– Странное название для музыкальной группы.

– Они очень талантливы. Я был на их концерте, когда они приезжали в Торонто.

– Ты это серьезно?

– А вы ревнуете, мисс Митчелл? – усмехнулся он.

– У меня есть основания?

– Никаких. У меня уже есть девушка. И это серьезно.

Они замолчали, некоторое время слушая божественные голоса, потом принялись целоваться. Прошло совсем немного времени, и они, сбросив одеяла, легли перед огнем.

Камин бросал на них оранжевые отсветы. Джулия перевернула Габриеля на спину и раздвинула ему ноги. Он улыбнулся и позволил ей быть ведущей, радуясь ее недавно обретенной уверенности.

– Тебя не пугает оказаться наверху? – все-таки спросил он.

– Нет. Я чувствую себя увереннее, чем прежде. Наверное, «стенной секс» в отеле устранил мой комплекс.

Габриель подумал о том, какие еще ее комплексы можно устранить с помощью разных видов секса. Например, секса под душем. Или – любимейшего вида домашнего секса – секса на кухонном столе.

Голос Джулии прервал его размышления.

– Я хочу доставить тебе удовольствие.

– Ты уже доставляешь мне множество удовольствий.

Джулия отвела руку назад и слегка дотронулась до его паха.

– Я говорю про удовольствие, которое доставляют ртом. Мне очень неловко, что я не сумела отплатить за твою щедрость.

Его тело сразу же отреагировало на ее тихий шепот и робкую руку.

– Джулианна, в таких делах не существует понятия «услуга за услугу». Я ласкаю тебя разными способами, потому что мне этого хочется… Но раз уж ты предлагаешь, – добавил он, слегка улыбаясь.

– Я знаю, что мужчинам это нравится.

– Настоящий секс всегда лучше, – пожал плечами Габриель. – В сравнении с ним все остальное – не более чем amuse bouche[9]. – Он лукаво ей подмигнул и в подтверждение своих слов сжал ее бедро.

– А эта поза тебе нравится? Когда ты лежишь на спине? Или…

– Это замечательная поза, – прошептал он, и его глаза вдруг загорелись.

– Мне думается, так лучше, чем если бы я стояла на коленях, – сказала Джулия, краешком глаза следя за его реакцией.

– Ты права. Но с другой стороны, я счастлив встать на колени перед моей принцессой, чтобы доставить ей удовольствие. Я тебе это уже показывал.

Джулия негромко засмеялась, но потом ее улыбка исчезла.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать. – (Габриель внимательно на нее смотрел, ожидая дальнейших слов.) – У меня рвотный рефлекс.

– Меня бы насторожило, если бы его у тебя не было, – наморщил лоб Габриель.

Джулианна, не выдержав его взгляда, отвела глаза. Ее рука скользнула ниже.

– Но у меня он проявляется сильно.

Габриель накрыл ее руку своей.

– Darling, это не будет для нас проблемой. Обещаю, – сказал он.

Рука Джулии продолжала опускаться. Габриель принялся наматывать на палец ее локон, игриво дергая за волосы.

Джулия застыла на месте.

Какое-то время Габриель продолжать играть с ее длинными шелковистыми волосами, но потом заметил, что Джулия не двигается, словно превратилась в статую.

– Что случилось?

– Прошу тебя, не держи меня за голову.

– Я и не собирался этого делать, – ответил Габриель, но голос его звучал настороженно.

Джулия по-прежнему не шевелилась, чего-то ожидая. Но чего – Габриель не знал. Он отпустил ее волосы и слегка приподнял ей подбородок.

– Любимая, что с тобой?

– Все нормально. Просто не хочу, чтобы меня вывернуло прямо на тебя.

– О чем ты говоришь?

Джулия втянула голову в плечи:

– Меня… выворачивало… раньше.

Габриель недоверчиво поглядел на нее.

– После… этого?

– Ну… нет.

Несколько секунд Габриель молчал, потом его глаза превратились в щелочки.

– Скажи, тебя тошнило из-за рвотного рефлекса или потому что этот подонок пригибал твою голову?

Джулия вся съежилась и едва заметно кивнула.

Габриель выругался. Внутри у него бурлил гнев. Он быстро сел и принялся растирать лицо.

В прошлом он не был нежен со своими сексуальными партнершами, хотя гордился тем, что сохраняет видимость хороших манер. Кокаин делал его грубее. Ему приходилось участвовать в «вакханалиях» – оргиях, напоминавших древнеримские, времен упадка. Но даже тогда он не держал женщин за волосы и не пригибал им голову, вызывая рвоту. Такого не позволял себе никто. Даже наркоторговцы и наркота, с которой он тогда общался, не унижали женщин подобным образом, а у этой публики не было ни границ, ни угрызений совести. Только извращенец, больной на голову, женоненавистник и законченный ублюдок мог ловить кайф, так издеваясь над женщинами.

Сделать такое с Джулианной, у которой нежные глаза и прекрасная душа? Надругаться над этой застенчивой девушкой, стыдящейся рвотного рефлекса? Сенаторскому сынку повезло, что он сейчас отсиживался за стенами родительского дома в Джорджтауне, отделавшись условным сроком и наложением судебного запрета. Иначе Габриель обязательно явился бы к нему на порог и продолжил бы разговор, начатый в Селинсгроуве. Не исключено, что после нескольких ударов говорить было бы уже не с кем.

Усилием воли Габриель выбросил из головы кровожадные мысли, затем поставил Джулию на ноги и накрыл одеялом.

– Идем наверх, – сказал он.

– Зачем?

– После того, что ты мне рассказала, я не могу как ни в чем не бывало сидеть у камина.

Щеки Джулии покраснели от стыда, а ее большие глаза наполнились слезами. Габриель поцеловал ее в лоб.

– Не надо плакать. Ты ни в чем не виновата. Понимаешь? Ты не сделала ничего плохого.

Джулия слабо улыбнулась, но по всему чувствовалось, что она ему не верит.

Он повел ее наверх и через спальню в ванную. Придя туда, Габриель плотно закрыл дверь.

– Что ты делаешь?

– Надеюсь, то, что тебе будет приятно, – ответил он, проводя большим пальцем по изгибу ее щеки.

Габриель включил воду и отрегулировал температуру. Потом переключил на душ так, чтобы из широкой душевой головки лились нежные струйки воды. Габриель медленно снял с Джулии одеяло и открыл перед ней дверь душевой кабины.

Джулия ошеломленно переминалась с ноги на ногу.

– Я хочу показать тебе свою любовь, – прошептал он. – Я умею это делать и вне постели.

– Уложи меня в постель, – умоляющим тоном попросила Джулия. – Тогда наш вечер не будет испорчен.

– А он и не испорчен, – свирепо возразил Габриель. – Будь я проклят, если кто-нибудь посмеет тебя хоть пальцем тронуть.

Он стал гладить ей волосы, разделяя их на пряди. Поскольку капли воды долетали и сюда, скоро все ее волосы стали мокрыми.

– Ты думаешь, я грязная?

– Как раз наоборот. – Габриель прижал ее руку к татуировке на своей груди. – Прикосновение к тебе – почти то же, что прикосновение к ангелу, – в упор глядя на нее, сказал Габриель. – Но мне кажется, нам обоим нужно смыть прошлое.

Он откинул ее волосы на одну сторону и поцеловал в шею. Потом вылил на ладонь немного шампуня с ароматом ванили и начал втирать его в волосы Джулии. Его движения были неторопливыми. Его пальцы гладили ей волосы, взбивая белую пену. Наконец пеной были покрыты все волосы, и струйки воды нежно смывали ее, унося с собой. Все движения Габриеля были очень осторожными.

Он старался показать Джулии, что его любовь к ней гораздо глубже сексуальной страсти, и момент для этого был сейчас более чем подходящий.

Постепенно Джулия начала оттаивать. Она вдруг вспомнила один из немногих счастливых эпизодов, связанных с матерью. Она была совсем маленькой, мать усадила ее в ванну и стала мыть ей голову. Джулия вспомнила, как они тогда смеялись. Вспомнила, как мать тогда улыбалась.

Но нынешние ощущения были намного лучше. Габриель не просто мыл ей голову. Это было действо – страстное и глубоко интимное. Она стояла перед ним нагая, а он смывал ее стыд.

Габриель тоже был без одежды, но тщательно следил за тем, чтобы не касаться ее своим слегка возбужденным членом. Этот ритуал был связан не с сексом. Целью всего, что сейчас делал Габриель, было заставить Джулию почувствовать, что она любима.