Иган обнял ее за талию. Алекса обернулась и увидела, что он улыбается.

– Дорогая, столик ждет нас.

Алекса думала о том, что ей больше подходит Иган. Он не станет пичкать ее всякой ерундой насчет вечной любви и священного долга материнства. Нет, Иган не скрывает, что живет для себя, и для разнообразия такая откровенность даже приятна.

Алекса попыталась улыбнуться и сосредоточиться на настоящем. Мимо их столика прошла дородная женщина лет тридцати в блузке с глубоким вырезом, почти не скрывавшим массивный бюст. Покосившись на нее, Иган с сожалением покачал головой и тихо произнес тоном пресыщенного мужчины:

– Слишком много и слишком поздно.

Алекса подавила смешок, довольная, что к Игану вернулось его обычное остроумие. Она с удовольствием принялась за еду и только сейчас поняла, что здорово проголодалась.

Разговор, перескакивая с одной темы на другую, коснулся проекта «Нью уорлд инвесторс».

– Победа на этом конкурсе значит очень много, особенно если под проектом будет официально стоять твое имя. Главное, чтобы Карл не приписал все успехи себе…

Слушая Игана, Алекса черпала силы в его уверенности.

Оказалось, ее ждал сюрприз: у ресторана их ждал заказанный Иганом автомобиль с шофером. Они проехали по городу, осматривая административные здания разных фирм и обмениваясь впечатлениями. На обратном пути в отель Алекса вдруг почувствовала не только усталость, но и острое одиночество. Как она ни крепилась, боль от расставания с Филиппом и угрызения совести из-за самостоятельного решения сделать аборт напоминали о себе.

Алекса упрямо тряхнула головой. Нет уж, страдания и угрызения совести ей ни к чему. Хватит понапрасну изводить себя из-за того, над чем она не властна. Нужно получать от жизни удовольствие.

К счастью, магия предыдущего вечера вернулась. Перед концертом симфонической музыки они зашли выпить в бар, потом пообедали в модном ресторане. Позже Иган повел ее еще в один престижный бар, выдержанный в стиле ар-деко, где танцевали под музыку тридцатых-сороковых годов. Здесь когда-то бывал Фрэнсис Скотт Фицджеральд.

– Скотт, дорогой, – игриво протянула Алекса, – почему бы тебе не заказать мне пять-шесть порций джина с шипучкой, и побежим наперегонки вокруг обелиска.

Иган посмотрел на нее с некоторым недоумением и осторожно предложил начать с одного коктейля.

Объясняя ему, что речь шла о реальном розыгрыше, который Зельда и Скотт Фицджеральд устроили в Париже, Алекса с тоской подумала о Филиппе. Уж он-то понял бы ее шутку да еще и поддержал бы игру, придумав что-нибудь свое.

Впрочем, что толку сожалеть о несбыточном?

Алекса ничего не имела против еще одной ночи любви. Иган оказался так же пылок, как накануне. На этот раз Алекса заметила, что к занятиям любовью он подходит так же серьезно, как к еде, проявляя и утонченную разборчивость, и жадность. Его ласки начинались с нежных, почти робких прикосновений кончиками пальцев и кончиком языка, словно он пробовал новое блюдо на вкус и определял, нравится ли оно ему. И только потом с жадностью набрасывался на угощение.

Алекса снова не достигла оргазма, пока их тела были слиты воедино, – вероятно, с непривычки к новому партнеру, как она объяснила это себе. Все-таки после восьми лет жизни с одним мужчиной…

Иган не жаловался.

– Алекса, ты в жизни так же восхитительна, как и в мечтах.

Алекса настороженно покосилась на него.

– Иган, я это не планировала и не знаю, к чему мы в результате придем. Я имею в виду, мы с Филиппом все еще муж и жена.

– Понимаю, дорогая. – Он нежно взял ее за руку. – Я могу подождать, ждал же я до сих пор.

Алексе стало любопытно, и она не удержалась от вопроса:

– Иган, ты ведь никогда не был женат?

– Нет и даже не собирался. У меня специфический вкус. Честно признаться, женщина, которая не способна поддержать разговор об архитектуре, не может заинтересовать меня надолго. Ты первая партнерша, которая удовлетворяет меня во всем. Ты одинаково возбуждаешь и мое тело, и разум. Я в восторге от тебя.

Алексе было приятно, но на сердце у нее по-прежнему лежал камень. Она думала, что вряд ли сможет испытать к какому-то другому мужчине те же чувства, что испытывала к Филиппу. Когда она рассказала Игану о желании мужа иметь детей, тот улыбнулся и сжал ее руку.

– Я принимаю тебя именно такой, какая ты есть, – во многом похожей на меня самого. Можешь считать меня снобом, но я убежден, что дети – это для простых, обыкновенных людей. Ты и я способны подарить человечеству нечто более достойное, из разряда нетленных ценностей, и было бы жаль растрачивать себя понапрасну. Пусть те, кто не способен творить для вечности, следуют законам природы и воспроизводят себе подобных.

Алекса еще ни от кого не слышала подобных высказываний. Слова Игана вызвали у нее противоречивые чувства: уважение и одновременно недоумение. Он выражал точку зрения меньшинства, а ее взгляды, по-видимому, находились где-то посередине. «Может, когда я сделаю аборт, и если к тому времени еще буду встречаться с Иганом…» – Не додумав, Алекса уснула.

Иган лежал на спине, заложив руки за голову. Он был очень доволен жизнью и собой. То, что Филипп Джером бросил Алексу, было редкостной удачей, на которую трудно было рассчитывать, и его удивление было искренним. Он в самом деле ничего не знал, поскольку никогда не читал колонки светских сплетен. Однако рассчитывал, что Сью Тоуни будет снабжать его информацией такого рода, и недоумевал, почему она этого не сделала.

Но вскоре догадался почему: Сью сама имела на него виды и, вероятно, побаивалась Алексы как потенциальной соперницы. Но вышло так, что неведение даже помогло ему. На Алексу явно произвела впечатление его непосредственность. Она была по натуре прямой – качество, которым Иган не обладал, но которое всегда восхищало его в Алексе.

Он окинул долгим взглядом спящую рядом женщину. Разметавшиеся волосы скрывали ее лицо, и Игана вдруг захлестнула волна непривычной для него нежности. Алекса нуждается в таком мужчине, как он. Филипп ей совсем не подходит. Женщине, обладающей таким вкусом и элегантностью, не годится быть женой неотесанного мужлана с Юга, который если чего-то и достиг, то только потому, что давал возможность известным людям выставлять себя напоказ.

Хотя такие мужчины многим женщинам нравятся. Просто замечательно, что Джером вернулся в объятия бывшей любовницы. Иган при всем желании не смог бы придумать ничего лучше.

Через месяц или около того жюри «Нью уорлд инвесторс» отвергнет проект миссис Джером, что означает для нее полный крах. Вот тогда-то Иган придет ей на помощь. Он поможет Алексе подняться с земли и возьмет ее в компаньоны. Да, все складывается на редкость удачно.

Когда Алекса вставляла ключ в дверь нью-йоркской квартиры, часы показывали половину десятого. Она вернулась в реальную жизнь, где все осталось по-прежнему: Филиппа нет, зато есть угрюмый, отчужденный Брайан.

Ее оглушил рев музыки. Еще не успев раздеться и повесить пальто, она увидела жуткий кавардак, царивший в квартире. Судя по всему, Брайан ужинал в гостиной, чтобы одновременно смотреть видео. Миссис Радо ушла спать, не зная, что посреди комнаты высится гора грязных тарелок. Повсюду валялись взятые напрокат кассеты.

После четырех дней, проведенных с Иганом, когда ее окружали только красота и элегантность, этот беспорядок был, как пощечина. Можно подумать, Брайан нарочно наказывает ее за то, что она уехала, хотя, когда Алекса была здесь, мальчишка не обращал на нее внимания.

Ну нет, ему не удастся превратить квартиру в свинарник! Алекса тихо выругалась, больно ударившись в темноте о велосипед в прихожей. Это оказалось последней каплей. Кипя от ярости, она забарабанила в дверь Брайана, потом распахнула ее и закричала, стараясь заглушить музыку:

– Выключи этот чертов проигрыватель! Как ты посмел загадить всю гостиную!

Брайан как лежал на животе, так и остался лежать, угрюмо глядя на Алексу. Она подошла к музыкальному центру и выключила музыку. Брайан изобразил на лице скучающую гримасу и перевернулся на спину.