– Мы рады твоему возвращению, Ото’о Ша. Тебе и твоим друзьям здесь ничего не грозит. Агррами не пропустят на свои земли поклонников отца смерти. – Слова эти в основном предназначались спутникам Маркуса, чтоб успокоить их тревоги.

Вождь Агэдо улыбнулся, блеснув не по-старчески белыми зубами.

– Шатры для тебя и твоих друзей уже установлены, Ото’о Ша… на обычном месте. Располагайтесь, отдыхайте.

– Спасибо, Агэдо, чуть позже я загляну к тебе, и мы обязательно побеседуем.

– Непременно, родич.

Вождь удалился, а Маркус вернулся к своим спутникам.

– Спешивайтесь, – сказал он, – о конях позаботятся.

И отряд пришельцев, с любопытством оглядываясь, двинулся через стойбище к приготовленным для них шатрам. Те располагались чуть в стороне от остальных, в укромном местечке у гладкой скальной стены. Заметно было, что оно редко использовалось.

Путники с интересом рассматривали шатры, своеобразную горскую утварь, людей. Все было так незнакомо и занимательно. Наверное, мало кто мог бы похвастаться, что бывал в стойбище агррами. Кто знает, почему горцы так не любят чужаков? Вероятно, это идет еще с очень давних времен, и они уже сами не помнят причины, однако строго придерживаются сложившейся традиции.

Шатры оказались не только красивыми, но и удобными. Все же горцам нельзя было отказать в хорошем вкусе и прагматичности. Не такие уж они и дикари, какими пытались казаться окружающему миру.

Путники, уставшие от дальней дороги и кровопролитной схватки, наконец смогли отдохнуть, привести себя в порядок и перевязать раненых.

А вечером их ожидало нечто вроде небольшого празднества. Оказалось, что прибытие гостей пришлось как раз на начало Недели свадеб у агррами. И сегодня был первый день.

Горцы развели большой костер, вокруг которого собрались почти все обитатели стойбища, включая детей. Они просто беззаботно веселились.

Маркус представил де Энакера вождю, и они втроем пристроились в сторонке, потягивая молодое вино и наблюдая за празднеством. Юная графиня тоже веселилась от всей души вместе с остальными, хотя и не знала, по какому поводу. Правда, чуть позже, когда вождь и граф удалились с празднества, оставив развлекаться неутомимую молодежь, девушка таки подсела к Маркусу и принялась за расспросы:

– Маркус, а что означает Отооша?

– Ото’о Ша, – поправил он машинально. – Это значит Снежный Барс. Ирбис.

– А что такое Неделя свадеб?

Де Энхард улыбнулся:

– О, это весьма символичный праздник, уходящий корнями в глубокую древность. Конечно, за прошедшие века он несколько изменился, утратил большинство своих практических сторон и стал действительно символом. Но тем не менее агррами до сих пор чтят древнюю традицию и веселятся по этому поводу два раза в год. Вообще-то праздник длится не неделю, а три. Но первая – самая важная.

– Почему? – заинтересовалась Астор.

– В первую неделю проводятся самые главные обряды. Когда-то, в прежние времена, они играли огромную роль в жизни племени, память об этом до сих пор не угасла. Тогда агррами считали Неделю свадеб наиважнейшим праздником.

Первый день Недели – общий. Он не имеет названия, все просто веселятся. Второй – день избрания. Мудрейшая кхати выбирает тех, кто должен будет пройти обряд совершеннолетия. Происходит это следующим образом: к большому костру выходит молодежь, еще не прошедшая обряда. Все они прячутся под одинаковыми звериными масками и шкурами. Кхати ходит вокруг огня и указывает избранников.

Третий – день мужчины. Юноши, избранные у костра, проходят обряд совершеннолетия и становятся взрослыми.

Четвертый – день женщины. Девушки проходят обряд и становятся невестами.

И наконец остальные три дня: юноши и девушки – но только те, которые прошли обряд – выбирают друг друга. Не все они, конечно, впоследствии поженятся, но оставшиеся две недели праздника должны быть вместе и вести себя соответственно.

– Что, как муж и жена? – не поверила Астор. – А если они потом расстанутся?

– Нет, конечно, – Маркус снова улыбнулся, – молодежь, только что прошедшая обряд, не имеет права на… гм… слишком близкие отношения. Если они, конечно, не решили действительно пожениться. Тогда уж им никакие запреты не страшны, даже родительские. Брак, заключенный в Неделю свадеб, священен. А вообще горцы воспитаны в строгих традициях. Потерять невинность до того, как будет известен точный день свадьбы, считается у агррами позором.

– Какие интересные у них традиции, – задумчиво произнесла Астор, пытаясь скрыть за ничего не значащей фразой свое смущение. Впрочем, предательски зардевшиеся щеки ее безжалостно выдали.

– Да, – согласился Маркус, поднимаясь. Сегодня он собирался лечь спать пораньше. – И, чуть не забыл, графиня, завтра вечером не выходи к костру, посиди в шатре. Хорошо?

Девушка утвердительно кивнула и отправилась к группе местной молодежи, с которыми уже успела подружиться, несмотря даже на то, что совсем не понимала их языка. Насколько Маркус понял, те звали Астор завтра присоединиться к их компании. Тем лучше, пускай развеется, здесь ей ничто не грозит.

Маркус де Энхард

Денек у меня выдался насыщенный. Что называется, вернулся домой. Ясное дело, мне здесь всегда рады, но и это накладывает свои обязательства, которые, признаться, я выполняю не без удовольствия. Это ведь такая малость.

Вчера мы только прибыли, а сегодня рано утром я отправился на разведку с десятком юных горцев, готовящихся к сегодняшнему посвящению. Ходить в дозор для молодняка нечто вроде почетной обязанности, прежде чем тебя признают взрослым мужчиной. А если уж отряд поведет не кто-нибудь, а Ото’о Ша и поход окажется не символическим, а очень даже настоящим и теоретически опасным, конечно, они запомнят его на всю жизнь.

Ну рисковать мальчишкам, положим, никто не позволит, а мне всего лишь надо узнать, чем заняты посланцы. Без сомнения, они все еще дожидаются нас, но проверить непременно надо. Нам ведь как-то нужно будет отсюда уходить. И я очень не хочу использовать тайные тропы, хоть наверняка и придется. Ибо упорству этих фанатиков можно только позавидовать.

Невзирая на то что все мои предположения оправдались в худшем варианте, настроение этот факт ничуть не ухудшил. Старина Агэдо, несомненно, прав: я вернулся домой, и ничто не может разрушить душевного подъема. Я всегда возвращаюсь, рано или поздно, потому что агррами – это единственное, что осталось от когда-то величественного королевства Энхард. Уже в те времена горцы были сами по себе, гордыми и воинственными. Здесь мои корни. В жилах моего отца текла кровь агррами. А еще именно в Нитских горах в юности я повстречал ирбиса, сильного зверя, определившего мое второе «я». Эти места всегда останутся для меня ярким воспоминанием, когда я впервые узнал горечь потерь и радость приобретений. По-моему, родиной можно назвать то место, где есть люди, в которых течет хоть частичка твоей крови и где тебя всегда ждут.

Племя агррами меня всегда ждет. За прошедшие века это стало еще одной доброй традицией. Появление непонятного, со всех точек зрения, существа по прозвищу Ото’о Ша считается в племени добрым знаком. Моя персона уже давно обросла легендами. Существует даже поговорка: «Ото’о Ша всегда возвращается». И кто бы с этим поспорил?

Вообще-то я сегодня не столько занимался делом (разведку мы провели еще утром), сколько общался со стариками. И позволял молодежи разглядывать живую легенду. Дабы знаменитая поговорка обрела в их глазах материальное подтверждение. Ведь действительно не стоит нарушать хороших обычаев. Удобных, я бы сказал.

Есть и еще одно установившееся правило. Молодняк, будущие охотники и воины, непременно должны побороться со мной. Своеобразная проверка на мужество. Я намеренно слегка отпускаю зверя в себе – как внутреннего, так и внешнего – для устрашения. Хорошая молодецкая потасовка никому не повредит. Да и, признаться, нравятся мне такие забавы.