— Не думаю, папа, что эта идея уж настолько бредовая, — открыто возразила она и в упор посмотрела на отца через стол. Ей очень хотелось обнять мать и защитить ее от него. Зою бесило, когда отец так обращался с Фейт. Ведь и к ней самой он частенько относился подобным образом. Зоя повернулась к расстроенной матери: — Я надеюсь, ты не отказалась от своих намерений.

Они несколько раз говорили об этом с матерью, и теперь она захотела показать отцу, как она поддерживает Фейт. А у того моментально сделался раздраженный вид, и он сверкнул глазами на жену. Но это ее нисколько не испугало — Фейт теперь принимала решения самостоятельно.

— Посмотрим, дорогая, — примирительно проговорила она. — Папа считает, что я не смогу выполнять свои обязанности, хотя я сама думаю иначе. Мы еще поговорим об этом. — Она постаралась увести разговор в другую сторону, а Алекс в это время не сводил с нее глаз.

— Нечего смотреть. Мы все уже решили, и я полагал, что поняли друг друга.

Фейт не знала, что ему ответить. Ей не хотелось лгать, но и начинать войну в День благодарения в присутствии девочек тоже не хотелось. И еще она не была готова сказать, что уже занимается в Нью-Йоркском университете на курсах продолжающих образование и готовится к вступительному экзамену на юридический факультет. Теперь не время и не место обсуждать этот вопрос, но Алекс как будто считал по-другому. Он хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. И прежде чем Фейт успела как-то отреагировать, Зоя попалась на удочку.

— Я считаю, что мама должна идти на юридический факультет, а то она сидит здесь и только и ждет, когда ты придешь с работы. А ты еще к тому же часто уезжаешь. Почему она не может быть юристом, если ей этого хочется?

— Стара она для юриста, — упрямо настаивал Алекс, — и у нее есть работа на полный рабочий день: она моя жена. Этого вполне достаточно. И она, полагаю, об этом знает. — Он переводил суровый взгляд с Зои на Фейт, а Элли наблюдала за ними из своего уголка, не желая вмешиваться в спор. Она считала, что мать может работать часть дня или на общественных началах, но учеба на юридическом факультете и ей казалась абсурдом.

— Алекс, давай обсудим это без девочек, — предложила встревоженная Фейт. Она не хотела продолжать спор при дочерях и портить праздник, но муж неотрывно смотрел на нее и повысил голос:

— Вопрос закрыт, Фейт. Я просто рассказывал девочкам про твои бредни. Все это смешно и не обсуждается — я лишь хотел, чтобы они тоже повеселились.

Его слова были унизительны, и Фейт не выдержала.

— Ничего смешного тут нет, — начала она. — Я говорила вполне серьезно, и считаю свою идею очень заманчивой.

Фейт заметила, какой ошарашенный вид стал у ее мужа, а Элли искренне расстроилась — она очень не любила, когда родители ссорились. Зато Зоя буквально пылала и была готова броситься на защиту матери, но старшая сестра ее опередила:

— Мне кажется, мама, тебе будет трудновато. Все мои знакомые с юрфака буквально стонут. Папа прав, ему придется несладко.

Аргумент показался вполне убедительным, но Зоя только сверкнула глазами:

— Так, может, папа пожертвует своими желаниями ради нее хоть раз? Вот такая новенькая идейка! — Зоя перевела глаза с Элли на Алекса, а Фейт от того, какой оборот принял их праздничный обед, охватил ужас. Она благодарно посмотрела на дочь, но постаралась повернуть поток вспять, пока он не захлестнул их всех.

— Я думаю, мы решим это с папой. Благодарю тебя, дорогая. Но нет никакой спешки. — Как обычно, Фейт пошла на мировую, но сердце гулко бухало в груди от того, что он ей сказал.

— Мы все уже решили, Фейт. Вопрос закрыт.

— Тогда нечего было об этом говорить, — рассудительно заметила она. — Я бы не стала. Тем более что вопрос отнюдь не закрыт. Я послала документы в Нью-Йоркский университет на курсы продолжающих образование.

Она не стала говорить о подготовительном отделении на юридический факультет — достаточно и того, что уже сказала. Нечего ссориться в День благодарения и портить девочкам праздник. Но Алекс вел себя так покровительственно и заносчиво, что она не удержалась и дала ему знать, что отнюдь не все в его руках. Но тут же пожалела об этом — муж с силой ударил кулаком по столу. Всех, включая Фейт, поразила его ярость. И теперь, хотела она того или нет, война возобновилась. Упорная война, и муж не желал ее проигрывать.

— Отзови документы, позвони в университет, — потребовал он. — Ты не пойдешь на юрфак, это окончательно. Я этого не потерплю!

А ведь Фейт всего-навсего хотела подготовиться к поступлению осенью на учебу. И кроме того, такое времяпрепровождение она считала полезнее обедов и походов по магазинам с подругами.

— Кого ты из себя строишь? — закричала Зоя на вставшего из-за стола разъяренного отца.

— Не смей так со мной разговаривать! — закричал он в ответ, и у Фейт на глазах показались слезы. Она совершенно не хотела ссоры в семье. Наоборот, мечтала, чтобы все шло гладко, пока дочери дома. И поскольку спорили из-за нее, ей казалось, что она виновата в размолвке.

— Зоя, пожалуйста! — мягко попросила Фейт, пытаясь успокоить младшую дочь, но слова девушки вывели Алекса из себя.

Зоя с малолетства его критиковала, но на сей раз яснее обычного дала понять, что она чувствовала. Не смогла стерпеть то, как он разговаривал с матерью и отзывался о ней. Фейт было тяжело себя защитить, сказывались долгие годы, когда ею распоряжались и помыкали.

— Нет, мама! — повернулась к ней Зоя, и Фейт заметила, что на ее ресницах сверкнули бусинки слез. — Не понимаю, как ты можешь позволять ему разговаривать подобным образом? С меня довольно! Если ты не смеешь его остановить, то это сделаю я. — Она, дрожа от ярости, посмотрела на Алекса: — Ты ведешь себя с мамой по-хамски. И всегда так к ней относился! Но как ты смеешь? Неужели после всего, что она сделала для тебя и для всех нас, не можешь обращаться с ней по-человечески? Пора бы проявить элементарное уважение. Хочет на юридический факультет — так почему, черт побери, ей нельзя? Я бы весь следующий год предпочла питаться одними хот-догами, только бы знать, что она счастлива!

Тут не выдержала Элли и с высокомерным раздражением посмотрела на младшую сестру, и Фейт пожалела, что у нее нет волшебной палочки, чтобы всех утихомирить.

— Ты всегда все портишь. И бросаешься на папу!

— Да ты посмотри, как он обращается с матерью! Господи, неужели ты считаешь это нормальным? Полагаешь, что она это заслужила? Эл, ты же понимаешь, наш отец не святой. Он просто мужчина. А к маме относится словно к пыли под ногами!

— Сейчас же прекратите! — закричала на дочерей Фейт. Девушки вели себя безобразно, но еще хуже было то, что они ругались из-за нее. Обед закончился на отвратительной ноте, которую никто никогда не забудет. И все потому, что Алекс упомянул, что она вознамерилась поступать на юридический факультет. И еще она злилась на себя. Следовало подумать, прежде чем затевать кутерьму, которая расстроила всех. А Алекс, не говоря ни слова, вышел из комнаты и хлопнул дверью.

— Довольна? Смотри, что ты наделала? — закричала Элли на мать. — Все испортила!

— Чушь! — огрызнулась Зоя. — Ты всегда защищаешь отца! А сегодня начал он. Унизил мать перед нами. Думаешь, ей приятно?

— Не надо было ему говорить, что ты подала документы! — упрекнула Элоиз мать. — Он очень расстроился. Зачем надо было рассказывать? — Она тоже была в слезах.

— Потому что я тоже расстроилась, — извиняющимся тоном отозвалась Фейт. Она хотела успокоить девочек — ненавидела, когда они ссорились, особенно из-за нее. И всегда чувствовала себя виноватой, если так случалось. — Собиралась сказать позже, когда окончательно станет ясно. Я еще не решила. — Она разрывалась между порывом отстоять себя и нежеланием огорчать дочерей. Еще было время отказаться от своих планов.

— Не сдавайся, мама! — взвилась Зоя. — Иначе я не прощу ни тебе, ни папе! Делай то, что хочешь, — у тебя столько же прав, как у нас всех.