодически Ормеа подсовывала пуантенцу ласковых и сговорчивых девиц из числа кабацкой прислуги (платила им сама), непререкаемо утверждая, что это помогает от прыщей на роже. И верно, помогает.

Отказаться от столь радушного гостеприимства было невозможно. Ормеа, сама детей не имевшая, приютила Риго под своим обширным крылышком и теперь иногда называла потомка графов Кастельно «сынком». Никто не спорит, зингарка была добрая, по уж больно навязчивая, громкая и грубоватая!

Не взирая на отдельные недостатки, Ормеа прекрасно разбиралась не только в ремесле кабатчицы, но и понимала толк в сомнительных авантюрах — пиратского прошлого не изживешь. Хозяйка говорила Риго, что на море ей пришлось пережить и ужасный пожар на корабле, когда карак забросали горшками с горючей смесью катапульты с боевых галер Асгалуна, и пять кораблекрушений, и самые кровопролитные сражения. Так что поимку какого-то разбойника ей можно поручить с чистой совестью. Ормеа не подведет.

И не подвела. Но давайте обо всем по порядку.

«Письмо» оказалось написанным на кусочке дерева, на щепочке. Всего три слова рунами, вырезанными ножом: «Будем завтра. Готовьтесь».

— Что значит «завтра»? — вслух сказал Риго. — Завтра — это сегодня, или следующий день? Как доставлено? Ормеа?

— Щепочку принес голубь, из Далариума, городок ниже по течению Громовой.

— Знаю, я там был. И что дальше?

— Ты ведь знаешь, хозяева постоялых дворов в ближайшей округе всегда содержат голубятни. Предупредить о состоятельном путешественнике, или наоборот, о возможной опасности. Я отправляла туда пяток своих голубей, это один из них. До Далариума двадцать семь лиг но прямой, голубь прилетел в четвертый полуночный час, значит был отправлен вечером. «Завтра» — это сегодня. Если едут па лошадях и вышли с утра, значит объявятся к закату. Если на корабле — в середине дня, к четвертому-пятому часу после полудня.

«Разумно, — подумал Риго. — С хозяйкой не поспоришь. И как поступать теперь?»

Ормеа быстро разрешила все сомнения, диспозиция была расписана подробно и заранее. Командовать хозяйка умела лучше, чем готовить, хотя ее медвежатина с сыром и чесноком в Велитриуме почиталась за божественное яство. Даже герцогу на трапезу относили, гвардейцы отрекомендовали!

Вышибалы в «Синем ястребе» были изрядные. Три бывших пирата, двоим уже исполнилось сорок пять, последнему, самому грозному, было глубоко за пятьдесят. Звали его Ортегой из Альяла, что в неподалеку от Мессантии, королевство Аргос. Конан об этом человеке отзывался с уважением, а это многое значит.

Ортега ничуть не выглядел грозным. Все привыкли, что кабацкий вышибала больше напоминает серого горного медведя, плечи шире дверного косяка, ростом с дом, рожа зверская. Да ничего подобного! Месьор Ортега ростом был невелик, поменьше Риго, сложения худощавого и на первый взгляд довольно хлипкого, коротко обрезанные волосы седые, лицом приветлив и симпатичен. Похож на добродушного дедушку, опекающего выводок внучат. Но если Ортега выходил из себя, он превращался в монстра. В Нордхейме таких именовали словом «бьерсерк», что на аквилонский переводилось примерно как «бешеный», хотя на самом деле его точное значение таково: «медведь-оборотень». Сила медведя и неистовство оборотня, сочетаемые в одном человеке…

Когда зингарка решила обосноваться в Велитриуме, кое-кому это не понравилось — кабацкое дело спокон веку принадлежало боссонцам, чужаков сюда не пускали. Так вот, Ортега в одиночку отбился от девятерых громил присланных содержателями других постоялых дворов Велитриума. Пятерых убил, трех покалечил, последнего, самого молодого, живым-здоровым отправил к заказчикам — передать, что если кто-нибудь еще раз побеспокоит госпожу Ормеа, могут возникнуть осложнения. Какие осложнения? Очень просто: Ортега сам, в одиночестве, придет поговорить по душам, а закончится такой разговор весьма печально. Еще вопросы есть?

Вопросов не было, Появление «Синего ястреба» в Велитриуме теперь не вызывало лишних возражений.

Поговаривали о том, что Ортегу невозможно убить. Ранить — сколько угодно, но от ран аргосец оправляется быстро, словно боевой пес. Когда в прошлом году пикты атаковали Велитриум и попытались штурмовать форт, Ортега четырежды был ранен стрелами и отравленным дротиком, однако выжил и через три дня встал на ноги. Он с одного удара мог завалить любого буяна, пускай и самого здоровенного. Ортега никогда, ничего и никого не боялся — страх исчез навсегда после памятного пожара на караке, о котором так любит рассказывать хозяйка.

В жизни обычной Ортега был вежлив, сдержан, вина пил мало и ухлестывал за сравнительно молодой вдовой державшей па соседней улочке лавку по торговле сукном.

Эту лавку, кстати, все подозрительные личности ошивавшиеся в Велитриуме, обходили стороной — знали, что вдовушку опекает непредсказуемый вышибала. Риго потерял дар речи, когда узнал, что бывший пират происходит из весьма уважаемой в Аргосе дворянской семьи — он тоже был ненаследным сыном, отправившимся искать приключений…

— …насколько они опасны? — вопрошал аргосец, когда хозяйка приказала ему обговорить все подробности предстоящего дела с Риго. К молодому дворянину Ортега относился с полнейшей серьезностью, не взирая на внешнюю невзрачность и нежный возраст. Если Риго ходит в команде (пускай и сухопутной!) того самого Амры-льва, значит он того достоин. Каким оружием владеют? Чего от них ждать?

— Я знаю только о младшем брате, Валериусе, — ответил Риго. — Конан… То есть Амра-лев, говорил, что Валериус наверняка не способен ни на что большее, кроме обычного боя на мечах. Однако, у Валериуса есть магические предметы. Их называют «спящими».