Тогда Совказдеп, являясь уже отделом Совета рабочих, крестьянских и казачьих депутатов, объявил отряд Анненкова незаконной организацией и просил Омский Совдеп ликвидировать отряд. Хитрый Анненков направил в Совдеп письмо, в котором утверждал, что против советской власти не идет, а идет только против своего казачьего органа. Письмо возымело действие, и большевики ответили Совказдепу, что атаман Анненков ничего незаконного не делает, а если отряд Совказдепу не нужен, то пусть он сам его и расформировывает. Обиженный Совказдеп решил созвать казачий съезд, однако казачество эту затею проигнорировало.

Офицерство в абсолютном большинстве отказалось разоружаться и перешло на нелегальное положение. Вместе с офицерами, сохранив оружие, на нелегальное положение перешла и часть рядового казачества, привыкшая уже к вольности и не желавшая переходить к мирному труду. Уходила в антисоветские отряды и зажиточная часть станиц, решившая бороться за утраченное положение.

В начале января 1918 года на одной из железнодорожных станций под Омском состоялось нелегальное совещание командиров нескольких офицерских групп, не подчинившихся Совету. Офицеры решили не признавать советскую власть, разойтись по ближайшим станицам, приступить к созданию и вооружению отрядов и ожидать дальнейшего развития событий.

Остатки фронтового отряда Анненкова, насчитывавшего 24 человека, ушли в станицу Захламинскую, находившуюся в шести верстах от Омска, и затаились.

Начиная с февраля 1918 года военное подполье в крае активизировалось. В Омске оно объединилось в организацию, названную «Тринадцать», по числу вошедших в нее отрядов. Одни исследователи считают ее монархической, другие – эсеровской. Вначале организация располагала незначительными войсковыми силами. Лишь отряды Анненкова и уже знакомого нам Волкова, ставшего к тому времени полковником, выделялись численностью: у первого было уже более 200, у второго – около 300 всадников [40]. Это давало Анненкову возможность занимать в организации независимое положение и действовать в значительном районе от Ишима до Иртыша, совершая набеги на хутора, деревни, аулы без согласования своих действий с организацией [41].

Но этого Анненкову было мало; безделье для него было мукой. Его энергия, помноженная на ненависть к советской власти, требовала выхода. К тому же держать без дела три десятка казаков было опасно: падала дисциплина, вспоминались старые обиды, возникали ссоры, и боевой отряд мог превратиться в ватагу. Нужно было громкое дело, чтобы встряхнуть своих казаков и привлечь в отряд новые силы. И скоро такое дело Анненков нашел и осуществил.

В начале января 1918 года по Омску распространился слух, что все церкви и соборы, в том числе и Войсковой, будут упразднены, а их помещения отданы будут различным учреждениям.

Занимавший особое место в жизни казачества Свято-Никольский Войсковой собор был построен в 1838–1840 годах для Сибирского казачьего войска предположительно по проекту В.П. Стасова (1769–1848). В нем хранилась одна из святынь казачества – Знамя Ермака. В 1928 году был разобран его купол, затем и колокольня. После Отечественной войны здесь приютились кинотеатр «Победа», детская музыкальная школа, административные учреждения. В 1960 году Собор хотели снести, но омичи его отстояли. В 1983 году в нем расположился зал органной и камерной музыки, в 1989 году его передали Омской епархии.

Архиерей Войскового собора сообщил Анненкову об опасности, грозящей Войсковому Знамени Ермака и Знамени, врученному войску в честь 300‑летия Дома Романовых: большевики решили их публично сжечь. В связи с этим в городе начались волнения, и власти были вынуждены ввести осадное положение. Всюду были расставлены пулеметы и патрули.

Анненков решил встряхнуть свое воинство и спасти войсковые святыни. В соответствии с его замыслом одна партия партизан, сбив патруль с окраины города, заняла позицию на Атаманской улице возле городского театра и открыла вдоль ее демонстративный огонь. Другая партия во главе с атаманом, пользуясь сильным переполохом в городе, ворвалась в него со стороны реки Иртыш, двинулась к Войсковому собору и захватила Знамена и ценную икону – дар партизан – и якобы орден генерала Колпаковского[16]^. Попрыгав в подоспевшие сани, анненковцы под сильным обстрелом прорвались назад к Иртышу. Современник писал: «Стоя на санях и с императорским штандартом в руке, Анненков помчался по льду Иртыша и без особого труда скрылся от погони».

Во время операции ранены были два офицера и пулями разбито стекло в футляре, в котором хранилось ермаковское знамя. Потери красных – четыре убитых и трое раненых.

Опасаясь преследования, Анненков разделил тогда отряд на несколько групп и, покинув станицу Захламинскую, увел отряд в сторону Кокчетава, Акмолы и Петропавловска, а затем – в киргизскую степь. Но его опасения были напрасны: вначале власти действительно намеревались направить в Захламинскую отряд красногвардейцев, но затем этому воспрепятствовал Совет, боясь обострить отношения между казаками и городским населением.

Не видя угроз со стороны омского Совета, отряд стал возвращатьмся в омские станицы. Одна из его групп осталась в степях для работы среди киргиз, другая, с атаманом Анненковым, в начале февраля скрытно возвратилась под Омск и расположилась в станице Мельничной, в 21 версте от города.

Поток добровольцев в отряд еще более усилился. К концу марта 1918 года под знаменем Ермака собралось до 600 бойцов.

Дерзкие набеги отряда Анненкова на Омск участились. В результате нападения на арсенал было испорчено 17 пушек – вся артиллерия Омска, а нападение на оружейный склад позволило довооружить людей и открыто выступить против советской власти. Одновременно с этим в Петропавловске был разгромлен Совдеп. Обещания большевиков выдать большие деньги за сообщение о местоположении отряда результатов не дали.

В это время к Анненкову начали вливаться некоторые отряды организации «Тринадцать». Прослышав про отряд, в него потянулись и неорганизованные добровольцы. К весне численность его отряда резко возросла и, по некоторым данным, достигла около 2 тысяч человек.

Большевики объявили атамана и его отряд вне закона и решили начать против него боевые действия.

К этому времени в Омске стояли один польский конный легион и украинский батальон (200 человек). Анненков встретился с командирами этих частей и предложил им совместно с партизанами поднять восстание и захватить город. Оба командира согласились. Боевые действия решено было начать из Захламино. За средствами через старшину И.И. Зайцева обратились к купцам. Те обещали, но этим и ограничились. Большевики обезоружили обе части, арестовали командиров и повели наступление на Захламино. Анненков решил дать бой и занял все высоты перед станицей. Не доходя двух верст, большевистский отряд остановился. Милиция, входившая в состав отряда, наступать отказалась, говоря, что это не ее дело. Полки тоже не хотели наступать первыми. Солдаты ушли, а милиция и красногвардейцы остались. Партизаны начали наступать, обходя красных с флангов и тыла. Те начали отходить, сначала организованно, но вскоре обратились в паническое бегство.

Анненков решил на время отойти от Омска. Его позиции в Омске были довольно сильны: главный комиссар почты и телеграфа был анненковский капитан. Он имел доступ к большевистскому секретному шифру и сообщал Анненкову нужные сведения. Был анненковцем и помощник начальника Омской милиции, бывший сотник, сообщавший о всех ее планах, были свои люди у Анненкова и в Совдепе. Таким образом, атаман был всегда и обо всем хорошо осведомлен. К этому времени ему удалось установить связь с атаманом Оренбургского казачьего войска А.И. Дутовым и выработать совместную программу действий. Оставив в самом Омске подпольный организационный штаб, Анненков с отрядом ушел в район Исилькуля. Большевики были рады этому, но опасались, чтобы он чего-нибудь не натворил на юге. Послав во все концы телеграммы, они стали выжидать.