— Интересное замечание, Брюс, — кивнул профессор. — История Сатаны действительно дала толчок сюжету.

Брюс одарил оппонента самоуверенной ухмылкой, но она лишь подтолкнула Пола к страстному возражению.

— Но ведь именно это все и испортило — то, что дьяволу придали вид романтического героя. Меня отчего-то не тянет симпатизировать желанию Сатаны сделаться Богом. Мы не должны позволять укореняться злу, — заявил он. — Вся эта затея с идеализацией зависти и амбиций здорово смахивает на то, как Уолл-стрит превратили в рекламу того, как это здорово — разбогатеть, играя на фондовой бирже, вместо едкой полемики, каковой задумывал эту историю Оливер Стоун. В результате зрители, вместо того чтобы ненавидеть героя Майкла Дугласа, мечтают быть им. Алчность — это хорошо, и они этим восторгаются. Вот и здесь то же самое. Дьявол — это мы, и предполагается, что мы должны положительно относиться к масштабу его амбиций? А что плохого в том, чтобы оставаться в раю? Неужто играть на арфе и летать среди облаков действительно настолько плохо? Я так не думаю, — улыбнулся Пол.

Класс захихикал, и похоже было, будто Пол выиграл дискуссию, но Брюс не собирался признавать поражение.

— Трагический герой — это хорошо. Эта страна была основана с той же самой идеей, на которой базируется «Потерянный рай», — что лучше править адом, чем прислуживать на небесах. Лучше быть независимым, быть господином собственной вселенной, чем рабом,— торжествующе заявил Брюс.

— Что-то я сомневаюсь, чтобы отцы-основатели имели в виду «Потерянный рай», когда писали конституцию, — насмешливо бросил Пол.

— А тебе откуда это знать? — подколол его Брюс. — Тебя там не было! На мгновение Дэмин показалось, что Брюс может сейчас раскрыть свой статус бессмертного и обнажить клыки, чтобы перепугать несчастного человека до смерти. Но конечно же, Брюс просто ударился в демагогию. Да и в любом случае, он плохо знал американскую историю. Дэмин готова была поспорить, что в это время он не был в цикле. Скорее всего, его просто раздражало, что Пол, сам того не зная, случайно набрел на истину. Джон Мильтон, один из членов первого состава конспираторов, написал свою поэму, дабы предупредить человечество о дьявольских искушениях, а вместо этого краснокровные восприняли ее как трагическое повествование о несбывшейся надежде. Еще Дэмин подозревала, что Брюса злит популярность Пола, — надо же, какой-то человечишка наделен острым умом и способностью убеждать других и в результате завоевал популярность в классе.

И тем не менее это было святотатством со стороны любого из Голубой крови — так говорить об Утренней звезде. Люцифер — герой? Его просто неправильно поняли? Да, конечно, Дэмин слыхала о либеральности в нью-йоркском клане, но не до такой же степени! Она сосредоточилась на усилиях расколоть Пайпер, но, возможно, у ее хорошенькой новой подруги действительно отсутствовало что-либо, кроме обычной подростковой тревожности и тяги к эффектности. Дэмин пока не готова была исключить Пайпер из списка подозреваемых, но только что Брюс Каттинг этими своими словами перевел себя в самое начало списка.

В тот же день, позднее, Дэмин обнаружила дюжину ребят из компании Брюса сгрудившимися за двумя сдвинутыми вместе столами в местной пиццерии. Дело было в Верхнем Ист-Сайде, и пиццерия походила скорее на художественную галерею, чем на обычную забегаловку, — с величественным стеклянным куполом над обеденным залом, с открывающимся из нее роскошным видом на парк.

В центре этой веселящейся группы восседала Мими Форс, но, как и предупреждала регент, она не только никак не показала, что знает Дэмин, но вообще не взглянула в ее сторону. Дэмин нашла себе местечко между Крокером Балсаном по прозвищу Кики и Бузменом Лэнгдоном по прозвищу Буззи (у них что, у всех тут есть такие дурацкие прозвища?) и сосредоточила внимание на разговоре.

Дейзи Фостер, одна из старшеклассниц, как раз говорила о внезапном отъезде Виктории.

— Вот Вик повезло! Европейский клан позволяет им делать все, что угодно. Вы знаете о новых правилах, которые ввел Комитет? Теперь мы обязаны регистрировать предполагаемых фамильяров, чтобы им сделали анализ крови и провели психологическое тестирование, прежде чем «позволят» нам взять их. Чушь какая! — выпалила она, взяла ломоть пиццы и откусила крохотный кусочек. — Ну у кого есть на это время?

— Это для нашего же блага, — возразила Мими, встряхнув пустую банку из-под диетической колы.— Хорошие фамильяры получаются лишь из определенного типа людей. Риск бывает значительный, а с болезнями много заморочек и лечить их дорого. Вообще-то стражам следовало бы сделать это раньше.

Дэйзи презрительно фыркнула.

— Мими, да ты сама была еще какой нарушительницей, пока не устроила нам все эти танцы-шманцы. Сколько-сколько у тебя фамильяров? И я готова поспорить, что ни один из них не зарегистрирован!

— Кстати, почему бы тебе не рассказать нам, что на самом деле происходит в Совете? В смысле — что, Вик правда в Швейцарии? — хохотнула Уиллоу Фрост.

— Я на днях получила от нее письмо, — спокойно отозвалась Мими. — Она сейчас на весенних каникулах в Гиггаде. Можно встретиться с ней там, если хотите.

— Она никогда ничего не говорила про катание на лыжах! С каких это пор вы с ней сделались подругами? — выпалила Пайпер. Вид у нее был слегка уязвленный.

Дэмин подумала, что, если Пайпер причинила вред своей лучшей подруге, она определенно знала, как это скрыть.

— Эта Вик! — произнесла Стагла ван Ренсле, — Я просто поверить не могу, что она не устроила прощальную вечеринку. Просто взяла и уехала! А что случилось с ее малюткой бойфрендом? Его больше не видать. Вам это не кажется странным? Чего это они оба исчезли так внезапно? Помните, что случилось с Эгги Карондоле и всеми остальными пару лет назад? Спорим, что Совет что-то скрывает?

— Кто-то мог бы рассказать нам об этом, а не рассказывает! — обвиняюще заявила Пайпер, глядя на Мими в упор.

— Ребята, я же вам говорила: это просто почетный титул. На самом деле они мне не позволяют ничего делать. Ну будет вам! — запротестовала Мими. — Они просто дали мне этот титул потому, что Чарльз уже слишком долго отсутствует. Все решения принимает Совет. Меня даже не приглашают на заседания.

Дэмин решила, что это очень умно со стороны Мими — не давать своим ровесникам осознать весь масштаб ее новообретенной власти и ответственности. Во-первых, они бы все равно не поверили, потому что она настолько молода. А во- вторых, некоторым членам клана сделалось бы не по себе, если бы они осознали пределы ее влияния. Хотя Азраил и Аббадон были двумя из самых сильных и яростных бойцов Голубой крови, их силу всегда контролировали Неразвращенные. Теперь, с отсутствием Михаила и Габриэллы, ситуация менялась в корне. Неудивительно, что Совет задумал переворот.

Фрогги швырнул в Брюса хлебной палочкой, и между парнями разгорелась по-театральному эффектная битва. Девушки тем временем хохотали и вопили, чтобы мальчишки прекратили и не сыпали чеснок им в волосы.

Дэмин обратила внимание на то, что остальные посетители косо посматривают в их сторону. Вампиры устроили представление, привлекая к себе внимание. Они вели себя в точности как Красная кровь. Глупо и неосторожно. Дэмин поймала взгляд Мими, но регент, судя по виду, смирилась с происходящим.

«На улице», — послала мысль Мими и, извинившись, вышла из-за стола.

Через несколько минут Дэмин, заплатив за себя, вышла следом за ней в переулок за рестораном, где они не видны были прочим членам компании.

— Считается, что ты вроде как должна отмечаться у меня каждое утро. Ну, что ты уже успела? — поинтересовалась Мими. — Эти крысы из Совета уже заставляют писцов перетаскивать архивные дела из Хранилища. Они что, всерьез верят, что я ничего не замечаю? — Она с изумлением покачала головой.

— Я пока занята внедрением. Прошло же всего три дня, — отозвалась Дэмин. — Докладывать еще не о чем. В подобных делах для прорыва требуется некоторое время.