— А, кстати, тамошний астаэ тебе кто?
— Родственник. Дальний. Мы у него поживём, пока с планами на будущее не определимся.
Четыре дня. С Шенгреилом — восемь. Даже жаль, что придётся расстаться так скоро. Ничего, Сора за ней присмотрит, а мне нужно выяснить, что за маг сунулся в традиционно игнорируемую их братией область. Есть знания, которые им никогда не были нужны. И если уж нашёлся такой оригинал… Застарелая ненависть привычно толкнулась в виски. Лучше отправить его в Бездну как можно скорее.
Не верю я, что кто-то из их проклятого племени способен на разумные поступки. Могу жизнью поклясться — натворит такого, что за сто лет не распутаешь! Они же просто не способны задуматься. Думают хорошо, даже слишком хорошо порой, а вот задумываются… И потому страшнее существ в этом мире нет и не было. Я всегда стараюсь держаться от магов как можно дальше… если нет возможности подойти вплотную и убить. Презренные паразиты, присосавшиеся к телу мира. Неспособные принять жизнь такой, какая она есть и кромсающие реальность в угоду своим сиюминутным желаниям.
— Я помою посуду. — складываю ложки в опустевший котелок.
— Эй, это моя обязанность!
Я помню. Просто мне срочно нужен предлог, чтобы сходить к реке.
— На сегодня я тебя от неё освобождаю. В благодарность за ужин.
Не дав ей возразить, подхватываю котелок и скрываюсь в сумерках.
Лагерь мы разбили всего в нескольких десятках шагов от широкой медлительной реки, вдоль которой и вилась дорога последнюю пару верст. Речка звалась Вионой и примечательна была разве что розовыми ирисами, растущими исключительно на её берегах. Да и для них сейчас ещё не время.
По-быстрому отскоблив котелок песком, усаживаюсь на землю у кромки воды. Мелкие волны медленно накатывают на берег, от реки тянет свежестью и запахом чистой воды. Запрокидываю голову: небо ясное, по-весеннему прозрачное и высокое. Частые крупные звёзды отражаются в реке. Созвездие Кошки стоит точно в зените — самое начало ночи. Два ярких зеленоватых огонька щурятся с небес, словно два нахальных глаза, а их отражение подмигивает им с воды. В этом есть что-то успокаивающее — что бы ни случилось на земле, звёзды останутся. Навсегда. Должно же быть в этом мире хоть что-то вечное!
Аккуратно сложив на песке одежду, ныряю в небо. В звёзды. Такие близкие и такие недосягаемые. Чужие для меня.
Вода еще слишком холодна для человека, но я не обращаю на это внимания. Выплыв на середину, ложусь на спину, позволяя течению медленно сносить меня вниз. Парю, раскинув руки, полностью расслабившись. Звёзды в вышине, звёзды вокруг, звёзды внутри меня. Только я и небо. Позволяю холоду проникнуть сквозь кожу внутрь. Вглубь. Сейчас моё тело не теплее этой воды. Это правильно. Раствориться в небесах… Нет мыслей, нет памяти, нет боли. Только звёздный свет.
С сожалением стряхнув ночное волшебство, переворачиваюсь и сильными гребками плыву обратно, ориентируясь на крохотный, едва видимый в дали огонек костра.
* * *
Наш маленький лагерь встретил меня тишиной. Почти погасший костер, раскиданный лапник лежанок, скомканное одеяло…
— Лерда? — ручка котелка выскользнула из пальцев. Тишина. Пустота. И лёгкий, едва уловимый запах крови.
— Лерда!!!
Так, Орин, спокойно. Спок-койно. Дыши на счёт.
Следы борьбы есть, но крови минимум — и та пахнет чужаком. Ни Лерды, ни Мрака. Ну, за Мрака можно не беспокоиться — посторонних он к себе не подпустит, а увести эту зверюгу силой просто нереально. Скорее всего — отбежал куда-то, скоро вернется. А вот Лерда…
Склоняюсь к земле. Следы свежие, ведут от дороги. Двое. Судя по всему, напал один, со спины, прижал локтем горло. Понятно теперь, почему ничего с реки слышно не было. Она отбивалась, брыкалась, слегка поранила нападавшего. Хмм… нос ему, что ли, разбила? Склоняюсь ниже, вдыхаю запах бурых капелек на листьях. Странный, тревожащий. Не человеческий. Прикасаюсь — уже успели загустеть. Задумчиво облизываю подушечку пальца — да, определённо не человек. Что-то размытое, ускользающее… ундина? эльф? Да нет, вряд ли.
Придушив до нужной степени беспамятства, нападавший взвалил девушку на плечо и направился обратно. Или на руки взял. Ясно могу сказать только то, что следы глубже стали. Второй тем временем рылся в вещах. Забрал шкатулку и мешочек с травами.
Меня не было не больше часа, они не могли далеко уйти, тем более с бесчувственной девчонкой. Отгоняю не ко времени пришедшую в голову мысль. Она жива. Жива! Не стали бы с трупом так возиться.
Следы ведут к дороге, затем сменяются отпечатками копыт. Не меньше пяти коней. Вот Бездна! Так, ладно, мне нужна лошадь. Мрак, солнышко…
— Эй, Мрак! Фьюить! Мра-ак!
Чёрный конь вынырнул из темноты как призрак. Ткнулся тёплой мордой в плечо, фыркнул ободряюще.
— Мрак, умница, — зарываюсь лицом в густую гриву, — Какой же ты у меня молодец!
Я, как и эльфы, никогда не стреноживаю и не привязываю лошадь на привале. Преданный тебе конь не убежит. Собственно, я и уздечкой не пользуюсь, но это так, к слову.
— Пойдём Лерду спасать? — легко вскакиваю на конскую спину. Навык езды без седла — ещё одно из типично эльфийских умений. В обычной жизни я его всё же почти не применяю, но на возню сейчас просто нет времени.
Так, дорога здесь одна, в какую сторону они поехали я знаю. Свернуть некуда — в лесу нормальная лошадь ноги за минуту переломает.
Дальше была скачка. Попробованная кровь вела меня как намагниченная стрелка компаса. Лерда, сама того не понимая, здорово мне помогла. В крови, особенно относительно свежей, всегда есть стремление вернуться обратно в вены. Это её желание горит на губах, я чувствую пролившего её, чувствую разделяющее нас расстояние. Ближе, ещё ближе… Мрак уже тяжело дышал, покрывшись потом. Боевые рыцарские кони вообще-то не приспособлены к длительной скачке — быстро устают.
Когда до похитителей оставалось совсем немного, чёрные камни подвесок ощутимо похолодели. Останавливаю коня, мягко спрыгиваю на землю. Они рядом, всего в нескольких сотнях шагов. Остановились.
Недовольно морщусь. Не нравится мне всё это!
— Так, Мрак, будь здесь. Жди меня, мальчик.
Погладив коня по умной морде, бесшумно скрываюсь в зарослях. Вдоль дороги разрослись кусты орешника, за ними начинается смешанный лес.
Тихо, по-кошачьи, крадусь к месту их остановки, немного забирая вправо. Прячась в тенях, сливаясь с сумерками, словно бесплотный дух. Сотня шагов… пятьдесят… тридцать… Язык и губы все ощутимее ноют.
Я плохо вижу в темноте, но издалека замечаю среди деревьев покосившийся домишко, далеко в стороне от дороги. Судя по всему — давно нежилой. Впрочем, нет. Вон он, хозяин, пришпиленный стрелой к одной из стен оборванный старик. Плохо — запах крови напрочь отбивает все прочие. Окна не светятся, тишина почти зловещая. Но я точно знаю — они там.
Подхожу к самому краю освещённой звёздами поляны, застываю в тени низко нависших ветвей. Серьги и кулон уже буквально обжигают холодом, предупреждая о нешуточной опасности. Нет, напрямик мы туда не пойдём.
Осторожно обхожу избушку по кругу, по-прежнему держась в тени деревьев. Желания выходить на свет нет ни малейшего. Терпеть не могу очевидные ловушки — от них никогда не знаешь, чего ожидать!
Ни похитителей, ни Лерды, ни звука. Беззвучно рычу, как волк перед флажками — вроде бы и не опасно, но до неприличия подозрительно!
У задней стены привязаны лошади. Ни одна не стрижет ушами, не фыркает, не переступает с ноги на ногу. Даже дыхания не слышно. Странно. Мягко сказать!
Глубже втягиваю ноздрями воздух, но запах свежей крови перебивает все остальные. Меня непроизвольно передёргивает — не люблю смерть. Она уродлива, особенно такая. В этой жизни, к сожалению, не убивать себе могут позволить лишь немногие счастливцы, но мне это действо всегда казалось нарушением гармонии.
Пристально вглядываюсь в тёмные окна, пытаясь решить, что же мне предпринять.
