— Да, — через силу признался Ликонт. — Прости меня…
Наала грустно улыбнулась.
— Я никогда не ждала любви, — заговорила она. — Не верила, что дождусь романтической привязанности прекрасного рыцаря. С моей внешностью, с моим положением… Похоже, я была права, Нестор. Я не создана для личного счастья, так почему же не посвятить свою судьбу народу во благо наших государств? Мне не за что прощать тебя, Нестор. Я сделаю, что ты просишь.
И от этих слов Ликонту стало ещё хуже.
— То, что ты меня прощаешь, не делает мой поступок лучше, — глухо, глядя в пол, ответил он. — Это лишь возвышает твою добродетель над моим ничтожеством.
…Наала осталась в своей комнате после их разговора, и у него появилась возможность поговорить теперь уже с Марион наедине.
Он шагнул вперёд, отрываясь от стены, и взгляд Марион тотчас метнулся к нему. Она смотрела на него, не отрываясь, пока он шёл к ней, и это молчаливое ожидание подрывало всякую уверенность в том, что он собирался сделать.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, когда их разделял всего один — последний — шаг.
Марион кивнула на место рядом с собой, чуть подвинулась, чтобы узкая скамейка смогла вместить двоих. Они не виделись ни разу за все эти дни. Ликонт не появлялся дома, и её это полностью устраивало. После всего, что произошло… она так и не могла определиться, как же ей следует относиться к нему. И, похоже, его терзали те же мысли.
— Северина не стала читать твоё письмо, — глядя, как носятся по расчищенному к зиме саду Синий баронет и его телохранитель, сказал Нестор. — Вернула нераспечатанным.
Марион молча кивнула: она была готова к подобному повороту событий. После смерти Таиры императрица имела полное право перечеркнуть все былые заслуги аверонской воительницы.
— Она собирается прислать в замок Синих баронов своего регента и лично следить за всем вашим имуществом, — продолжал Ликонт. — И запретить тебе появляться в обществе. Ты окажешься запертой в замке, который тебе не принадлежит, без какого-либо права распоряжаться тем, что в нём находится. К Михаэлю будет приставлен имперский наставник, и ты вряд ли сможешь повлиять на то, какую роль в будущем ему отвела Северина. Ты также не сможешь следить за тем, как используются земли Синих баронов, и куда идёт с них доход.
Марион закусила губу, кивнула через силу. Об этом ей было также известно: леди Гелена не преминула сообщить ей об этом в наспех начёрканном письме. Долгие месяцы совместной жизни в валлийском дворце сделали её лояльной к Синей баронессе настолько, чтобы сообщить ей о новостях первой, и тем самым смягчить предполагаемый удар, но не настолько, чтобы нотки злорадства не звучали между строк.
— У меня к тебе предложение, Марион, — на выдохе произнёс Нестор, отводя взгляд от упражнявшихся бойцов в саду. — Марион?
Она повернула голову, услышав вопрос в его голосе, впервые посмотрела в глаза. Лицо валлийского командующего оставалось абсолютно серьёзным, когда он произнёс:
— Выходи за меня замуж.
Несколько секунд ошарашенного молчания сопровождались лишь звоном мечей за их спинами, затем Марион неуверенно усмехнулась.
— Спятил, Ликонт?
Нестор покачал головой.
— Нет. Выслушай меня. Я предлагаю, — он вдохнул, успокаивая внезапно разбушевавшееся сердце, — брак фиктивный. Моя сестра Наала вскоре обручится с императором Таиром, и как только их сочетают законным браком, мы с тобой поженимся. Подумай, Марион! Ты станешь родственницей короны, войдёшь в семью императора. Получишь все положенные тебе льготы, сумеешь избавиться от имперских регентов, сможешь сама воспитывать сына и распоряжаться своим имуществом. Ты больше не будешь заточена в замке Синих баронов, сможешь появляться в обществе и вновь наберёшь то влияние, которого тебя лишили…
Марион выпростала руку из-под шали, касаясь лба разгорячённого герцога.
— Вроде здоров… Ты осознаёшь, что предлагаешь, Ликонт?
— Я - да, — жёстче, чем хотел, выговорил Нестор. — А ты понимаешь, насколько выгоден был бы для тебя этот брак?
Марион вспыхнула, убирая руку, но командующий перехватил её ладонь, сжал, опуская их сплетённые пальцы на скамейку, пряча их от мимолётных взглядов увлечённых боем аверонцев.
— Я отказываюсь это понимать, — отчеканила она, глядя ему в глаза. — Кем я буду в глазах общества, Ликонт? Вдова аверонского командующего выходит замуж за валлийского…
— Какого общества, Марион? — в свою очередь вспылил Нестор. — Того самого, которое толкает тебя на подобный выбор? Стоит ли это общество того, чтобы учитывать его мнение? Как они облагодарили тебя за верную службу? Попрятались, как страусы, в песок, как только ты попала в немилость к старой стерве Северине — и глаза этого общества тебя ещё беспокоят?!
— Ма-ам?
Подошедший к ним Михаэль улыбался несмело, но при этом со здоровым мальчишеским любопытством рассматривал хозяина поместья, которого видел впервые.
— Представишь нас? — серьёзно спросил Михо, не отрывая глаз от герцога.
Марион неслышно выдохнула, выдавила улыбку, пытаясь подавить шквал обрушившихся на неё эмоций.
— Конечно, родной. Герцог, позвольте представить вам моего сына, Синего баронета Михаэля. Михо, это его светлость командующий Нестор Ликонт.
— Рад, что тебе лучше, Михаэль, — улыбнулся Нестор.
— Я хотел поблагодарить вас, как только представится такая возможность, — решившись, быстро заговорил Михо. — Спасибо вам! Вы были так добры, что пригласили нас к себе…
— Михо, — тихо произнесла Марион, и Синий баронет умолк.
— Это вы оказали мне честь своим присутствием, — улыбнулся Нестор.
Михаэль просиял в ответ, и Марион подняла глаза, выискивая взглядом сэра Эйра. Тот подошёл тотчас, ожидая указаний.
— Достаточно на сегодня, — сказала ему баронесса. — Михо ещё слаб после болезни.
Эйр намёк понял, коснулся локтя баронета, и Михаэль без удовольствия попрощался, покидая сад вслед за телохранителем. Как только оба скрылись за углом поместья, Марион вновь развернулась к герцогу.
— Зачем это тебе, Ликонт? — спросила она, пытаясь рассмотреть хоть что-то в пылающих, как северное сияние, глазах. — Ответь: зачем?
Нестор вновь сжал её пальцы, не позволил вывернуться, притягивая к себе.
— А ты как думаешь? — тихо спросил он.
Она помотала головой, отгоняя столь очевидный ответ. Это не может быть правдой просто потому, что… не может!
— Ты — влиятельный, богатый человек… герцог всего северного предела Валлии, её главнокомандующий, будущий родственник аверонского императора… Ликонт, ты рискуешь нанести непоправимый вред своему положению и авторитету, женившись на… мне. Я — аверонская воительница, почти потерявшая обретённый в браке статус баронессы… как ты там сказал? Дочь фермера, подрабатывавшего разбоями и вооруженными грабежами… Это правда! И во мне, возможно, нет и капли благородной крови. И ты, без всякой задней мысли, готов на подобный брак? Я тебе не верю, Ликонт. Я тебе не верю!
Он не ответил. Схватив за оба конца шали, он дёрнул их на себя, подавшись вперёд — и впился в её губы поцелуем. И с ужасом Марион поняла, что её тело вновь откликается на этот жаркий, горячий призыв, точно именно такого подтверждения ожидало — того, которое без лишних слов доказывает искренность намерений. Ликонт был грубияном, нахалом и варваром, но, Клеветник его раздери, эти тёплые губы, горячее дыхание, даже царапнувшая кожу небритая щека — всё вызывало в ней позабытое ответное желание. За проведённые в Галагате месяцы она привыкла к нему настолько, что даже его запах стал казаться знакомым, почти родным — и одна мысль об этом сумела отрезвить её настолько, чтобы вырваться из кольца его рук.
Она вывернулась, оставляя шаль в руках Ликонта, отскочила от скамейки на несколько шагов.
— Никогда не делай так больше, — звенящим — не то от оскорбления, не то от гнева — голосом произнесла Марион. — Слышишь меня? Никогда!
— Ты мне всё ещё не веришь? — хрипло выговорил герцог. — Или… веришь?
